* * *

Женский сортир в нашей школе похож на помойку в самом бедном квартале США. Здесь грязно, дурно пахнет, а стены исписаны всякими подростковыми сплетнями, как в жёлтой прессе. Я здесь одна. За белой дверью слышны голоса мимо проходящих людей. Их так много. Бывает ли так, что в собственной школе ты чужачка? Отшельник. Тень.

Таких людей обычно унижают и сторонятся. Благо, пока что со мной никто как с мусором не обращается, но это временно. Я смотрю на себя в зеркало и вижу испуганную девчонку, которая потеряла лучшего друга из-за чувств к нему. Любовь – это то, что следует избегать в жизни, ибо она либо причиняет боль тебе, либо тому, кем ты дорожишь. Алекс поступил верно – он сбежал, и я сбегу. При встрече с ним скажу: «Ты купился? Это был розыгрыш! Смешно, правда?», и хлопну его по плечу. Да, выглядело это все очень правдоподобно. Если бы любовь была игрушкой, я бы её давно сломала. Многие сказали бы мне «спасибо». Моё отражение такое безжизненное, словно я побывала в камере пыток. Настал тот период жизни, когда хочется в себе что-то изменить. Купить контактные линзы? Поменять прическу? Бедные руки распустили, а затем взъерошили каштановые волосы, доходившие до плеч. Черт, я похожа на шизофреника. Двумя руками приподнимаю пряди до подбородка… Нет, это бред, мама меня убьёт. Для неё волосы – это эталон красоты.

Выдохнув, я завязала в слабый узелок пряди и улыбнулась. Такая неправдоподобная улыбка, типа «все хорошо, но сейчас меня скормят пираньям на десерт». Вдруг до ушей дошёл рингтон моего мобильного. Вытаскиваю его из кармана и вижу имя, от которого в венах застыла кровь. Боже… Одна моя часть хочет ответить этому человеку, но вторая категорически против. Алекс названивал долго, но в итоге, сдался. Меня захлёстывают эмоции. Зачем этот человек звонил? Я хочу забыть его, забыть навсегда! Человека тяжело прогнать не из головы, а из сердца. В который раз убеждаюсь в этом. Пока он живёт в моем сердце, мне его не забыть. Глупое сердце!

В помещение кто-то залетает, и я машинально прячу сотовый телефон в карман. Эта была Рокси. Девушка явно искала меня, и неудивительно.

– Вот ты где! – воскликнула с облегчением подруга. Я кивнула. – Так что же стряслось?

По спине прошёлся холодок, когда в голову ударили воспоминания из вчерашнего вечера. Эти слова, крики, слезы… Столько боли за один день. Собравшись с силами, я все же в мельчайших подробностях рассказала Рокси нашу ссору с Алексом. В конце рассказа, как мне думалось, подруга начнёт вопить и жалеть меня, но… Она лишь сказала: «Так-с, понятно». Видимо, я слишком утрирую. Возможно, не все так печально, как кажется?

– Кит, ты его огорошила! Чего же ты от него ждала? Что он наденет смокинг, повезёт тебя в Лас-Вегас и женится на тебе? Размечталась! – иронично добавила темноволосая.

Её слова немного задели меня, но я притворилась, что все отлично. Впрочем, как всегда. Уметь скрывать печаль – уже искусство.

– Нет, я думала, что он…

–…Признается тебе в своих чувствах? Знаешь в чем твоя проблема?

– В чем же?

– Ты слишком много мечтаешь и начинаешь верить в свои грёзы, не понимая, что реальность во многом отличается. Ты должна была понять, что Алекс в тебя не влюблён!

Слова Рокси впились в мою грудь подобно кинжалу с ядом. Внутри стало так холодно, будто я умираю изнутри. Мне резко захотелось заплакать и раствориться в воздухе на мельчайшие атомы. Знаю, что подруга полностью права. Да, я все выдумала и поверила в свою же ложь. Реальность – это кнопка разрушения всех твоих грёз. И только что Рокси нажала на эту кнопку. Я смотрю на неё уже достаточно долго, не моргая, и не двигаюсь с места. В горле застряли слова и целые предложения. Черт, как же в груди колко.

– Ты только не обижайся, – продолжает девушка, грустно поглядев в пол.

Обычно, когда люди говорят «только не обижайся» значит, что сейчас будет очень больно. Я к этому новому удару не готова.

– Говори… – сквозь стиснутые зубы бросила я.

– Но Алексу ты не нравишься, ему нравится Сара Бейкер…

Вот и все, шах и мат. На меня будто вылили кипяток воды. Все горит. Я еле сдерживаю крик застрявший в солнечном сплетении. Ещё мгновение и железный барьер в глазах падет, тогда слезы охватят все моё лицо. Прикусив нижнюю губу, я делаю несколько шагов назад и прислоняюсь всем телом к стенке. Как странно: всего один человек, а столько горячи… Моё сердце готово разорваться на кусочки. Жаль нельзя отключить чувства и стать бездушным монстром. Чувствую во рту вкус железа; я прокусила губу до крови, забавно… Надо сосчитать до десяти и успокоится. Один, два, три, четыре…

– Кит, ты в порядке? – занервничала подруга.

Пять, шесть, семь…

– Как можно быть в порядке, когда ты только что узнала о том, что тот кого ты любишь, дышит другой?!

– Мне очень жаль, но лучше знать правду и идти дальше, чем верить в ложь, я не права?

Восемь, девять, десять…

Тут пришлось задуматься. Мне хотелось, чтобы Рокси продолжала говорить, ибо, если наступит тишина, я услышу самые больные размышления. Люди лгут, говоря, что в тишине ничего нет – в тишине живут наши самые безумные мысли. Их можно услышать только, когда слишком больно. И я их слышу…

* * *

Время уже около трёх часов дня. Я нахожусь в кабинете алгебры вместе с мисс Флинн. Она сидит за учительским столом и проверяет тесты, а я царапаю мелом по доске слова «дисциплина» и «контроль». Раз за разом. Одно и тоже. Практически вся доска исписана этими словами: дисциплина, контроль, дисциплина, контроль, дисциплина, контроль.

И самое ужасное не то, что я сейчас пишу какую-то чертовщину, а то, что пишу я это в полной тишине. Мысли развязались. Я стала думать о том, как глупо выглядела перед глазами Алекса, ведь ему нравится Сара Бейкер. Вспоминаю день кинокомедии в доме Харрисов; Ал клялся, что он к блондинке равнодушен, но солгал… Лучшему другу солгал! Возможно, если бы брюнет признался, все было бы иначе. Это не даёт мне покоя. На мгновение моя рука перестала писать заданные мисс Флинн слова, и я застыла на месте. Слышу лишь биение сердца: тук-тук-тук, тук-тук-тук.

– И почему ты остановилась? – не оборачиваясь, строго спросила учительница, поправляя стопку бумаг.

Ничего не ответив, я продолжила писать. Как же иногда хочется дать ей в нос… Прошло минуты две. Вся доска была исписана, а моя рука неимоверно ныла. Стряхнув с ладоней мел, поправив очки, я подошла к столу, за которым сидела Флинн и замерла в ожидании её монолога о плохом поведении. Наверняка все это закончится визитом моих родителей в школу.

– Закончила? – взглянула на меня мисс Флинн, а затем, не дожидаясь ответа, развернулась к доске, одобрительно мыча.

– Как видите, – сказала я.

Женщина вновь посмотрела на меня взглядом голодного питона. Замираю.

– Ты хоть какой-то вынесла урок, Стеллар?

– Конечно. На вашем уроке мне лучше помалкивать, – хмыкнув, иронично заметила я. Флинн промолчала и поправила зелёный жакет.

– Кит, на своих уроках я требую стопроцентного внимания! Требую порядка! Дисциплины! – на пальцах показала учительница, сбросив брови вверх. – Ты ведёшь себя безобразно, а ведь твои оценки желают быть лучше! Неужели тебя это не волнует?

– Нет, мне все равно на оценки, – призналась я.

Мисс Флинн сложила руки на стол, громко и устало выдыхая, будто она уже три часа пытается научить собаку говорить, что вряд ли может быть возможным.

– Знаешь, что я ценю в людях? Порядок. Порядок – это, когда человек ведёт свой образ жизни по правилам: проснулся, умылся, поел и отправился на работу. В этих правилах есть и подправила, например: ты проснулся, тебе нужно застелить кровать, сбить подушки. Или ты пришёл на работу, твоя цель достичь наилучшего результата! А в твоём случае, Кит, надо внимательно слушать учителя и хорошо учиться, понимаешь меня?

Этот монолог вгонял меня в сон. Вообще-то, даже немного жаль мисс Флинн, ибо жить так, как она говорит, лучше вовсе не жить. Этот график, правила, чушь какая-то… А как же чувства, эмоции? Я этого не понимала.