Вытерев Нори куском серого полотна, она подтолкнула Нори к столу, где на лавке сидел хозяин, не спускающий с них глаз. Мальчик затормозил, но увесистый шлепок по попе, вынудил его робко шагнуть к хозяину. Тот тут же сцапал его за плечо и поставил голого меж своих коленей.

— Тихо у меня! – пригрозил он.

Нори послушно замер, а хозяин, зачерпнув из глиняной плошки какую-то мазь, стал смазывать каждый вздувшийся рубец. Нори чуть не завизжал, когда грубые пальцы с силой прошлись по первому след от розги. На глазах вскипели слезы и он тихонько заскулил, мелко вздрагивая от каждого прикосновения.

— Я тебе поскулю, звереныш! Стой, я сказал! – ругался хозяин, щедро награждая розовые половинки зада мальчика шлепками. – Больно? Будешь знать, как не слушаться! Терпи у меня!

Из глаз Нори потекли крупные слезы, когда хозяин закончил с экзекуцией, отставив в сторонку плошку со жгучей мазью. После этого хозяин взял широкий серый бинт и туго обмотал ребра Нори им. Странно, но если вначале было больно, то после этого мальчик с удивлением осознал, что стало легче.

Это было очень странно, так как хозяин редко жалел их и лечил.

Еще страннее было то, что после тот одел его в новую, чистую одежду.

После этого Нори усадили на низкую скамеечку у ног хозяина, спиной к оному.

А потом послышался щёлк ножниц. Холодная сталь коснулась кожи прямо у уха и мальчик испуганно взвизгнул, дернувшись… но толстые пальцы хозяина сжались вокруг тоненькой шеи мальчишки.

— Сидеть! – прикрикнул гном на него.

Следующие действие растянулось в вечность, наполняя душу мальчика ужасом и.. полной беспомощностью.

Чик-чик!

Рыжие прядки волос, лепестками опадали вниз, а ножницы прижимались прямо к коже, под самый корень состригая волосы. До тех пор, пока на голове Нори из всех волос не остались только брови да легкий детский пушок бачков, что растут у всех гномят от висков до подбородка.

Стоило хозяину отпустить его и Нори испуганно закрыл голову ладонями… и разревелся, осознав, что его обрили наголо. Его тут же вздернули на ноги, развернули и с силой ударили по щеке, даря пощечину.

— А ну заткнись! Заткнулся, я сказал! Надевай чепец! Нечего у меня! Кто ты такой? Мальчишка шлюхи…

— Неправда! – закричал Нори, не помня себя и на него тут же обрушилась оплеуха.

— Твоя мать похоронила мужа! И гуляла с двумя гномами, прижив тебя и свое младшее отродье! Она есть шлюха и не более! Такие не имеют права иметь детей и продолжать свой род! Пусть в тебе течет дурная кровь, я сделаю из тебя приличного гнома, даже если придется выбивать из тебя всю дурь годами! Ничего, пройдет время и все назовут тебя достойным сыном Регана! Понял меня? С этого дня я твой ОТЕЦ и ты будешь называть меня так. ПОНЯЛ?!

Последние слова были скорее рыком и мальчика передернуло от жути.

— Понял?!

— Да-а…

— Да, отец!

Нори сглотнул слезы, затравлено вжимая в плечи голову.

— Да… отец…

— Вот и молодец… — тут же успокоился мужчина, потрепав его за щеку. – Умница. А волосы надо заслужить. Дети слабые, непочтительные, неблагодарные создания. Я буду брить тебя, пока ты не станешь приличным молодым гномом. Это пойдет тебе на пользу. Сел за стол и чтоб сидел тихо, пока я не разобрался с твоим братом.

Нори забился в угол, присев на лавку, сглатывая упрямо текущие слезы и вытирая их рукавом. Би к тому времени вымыли и он оказался перед хозяином.

— Ты похож на девчонку. Вот и будешь у меня девчонкой. Из хоббита нельзя сделать мужчину, — презрительно сказал тот, смерив дрожащего мальчонку взглядом с макушки до волосатых лапок.

Вскоре на Бильбо натянули длинное коричневое платьице, голову обрили, оставив лишь одну кудряшку у самого лба, и нацепили грубый чепец, наподобие того, что был на голове Нори и… гномки. Но это было не все. Бильбо хозяин усадил на стол, взял бинт и стал бинтовать ему ступни, силой загибая пальчики вовнутрь бинтов, прижимая к ступне. Бильбо попискивал, кривился, но боялся сопротивляться.

Плотно забинтовав ступни, гном обернулся к жене.

— Где те башмачки, что ты купила? – спросил он.

— Вот, — коротко сказала гномка, достав из сундука у стены пару кожаных башмачков со шнуровкой. — Только ничего не выйдет. Это хоббит. У них у всех ноги ненормальные.

— Будут нормальные, — отрубил гном, надевая башмачки на забинтованные ножки. — Главное бинты не снимать… вот и не будут расти.

Гномка хмыкнула с сомнением, но перечить не стала.

Бильбо всхлипывая, спотыкаясь, подбежал к лавке, где сидел Нори и уткнулся ему в плечо лицом, судорожно передернув плечиками.

Гном довольно усмехнулся, вставая.

— С этого дня вы будете детьми Регана и Дорни. Вы получите должное воспитание…

Он заложил пальцы за пояс. Все в Нори заледенело, стоило посмотреть на широкий кожаный ремень…

*** *** *** *** *** *** *** ***

— Странные они какие-то, — проговорила русоволосая гномка, поправляя вдовий платок на голове. – Год как приехали, а дети их на улицу ни разу не выходили одни.

— Я вообще не знала, что у них дети есть, — кивнула согласно ее собеседница, выливая из ведра воду в кувшин, что стоял у колодца. – Кажется девочка и мальчик? Да, Айра?

— Да, — подтвердила та. — Поздно же их Всеотец наградил потомством…

— Хорошо что вообще наградил, — заметила подруга. — А девочка у них больно слабенькая… светленькая, бледная… и хромая, бедняжка. И плачет часто, болезная…

— Да уж… долго такие в Железных Холмах не живут, — нахмурилась Айра. — Ну, мальчик хоть по крепче… только бреют-то его за чем?!

— Так Реган же из Самоцветных Круч, — с охотой пояснила ее товарка, пожимая плечами. – Там говорят так принято. Ребенка не должно баловать, красиво одевать. А волосы бреют до юношества, так как дети ничего достойного сделать не могут и нечего потакать их гордости или давать повод думать о себе хоть что-то хорошее. Пусть научатся почтению, сделают что-то хорошее, докажут, что достойны быть гномами… вот тогда и будут красоваться. Волосами, одеждой, бородой…

— Дикость-то какая… — пробормотала Айра, поежившись.

— В каждой горе свои жилы, — пожала плечами подруга. — И законы свои. И ничего ужасного. Одеты, обуты… чего еще надо-то?

Комментарий к Часть 3 - дети Регана

Не забываем ставить лайк, если нравиться… и пару строк автору!

Всем всегда хорошего времени!

========== Часть 4. ==========

Пять сотен поклонов утром.

Пять сотен поклонов днем.

Пять сотен поклонов перед сном.

И пять сотен поклонов ночью.

С Нори что-то происходит. Внутри что-то застывает и все вокруг становится все более безразличным ему. Даже слезы Бильбо, когда Реган заново перевязывает ему ступни, безжалостно подворачивая пальцы ног к ступне и сгибая оную к пятке, его уже почти не трогают.

Он просто старается не смотреть.

Слова благодарения Всеотцу сами слетают с языка, и он произносит их, разумом почти не сознавая, ЧТО он говорит. Главное, что верно, главное прилежно отбыть повинность. Ночью, когда его подымает безжалостная рука «отца», он послушно читает «благодарение». «Отец» читает оное чинно и размеренно, с достоинством, голос Нори должен быть благочинно негромким. Реган стоит лишь склонив голову перед Знаком, Нори же должен поклониться в пояс, опуститься на колени, и отдать второй поклон, прислонив ладони к полу и коснувшись оных лбом.

И так пять сотен раз.

А потом Нори позволяют лечь и он в единый миг проваливается в сон и не видит ничего, кроме тьмы перед глазами. А потом очень резко наступает утро… и все повторяется. А затем скудный завтрак, после того как поедят «родители». После него Реган уходит в лавку торговать и Нори идет с ним – «помогать».

Подать… принести, унести…

И ему положено молчать.

Он не должен разговаривать с чужими. Или отвечать очень коротко, если к нему обращаются.