А пока Зутаут наслаждался новой удачей и отрабатывал пару связей, которые катапультируют группу на орбиту далеко-далеко за пределы Голливуда, где она и обоснуется. Первое из этих важных знакомств – Алан Нивен, новозеландец, получивший образование в английской частной школе и обладающий свободным духом, позволившим избежать военной карьеры, которую прочил ему отец, и научиться играть на гитаре и писать песни. В ожидании славы он сделал ставку в своей музыкальной карьере на работу в компании «Caroline», дистрибьюторе в составе молодой империи «Virgin Records» Ричарда Брэнсона, и благодаря этой работе переехал из Лондона в Майами, затем в Гетеборг, а затем в Лос-Анджелес, а потом… куда угодно, где ему нравилось.

«Когда я заканчивал школу, а школа кончала со мной, я уже был руководителем, – рассказывает Нивен. – Школьным префектом, какое-то такое дерьмо. Под конец мне стало совершенно и глубоко отвратительно угождать взрослым, которые лицемерили и подводили меня. Так что именно там мое чувство презрения к авторитетам расцвело пышным цветом. Пойду ли я в военную академию в Сандхерсте по семейной традиции? Хрен там! Мне интересно накуриваться и ловить кайф, а кроме того проверить, смогу ли я кого-нибудь уложить в постель.

В то время мы говорили о расширении сознания, и смысл был не в том, чтобы уйти в отключку, а в том, чтобы учиться быстрее и понимать предметы быстрее и глубже. Мы расширяли границы долбаного восприятия. Мы собирались стать лучшим поколением. А потом в семидесятые появился кокаин, и все это дерьмо было спущено в унитаз».

Тогда они этого еще не знали, но скоро Аксель встретит свою половинку. Ту самую, которая разожжет огонь, который поглотит их всех, и которую потом он сам потушит, а вместе с ней погаснет и все остальное.

Годы спустя, когда война затихла, но все еще считали потери, Иззи Стрэдлин выразился так: «Пришел Алан Нивен. Слава Богу, что пришел, потому что он о нас позаботился. Наверное, посмотрел на нас и подумал, ну и безобразие. Но я думаю, что Алан сам был таким же когда-то и увидел в нас потенциал. Он много работал с нами, и, кто бы что об этом не говорил, но он стал шестым неназванным участником группы». На самом деле 33-летний Алан Нивен однажды уже был шестым участником, и не таким уж неназванным – группы Great White из Лос-Анджелеса, которая скоро станет платиновой. Он спас этот коллектив от неудачной карьеры посредственной хэви-метал-группы, собственноручно воскресив в новом обличье, в котором они предстали в 1986 году: заводная рок-группа с блюзовым влиянием и полными карманами потенциальных хитов. Имея наглость повторно подписать договор с родительской компанией («Capitol Records») лейбла, который только что расторг с ними контракт («EMI America»), Нивен полностью переделал группу и спродюсировал их новый альбом «Shot in the Dark», став соавтором четырех из шести его песен и собственноручно выбрав два кавера, в том числе убийственную версию песни «Face the Day» австралийских рокеров The Angels, с которыми Нивен тоже работал.

Кроме того, Алан взял на себя обязанность продвигать эту композицию на ведущих рок-радиостанциях в Калифорнии того времени: «KMET» и «KLOS». «Face the Day» стала песней года в Лос-Анджелесе в 1986 году, – вспоминает он. – В городе было примерно двадцать лейблов с огромными бюджетами, которые швырялись деньгами направо и налево, купались в кокаине и думали: «Каким лядом этот парень собирается продвинуть песню в эфир?» Так что в восприятии гигантов индустрии с бульвара Сансет это было удивительно, и они смотрели на меня как-то так: «У этого парня, что, в крови какая-то магия и харизма?» И именно это помогло мне сделать то, что я сделал с Guns N’ Roses. Это, и еще английский акцент! – смеется он. – Войти в дверь и вспомнить, что когда-то ты жил в Оксфордшире. Они даже возмутиться не посмеют, потому что ты говоришь так, как будто пришел из «PBS»». Когда Том Зутаут, с которым Нивен познакомился четыре года назад, пытаясь вместе выбить у «Elektra» контракт для Mötley Crüe, добавил его в свой список возможных менеджеров Guns N’ Roses, Алан, по его собственному признанию, сначала противился этому предложению, но согласился на встречу только потому, что Зутс был его другом.

Как и большинство людей, которым удается чего-то достичь в Лос-Анджелесе, Алан Нивен был родом не из этого города. Два года он жил в Швеции и работал на «Virgin»/«Caroline», а потом его наняла независимая компания-дистрибьютор «Greenworld». «Это был одних из тех моментов, когда понимаешь, что ты в жопе, – вспоминает он. – Потому что я знал, что, если не поеду, то всю жизнь буду представлять, что могло бы быть, если бы я поехал в Лос-Анджелес». И Нивен почти сразу нашел золотую жилу – помог зеленой, неуправляемой группе из Западного Голливуда под названием Mötley Crüe выпустить первый альбом под собственным лейблом «Leathür Records». «Too Fast for Love» вышел в ноябре 1981 года согласно договору о «записи и распространении» с «Greenworld», в котором Нивен выступил посредником вместе с Алланом Коффманом, менеджером группы. «Я приехал в Лос-Анджелес, и Марк Уэсли, один из партнеров «Greenworld», дал мне послушать кассету Mötley Crüe «Piece of Your Action». Я сказал: хорошо…» Алан даже не нанимал адвоката для составления контракта, а составил его сам.

«Аллана Коффмана интересовал только аванс в 15 тысяч долларов наличными, который мы кое-как наскребли».

Алан Нивен познакомился с Томом Зутаутом в 1982 году на крупнейшей выставке музыкальных инструментов «NAMM» в отеле «Century Plaza», когда тот работал младшим агентом по поиску талантов в «Elektra Records». «У меня в киоске были постеры Mötley Crüe, – вспоминает Нивен, – и Том сказал, что хочет поговорить со мной о группе. А я ответил: «Ну, давай поужинаем». Нивен тогда жил со своей женой в небольшом доме в Палос Вердес с видом на океан и на остров Санта-Каталина. Зутаут пришел к нему на ужин в пятницу вечером, а ушел только в понедельник. Нивен смеется при воспоминании об особом блюде, которое он тогда приготовил. «Я приготовил ему своего жареного цыпленка а-ля ЛСД. Тогда я подумал: ну, мы очень быстро узнаем, что это за тип…» И они вместе съели этого цыпленка. По территории у дома гуляли дикие павлины, и Том был уверен, что они в бриллиантовых сережках. «Он тогда был невероятно влюблен в Белинду Карлайл, улегся перед камином, глядя в огонь, и рассказывал, как он ее обожает. Он хотел стать успешным, чтобы жениться на ней. Потом мы с ним вместе выходили в открытый океан…» Том стал приезжать в этот дом почти каждые выходные. «Мы проводили много времени вместе. Моя уже бывшая жена даже работала его ассистенткой какое-то время. Понимаете, мы были приятелями, друзьями. У нас были планы. Однажды нам пришла идея вместе открыть свой собственный лейбл». Когда Нивен помог Зутауту подписать Mötley Crüe контракт с компанией «Elektra», «это открыло ему двери в отдел по поиску талантов». Тем временем Нивен сыграл ключевую роль в развитии лейбла «Enigma», который вырос из «Greenworld», и в 1982 году подписал контракт с группой Berlin, которая станет всемирно известной благодаря песне «Take My Breath Away», а также помог Зутауту подписать контракт с «Elektra» группе Dokken, которая тоже станет платиновой в США в середине 80-х годов.

Когда Зутс начал давить на него, чтобы тот стал менеджером Guns N’ Roses, Алан был уже занят Great White благодаря компании «Stravinski Brothers». «Я подумал, что тогда мне придется делить между ними свое время и энергию. И мне очень, очень страшно было на это решиться, потому что добыть Great White новый контракт стоило огромных усилий. Это противоречит всему моему жизненному опыту. Запорешь дебютный альбом – тебе конец. А я знал, что нужно делать и как это делать». Great White стояли в приоритете, и над ними предстояло как следует поработать. А эта новая зеленая группа с улицы предполагала, что план будет только один – надеяться на лучшее. «Я смотрю на Guns N’ Roses и понимаю, что они не станут чем-то большим, чем хорошая андеграундная группа. Их никогда не полюбят на радио, у них было много гонора, и они были настолько неотесанные, что я знал – работа предстоит нелегкая. [Но] я был последней отчаянной попыткой Зутса найти менеджера, потому что Розенблат уже угрожал разорвать контракт с ребятами и не записывать им альбом». Позднее Том рассказал Алану, что, когда он взял на себя роль менеджера, Эдди Розенблат, президент «Geffen», предупредил его: «Либо этот парень делает так, чтобы через три месяца они выглядели продуктивной группой, либо мы с ними больше не работаем».