Я проголодался. Посмотри в холодильнике. Надеюсь, ты умеешь готовить?

Ника бессильно садится на стул. Мятлев смотрит на нее.

МЯТЛЕВ. Понятно. Как насчет кофе?

Мятлев роется в шкафчиках, находит банку с кофе, сахарницу, печенье. Заливает воду в чайник со свистком. Ставит его на плиту.

Ника сидит на стуле, держит пистолет на коленях. Мятлев мельком посматривает на нее.

МЯТЛЕВ. Знаешь, что тебе сейчас нужно? Горячий душ.

Ника молчит. Мятлев вынимает ключи от дома, свой сотовый телефон. Отдает Нике.

МЯТЛЕВ. Ключи… телефон. …Другого телефона здесь нет. Девятый этаж. Запри дверь на ключ и иди в душ.

Ника забирает у него телефон и ключи. Идет в ванную. В одежде встает под горячий душ. Ее колотит дрожь. В руках пистолет, который она запихивает себе в рот, и пытается нажать на курок. После нескольких безуспешных попыток спустить курок она захлебывается в истерическом вое и швыряет пистолет на дно ванной. Через несколько секунд снова лихорадочно хватает его и опять засовывает себе в рот.

Мятлев врывается в ванную комнату, вырывает у нее пистолет, теребит НИКУ, сжимает в ладонях ее лицо.

МЯТЛЕВ. Ну что ты, дурочка, ну, что ты? …Что я своему приятелю скажу? Представляешь, сколько тут будет крови и всюду твои мозги. …Ну, все уже прошло… Ну, все… все…

Ника бросается к нему на шею, обвивает его руками, прижимается всем телом, находит вслепую губами его губы и впивается в них поцелуем. Мятлева охватывает Никино безумство.

Два существа в мокрой одежде под струей горячей воды, плохо соображая, что они делают, целуются, вжавшись друг в друга.

Мятлев хватает Нику и несет ее на кровать. Срывает с нее мокрую одежду. Бросается на нее, так же отчаянно жадно впивается в ее губы.

Мятлев и Ника самозабвенно, яростно и безумно занимаются любовью, как будто именно это безумство может вернуть им ощущение реальности и понимание того, что же все-таки с ними произошло.

На плите противно свистит выкипающий чайник.

Мятлев отваливается на другую сторону кровати и, раскинув руки, лежит, глядя в потолок.

Чайник уже не свистит, а воет. Мтлев вскакивает с постели, идет и выключает выкипевший, пустой чайник.

Возвращается к кровати. Ника, свернувшись калачиком, уже заснула. Мятлев смотрит на нее, берет сигареты, закуривает. Садится на пол. Смотрит, как Ника мирно спит.

Докуривает сигарету, натягивает еще мокрую одежду, забирает пистолет Ники, ключи, телефон, выходит из квартиры и запирает дверь.

Мятлев в луче света.

МЯТЛЕВ. Я ехал по ночным улицам. Остановился на набережной. Спустился по бетонным ступенькам к воде. Подождал, чтобы рядом не было прохожих, вынул пистолет.

Что-то меня остановило. Я вернулся к машине. Снова закружил по городу и через какое-то время с некоторым удивлением обнаружил себя у отделения полиции. Я сидел в машине и смотрел на яркую, зазывающую вывеску. Похоже на цирк или ночное кафе.

Я хотел понять, что со мной происходит. И со мной ли происходит? Нежданно-негаданно – жена с любовником в соседнем номере гостиницы; мальчик, который только что спорил со мной, падает от всаженной в него случайной пули; Ника под струей горячей воды, изо рта которой я выдираю пистолет, и которая через минуту кричит от ужаса и любви в моих объятьях… Всему этому должно было быть объяснение. Но его не было.

Не помню, как я оказался дома. Там, где раньше был мой дом.

КВАРТИРА МЯТЛЕВЫХ. Мятлев открывает дверь своим ключом, раздевается в бывшей своей комнате. Из соседней комнаты входит Полина Викторовна.

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Что так поздно?

МЯТЛЕВ. Закружился… дела. Этот дома?

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. «Этого» зовут Гермесов. Он скоро вернется.

Мятлев с ухмылкой роется в мешке со своими вещами.

МЯТЛЕВ. Любопытно.

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Что?

МЯТЛЕВ. Что произошло.

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Обычное дело. Надеюсь, обойдемся без скандалов?

Мятлев роется в мешке.

МЯТЛЕВ. Здесь все мои вещи?

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Ужинать будешь?

МЯТЛЕВ. Буду.

Полина Викторовна приносит и ставит на стол тарелку с едой. Мятлев с аппетитом ест.

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Вкусно?

МЯТЛЕВ. Страшно проголодался.

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Ты на меня не обижайся. Правда, Глеб, ты сам во всем виноват. А теперь уже нет смысла что-либо менять.

МЯТЛЕВ. Знаешь, что меня сводит с ума? (Крутит вилкой по тарелке) Все исчезает бесследно. Зачем мы с тобой прожили вместе эти годы? Для кого? Для чего? Все проскочило, как дерьмо в канализацию. И… красивый финал совместной жизни!

…Все что угодно мог себе представить, но только не то, что… в этой гостинице.

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Брось. Плюнь. Забудь. Все, мой дорогой Мятлев, от сухости отношений. Нам с тобой всегда не хватало романтики.

МЯТЛЕВ. Смешно.

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Смешно.

МЯТЛЕВ. …Когда, говоришь, он придет?

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Скоро. Тебе есть, где ночевать?

МЯТЛЕВ. Да, все в порядке. Давай поговорим спокойно.

Мятлев сгребает со стола посуду, хватает Полину Викторовну за руку.

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Прекрати, ты не смеешь!

МЯТЛЕВ. Что я не смею? Какая необходимость в том, что происходит?

Мятлев валит Полину Викторовну на стол, срывает с нее одежду.

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Я буду кричать, идиот!

МЯТЛЕВ. Я тоже буду кричать. Где все, что было между нами? Почему исчезло? Зачем? Гляди мне в глаза! Не смей отворачиваться! Не смей смеяться! (Хлещет ее по щекам) Поля! Полина! Полина!

Мятлев ложится Полину Викторовну. Она яростно сопротивляется. Наконец, оба затихают.

Мятлев встает. Полина Викторовна сползает со стола на стул.

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Ну? Тебе стало легче?

МЯТЛЕВ. Нет.

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Мне тоже.

МЯТЛЕВ. Я любил тебя.

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Какое это сейчас имеет значение? У тебя усталый вид. На работе что-нибудь?

МЯТЛЕВ. Нет, ничего. Все как всегда.

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. А я устала.

Полина Викторовна кладет голову себе на руки и прикрывает глаза.

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. А ты знаешь, наверное, раньше я тебя точно любила. А ты меня нет. Нет, никогда ты меня не любил. Ты всегда был занят только собой, своими открытиями и озарениями. Ты просто не способен любить. Есть такая форма уродства – неспособность чувствовать, любить, верить, прощать. Что женщине делать с таким уродом? Зачем я с тобой прожила двадцать лет?

Вот ты сейчас пришел. …А ведь это обычный инстинкт самца, у которого отняли самку.

Мятлев стоит чуть сзади Полины Викторовны.

Он вынимает из кармана пистолет и направляет его на продолжающую говорить и ничего не подозревающую жену. Руки у него дрожат.

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Я много думала. Так действительно будет лучше. Мы оба с тобой изоврались. Я хочу пожить спокойно. И тебе мешать не буду. Скажи честно, – разве ты когда-нибудь любил меня?

Мятлев изо всех сил пытается нажать на курок, но не может этого сделать. Руки не слушаются его. Полина Викторовна оборачивается и видит пистолет. Она застывает.