– И часто к тебе обращаются такие «пациенты»? – поинтересовалась я.

– Часто, – кивнула бабушка. – Если я в силах помочь, помогаю. Однако, бывают такие случаи, когда толку от моего целительства мало. Как сегодня, например. Я ведь лечу только тело, Люсенька, а тут врачевать надо было душу. Повезло ребятам, что ты у меня гостишь, – она ласково поцеловала меня в щеку. – Как ты, кстати, мальчонку-то вылечила?

– А я его и не лечила, – пожала плечами. – Просто убедила в том, что он не болен. Вот и все.

Бабуля чмокнула меня еще раз.

– Моя умничка. Только знаешь, Люда, у нас теперь появилась новая проблема. Куда мы столько каши-то денем?..

***

– Дядя Тарас!

– Нет.

– Ну пожалуйста!

– Я сказал – нет.

– Ну что вам стоит-то? Я, между прочим, прогноз погоды сегодня смотрела – солнце и тепло только через неделю обещают.

– Ну и хорошо.

– Что ж хорошего?! Через десять дней Иван Купала!

– И?

– Вода прогреться не успеет! Ни искупаться людям, ни венок по-человечески отпустить.

– Подумаешь, проблема! Никто еще не умер от того, что лишний раз в речке не посидел. А венки – это вообще ерунда. Ты, Маринка, к слову сказать, замужем, а значит, все равно никаких цветов пускать не будешь.

У водяницы от возмущения дернулся глаз.

– Я, может, и не буду, – сказала она. – А вот Люся будет. Ей надо, у нее даже жениха нет.

– Смотри, заботливая какая! – Тарас Петрович – сосед-погодник скептически покачал головой. – Марина, рыбка моя, погода – это не платье, которое можно каждый день менять по собственному желанию – сегодня желтое, а завтра зеленое. Это сложная система, состоящая из множества взаимосвязанных элементов. Ну подвину я сейчас циклон. Думаешь, он пропадет? Рассеется в воздухе? Нет! Он уйдет в другое место, где ему могут быть совсем не рады. Последствия, к слову, окажутся катастрофическими! В климат просто так вторгаться нельзя.

– Не преувеличивай, Тарас, – вмешалась в разговор бабушка, шлепая соседу в тарелку половник горячей овсянки. – Можно подумать, это не ты для своих помидоров каждый день облака разгоняешь.

– Так они же без солнца не растут, – возмутился погодник. – И гнить с космической скоростью начинают. К тому же, Валюша, мои помидоры все село потом ест, а от их Ивана Купалы пользы – ноль.

– Кому ноль, а кому наоборот, – заметила бабуля. – Ты ведь знаешь, Тарас, что наша Клава в этот праздник в соседней Степановке каждый год народные гуляния организует? С соблюдением обычаев и обрядов ее любимых славян. Весь район туда на Ивана Купалу съезжается, через костры прыгает и в реке плещется. Представляешь, как Клава расстроится, если часть обрядов придется отменить?

Тарас Петрович задумчиво пригладил свои длинные седоватые усы. Мы с Маринкой напряглись. Неужели напрасно мы нашего переменчивого соседа полдня на улице стерегли, а потом к бабушке на обед заманивали?..

– Ну, если расстроится… Ладно, черт с вами. Организую и тепло, и солнце. Но только для того, чтобы ягинюшка наша довольной осталась.

– Мы Клавдии Константиновне расскажем о вашей поступке, – вставила я. – Она его обязательно оценит.

– Думаете? – недоверчиво спросил погодник.

Мы с Мариной дружно кивнули.

Не знаю как подруге, а лично мне так сильно хотелось вместо опостылевших джинсов и ветровки хотя бы на пару дней надеть босоножки и сарафан, что я бы не только рассказала ягине о том, как дядя Тарас добр и отзывчив, но и убедила ее выйти за него замуж (Маринка по секрету сообщила, что у него к ученой волховской даме давно имеется глубокое неразделенное чувство).

К счастью, прибегать к столь крайним мерам оказалось не нужно.

После обеда погода действительно стала налаживаться – воздух ощутимо потеплел, небо засверкало ослепительной лазурью, а в бабушкином палисадники внезапно обнаружились бабочки.

Вечером Марина с категорической настойчивостью потащила меня к озеру.

Пока она радостно плескалась на глубине, я неспешно прогуливалась босиком вдоль кромки воды, всей душой наслаждаясь мягким ласковым ветром и одуряющим запахом пионов, раскрывших свои головки в чьем-то саду.

На противоположной стороне озера мохнатой стеной зеленел лес, и мне подумалось, что через пару-тройку дней было бы неплохо сходить туда за земляникой. При условии, конечно, что Тарас Петрович не вернет Волховское в зону уже осточертевшего циклона и обозначенная ягода успеет созреть.

В какой-то момент удобная прибрежная полоса закончилась и на моем пути вырос пригорок, поросший густыми уходящими вдаль кустами, между которыми виднелась широкая утоптанная тропинка. Марина по-прежнему самозабвенно ныряла вместе с местными карасями, поэтому я решила не прерывать свою приятную прогулку и двинулась дальше. На ноги, правда, пришлось надеть балетки, ибо появилось подозрение, что данная тропка ведет прямиком в лес.

В своей правоте я убедилась уже через несколько минут – когда на меня с радостным писком набросились комары. Возвращаться обратно совершенно не хотелось, поэтому я просто подняла с земли ветку, оторванную когда-то порывом ветра, и, обмахиваясь ею, как веером, зашагала дальше.

Пару раз выныривала из кустов на открытые проплешины берега и с чувством необыкновенного восторга рассматривала причудливые алые ленты, появившиеся в небе у горизонта.

Волховское озеро особенной шириной не отличалось, так что совсем скоро тропинка вильнула в сторону и пропала среди широких древесных стволов.

Комаров, между тем, становилось все больше, а пользы от моего «оружия» – меньше. Когда же один особенно наглый и голодный кровосос едва не залетел мне в глаз, я решила, что пора возвращаться домой.

Однако стоило повернуть в обратную сторону, как звенящую от комариного писка тишину прорезал странный звук – тихий, очень похожий на чей-то всхлип.

Я замерла. Прислушалась.

В течение нескольких секунд до меня доносились только шелест листьев и пение пресловутых кровососов. А потом звук повторился – уже громче и отчетливее.

За деревьями совершенно определенно кто-то плакал.

Я тут же развернулась и практически бегом бросилась к лесу. С каждым моим шагом плач становился все громче и жалостливее. Но едва за спиной сомкнулся первый ряд высоких старых деревьев, пришлось сбавить шаг и внимательно смотреть по сторонам – небо начало стремительно темнеть, а оборудовать здесь уличное освещение, к сожалению, никто не догадался.

Впрочем, далеко идти не пришлось, буквально через пять минут среди кустов мелькнуло белое пятно, и мне навстречу вышла маленькая худенькая девочка. Она была одета в широкое старое платье, висевшее на ней мешком, ее длинные рыжеватые волосы сбились на голове колтуном, а подбородок опущенного лица мелко подрагивал.

Откуда она здесь взялась?! Да еще одна, без родителей?

– Эй, – тихо позвала я. – Ты заблудилась?

Девочка снова всхлипнула и испуганно сжалась.

Наверняка она пришла сюда из Степановки, эта деревня находится как раз на другом конце леса. Скорее всего малышка отбилась от родных и весь день плутала между деревьями. Да еще замерзла – вон как дрожит.

– Не бойся, – ласково сказала я. – Иди ко мне, я помогу тебе вернуться к маме и папе.

Ребенок мне почему-то не поверил. Девочка сжалась еще сильнее и медленно попятилась назад.

– Куда же ты? Не убегай. Я тебя не обижу, честное слово.

Она сделала еще один шаг к лесной чаще и жалобно заплакала.

Я двинулась за ней, чувствуя, как внутри зарождается странное беспокойство.

– Меня не нужно бояться. Бедняжка, ты вся продрогла… И домой, наверное, хочешь, да?

Что-то с этой малявкой было не так. В подтверждение тому моя интуиция буквально возопила, что нужно немедленно разворачиваться и бежать обратно в село.

Словно ощутив мою тревогу, девочка перестала плакать, остановилась и трогательно протянула ко мне руки.

Я тут же отпрянула в сторону – на ее тощих крючковатых пальцах блеснули острые нечеловеческие когти. Увидев такую реакцию, малышка резко подняла голову.