– Наша дверь с номером шесть, – сказал Вася, – около нее и ждем.

В коридоре не было ни лавочек, ни стульев, потому, подойдя к нужному нам кабинету, мы просто облокотились на стену. Повисла неловкая тишина, которая так мне не нравилась.

– Почему комиссары? – начал я беседу с первой пришедшей в голову мысли.

– Прикрепилось название еще со времен Петра Первого. Да и в Стране Советов тоже наименование было популярное, за границей их именуют иначе, на свой лад. Изначально это были представители Старейшин в каждом из регионов, но спустя века почти все регионы разделились согласно территориям стран, обрели независимость, и у власти остались те самые комиссары, ну или их наследники и ставленники, все как у людей, в общем, – ответил Злорадство.

– Почему встречи с начальством проводятся в полуподвальных помещениях?

– Конспирация, – лаконично ответил Вася. – Комиссары вообще очень трепетно относятся к своим личностям, старательно скрывают их, никто из носителей не знает их истинного облика. Слишком много зависит от них, чтобы давать шанс хоть кому-то узнать, как они выглядят. Говорят, в обычной жизни их легко можно встретить в конторе или на улице, но ты никогда не будешь знать, что именно этот носитель – комиссар. Потому встречи проводятся в этих кабинетах.

– А их нумерация что-нибудь значит? – вспомнил я слова Нежности про шестого.

– Их внутренняя иерархия, насколько мне известно. Первый – самый главный, потому и занимается самыми экстренными делами, которые не способны разрулить прочие носители и комиссары.

– Значит, мне еще повезло, мной занимается только шестой.

– Тобой уже занимаются комиссары, что говорит об экстренности и необычности твоего дела, – не разделил мою радость Вася. – Да и все может поменяться. В случае ухудшения ситуации тебя в легкую переведут хоть к первому.

Раздался неприятный щелчок и шипение, откуда-то с потолка прозвучал сиплый голос: «Проходите».

– Вперед, пути назад нет, – подбодрил меня Вася и открыл дверь с номером шесть, вновь пропуская меня вперед.

Если кабинет Видящего выглядел более-менее дружелюбно, предполагая визуальный контакт с собеседником, то этот уже был натуральной комнатой допроса. В центре стояли два стула, перед которыми была стена с двусторонним стеклом, над которым висел динамик, включенный, судя по неприятному шипению, раздающемуся из него.

– Присаживайтесь, – прозвучал специально искаженный голос.

Мы сели на деревянные стулья. Им было лет по пятьдесят, они заставляли сидеть ровно и практически не дышать, потому что при любом движении издавали жуткий скрип, который эхом разносился по комнате.

– Я не сторонник официоза, потому обращаться буду по-простому, – продолжил голос из динамика. – Ненависть и Злорадство, ваше столь экстренное присутствие тут обусловлено рядом удивительных событий, произошедших за последние несколько дней. И с каждым из них связан присутствующий тут Алексей. Фальсификация зачистки куклы – нередкий прецедент в нашей практике, скажу честно, потому к решению данной проблемы не было подключено ни одного комиссара. Но ситуация, в которой оба подозреваемых перекладывают вину друг на друга и их правоту подтверждает Видящий, для нас нова. Мы не делаем поспешных выводов о сговоре или предательстве, мы ведем расследование и ждем результатов. Надеюсь, вам обоим понятно, что залог успешности этих расследований заключается в вашем полном желании помогать следствию и не мешать ему никаким образом.

– Это все? – искренне удивился я. – Не будет никакого очередного допроса? Или новой информации для нас?

Вася съежился от моих слов, о чем говорил его заскрипевший стул. На другом конце динамика молчали.

– Алексей, – динамик вновь ожил. – Я спишу вашу непреднамеренную дерзость на юный возраст и отсутствие опыта в общении с комиссарами. Постараюсь преподнести все вышесказанное в более информативной и понятной для тебя форме. Не мешай нам проводить расследование, не скрывай от нас ничего, не пытайся убежать от нас и никогда не ври нам, – динамик вновь замолчал, видимо, ожидая моей реакции, мне нечего было сказать. – Расценю твое молчание как согласие. До свиданья, – динамик выключился.

Последний раз скрипнув старыми стульями, мы с Васей встали и вышли из кабинета.

– У тебя нет ощущения недосказанности и бессмысленности этой встречи? – спросил я у Злорадства, пока мы шли по коридору к выходу.

– А ты что ожидал? Он и так довольно откровенно тебе сказал, что тебе не надо делать. И более того, мне кажется, большей информацией они и сами не располагают. Сивка так и не был найден, Скука говорит правду.

– А что по поводу экипажа скорой помощи, установившего смерть? – вспомнил я.

– Что ты у меня-то спрашиваешь? Я все время с тобой был, откуда мне знать? – пожал плечами Вася.

Мы поднялись по лестнице и наконец-то покинули подвальное помещение.

– Ну как прошло? Все целы и здоровы? – поинтересовалась Нежность. – Я рассчитывала увидеть более бледные лица. – Место пилочки в ее руках уже занял лак, которым она обильно покрывала ногти.

– Да мы общались-то меньше пяти минут, даже непонятно, зачем нас вызвали, – ответил Злорадство.

– Познакомиться. Посмотреть, кто вы такие есть, насколько лояльно настроены, будут ли с вами проблемы, чего от вас ожидать. Вы тут не ради себя были, а ради него, – подытожила она и вернулась к своим ногтям.

– Раз так, то мой подопечный показал себя в полной мере нелояльным и некомпетентным носителем, – вздохнул Вася.

– Всего за пять минут и столько удалось показать? – улыбнулась Нежность, вновь подняв глаза на нас. – У него явный талант.

– С этим не поспоришь, – согласился Злорадство. – Его талантам нет числа, поиск приключений на свою голову – его визитная карточка, – попытался Вася неудачно пошутить. – Ладно, Марин, удачи, пошли мы, – попрощался он с Нежностью.

– Оставь ее себе, вам она куда нужнее, – подмигнула она.

Вася направился к выходу, я шел следом. Моя голова была занята анализом и сопоставлением общения с комиссаром и сообщения Видящего. С одной стороны, мне было сказано не лезть в расследование и жить обычной жизнью, с другой – непрозрачно намекали, что меня окружает вранье и самое опасное из них – со стороны комиссаров.

– Нужно встретиться с Видящим, – неожиданный голос Ненависти в голове заставил меня вздрогнуть.

Одно дело – общаться со своим чувством во снах, совсем другое – услышать его четкий голос наяву. Потому данный факт очень напряг меня, поговорить об этом я мог только с одним человеком, что и поспешил сделать.

– Вась, ты когда-нибудь слышал голоса? – спросил я Злорадство, когда мы вышли на улицу.

– Что ты имеешь в виду? – он закурил.

– Мне периодически снится, что я общаюсь со своей Ненавистью. И вот сейчас отчетливо слышал ее голос.

Василий глубоко затянулся, посмотрел мне в глаза несколько секунд.

– Глаза вроде в норме, – в задумчивости произнес он. – Если носитель слышит свое чувство, это явный признак скорого окукливания. Хотя, как правило, носитель не отдает себе отчета, что это голос чувства, принимая его за собственные мысли и решения.

– Я четко разделяю свои мысли и его голос. Да и не побуждает оно меня ни на какие неадекватные действия вроде. – Мне было трудно оценить, насколько желание встретиться с Видящим является адекватным в данной ситуации.

– Не знаю, что тебе сказать. Мне хватает твоих странностей. Если к нашим с тобой отношениям еще прибавятся мнение и взгляды на жизнь твоей Ненависти, то по нам можно будет снимать тупой комедийный сериал, – делая очередную затяжку, сказал Злорадство. – Считаем, что этого разговора не было, как замечу признаки твоего окукливания, сразу убью, не переживай.

– Спасибо, всегда знал, что на тебя можно положиться, – натянул я дружелюбную улыбку.

– На меня можно, – серьезным голосом подтвердил Вася, не заметив иронии. – Больше нам тут делать нечего, куда направимся? Тебе бы перекусить, а то уже черт знает сколько голодный ходишь, вон уже с чувством разговариваешь.