Эта история началась с того, что меня бросил жених.

Просто в один пасмурный летний вечер я вернулась домой с очередного медиафорума (к слову сказать, нудного, как два последних года моей жизни), а там меня встретила тишина, пустые полки открытого шкафа и короткая записка на кухонном столе: «Думаю, ты все понимаешь».

Честно говоря, самым печальным в этой ситуации было то, что вместе со своими вещами бывший возлюбленный прихватил мою банку чудесного колумбийского кофе. Собственно, это стало единственным моментом, который заставил меня страдать.

Да и то недолго – чашка свежезаваренного зеленого чая быстро вернула и оптимизм, и более-менее приемлемое настроение.

Звонить Игорю и уточнять, укус какой мухи вынудил его столь кардинально поменять течение своей жизни, я не стала. Потому что – да, я действительно все понимала и, более того, была с этим решением полностью согласна. Впрочем, если бы мужчина, занимавший половину кровати в моей однокомнатной квартире, не ушел самостоятельно, в какой-то момент я бы сама настойчиво и деликатно попросила его освободить помещение.

Наша жизнь последние несколько лет являлась настолько скучной и беспросветной, что с ней определенно надо было что-то делать. Согласитесь, есть нечто неправильное в том, что люди, которые в перспективе должны стать мужем и женой, существуют рядом, как два осточертевших друг другу соседа.

Так что, выбрасывая записку бывшего жениха в мусорное ведро, просто подумала: «Слава Богу», – и отправилась заниматься своими делами.

А вот мое окружение на новость, что я теперь свободна, как весенний ветер, отреагировало гораздо эмоциональнее.

Так, отец с облегчением в голосе заявил, что Игорь никогда ему не нравился, а мама в очередной раз сообщила мне, что я – дура.

– Я так понимаю, ты окончательно решила остаться старой девой, да? – поинтересовалась она во время одного из наших телефонных разговоров.

– Мам, по-моему, ты драматизируешь.

– Драматизирую? Люда, тебе уже двадцать семь лет!

– И что?

– И ничего. Вообще ничего: ни семьи, ни детей, ни жениха. Был один мужик, и тот сбежал. Напомни, доченька, сколько лет вы с ним были вместе?

– Пять.

– Столько времени – и псу под хвост!..

А вот коллеги меня пожалели. Они вообще замечательные – дружные и веселые, как и положено журналистскому коллективу маленькой (но перспективной!) радиовещательной компании.

Сразу после того, как закончился мой очередной эфирный день (я работаю ведущей новостей и нескольких познавательных рубрик), девчонки налили мне полную рюмку коньяка и со всей уверенностью заявили, что Игорь – твердолобый представитель животного мира, а значит переживать из-за расставания с ним не стоит.

Коньяк я выпила и даже попыталась убедить подруг, что нисколько случившимся не расстроена, но они почему-то не поверили.

– Люся, ты в зеркало давно смотрела? – скептически спросила Лиза, одна из наших радиоведущих.

– Три часа назад. Ничего нового не увидела.

– В самом деле? Да у тебя же уголки губ опущены, как у Пьеро, а в глазах вся боль и усталость нашего мира! Считаешь, это нормально?

Не нормально, конечно. Впрочем, не знаю насчет губ и боли, однако усталость – да, присутствует. Вот только с женихом она не связана.

У вас когда-нибудь возникало ощущение, что все вокруг надоело: работа, дом, привычная жизнь? Причем, надоело настолько, что чувствуешь себя выпитой до дна, а потому нестерпимо хочется послать все это куда подальше и уехать, к примеру, в аравийскую пустыню или к пингвинам на остров Магеллана? Меня это желание не покидало на протяжении последних двух лет.

Периодически, во время составления списка новостей для очередного эфира, общения с респондентами или приготовления ужина, вдруг наваливалась жуткая тоска, а в голове появлялась одна и та же мысль: «Что я тут делаю? И почему занимаюсь всей этой ерундой?»

Возможно, это было связано с тем, что без отпуска и почти без выходных мне пришлось работать двадцать четыре месяца.

Конечно, будут тут и опущенные губы, и усталые глаза!

– Знаешь, Лекарцева, тебе нужно срочно сменить обстановку, – сказала, между тем, Танюшка, наша вторая радиоведущая. – Съездить к морю или в горы. Просто подышать другим воздухом. Тогда и настроение будет другое, и губки начнут улыбаться.

– Мне до отпуска, как до Китая пешком, – мрачно напомнила я. – А в нашем городе воздух все время один и тот же.

– Попроси шефа передвинуть твою очередь, – пожала плечами Лиза. – Или поменяйся с кем-нибудь.

О!

– Лизонька, – теперь в моих глазах, кроме усталости, появились жалобное выражение и бешеная надежда, – а ведь ты по графику в отпуск идешь раньше всех. С понедельника, да?

– Ага. Со мной решила поменяться?

– Лиза, я вот-вот волком выть начну. И на стены бросаться.

– Ладно, не переживай. Все равно моя поездка в Турцию накрылась большой чугунной сковородой.

– Я тебя обожаю!

– Здорово. Хоть кто-то меня обожает. Ты, кстати, куда отправишься-то? В Сочи? В Чехию? На Кипр?

– В Волховское, – с улыбкой сказала я. – К бабушке.

***

Может мне и правда следовало поехать на юг. Хотя бы для того, чтоб просто погреться – лето в этом году выдалось холодное и пасмурно. Однако идея провести отпуск в деревне у бабушки показалась настолько удачной, что сразу отмела любые другие варианты. Поэтому, спустя несколько дней, я побросала в большую дорожную сумку какие-то вещи, села в поезд и отправилась в путь.

Ехать было достаточно далеко – почти триста пятьдесят километров. Судя по информации, указанной в билете, преодолеть это расстояние мне надлежало за пять часов шестнадцать минут, а значит, на нужную ж/д станцию поезд должен прибыть ближе к вечеру. Потом, правда, придется еще километра три пройти пешком по шоссейной дороге вдоль поля и небольшого перелеска, а там уж до Волховского рукой подать.

Я откинулась на спинку своего кресла.

В небе за окном то сходились, то расходились серые тучи.

Сколько лет я не была у бабушки в гостях? Десять? Нет, наверное, больше. Пятнадцать или даже семнадцать.

А ведь в детстве приезжала к ней каждое лето. Помнится, меня всегда чрезвычайно удивляло то, как здорово Волховское отличается от других деревень и поселков. Во-первых, там всегда было очень чисто: никаких луж посреди дороги или обочин, поросших лопухами и бурьяном, никогда не наблюдалось. Как и живности, находящейся на свободном выгуле. Хотя, если память мне не изменяет, козочек, коров и домашнюю птицу держали многие.

Во-вторых, дома местных жителей зачастую выглядели гораздо богаче привычных деревенских избушек – еще тогда, в моем далеком детстве, они уже были выложены камнем или кирпичом, имели современные окна и крыши из металлочерепицы.

В-третьих, дороги там до боли напоминали городские тротуары. Хочешь пройтись босиком? Отправляйся за околицу.

Словом, не было в Волховском того непередаваемого духа русской деревни, который так явно ощущался, скажем, в соседних Степановке и Вишневке. Волховское скорее напоминало этакий крошечный одноэтажный городок с потрясающей волшебно-самобытной атмосферой. Тогда, давным-давно, мне ужасно нравилось гулять по его улочкам, любоваться аккуратными домиками и украдкой, через крошечные дырочки в высоких деревянных заборах, заглядывать в душистые палисадники.

– Чему ты удивляешься, Людочка? – с улыбкой сказала мне моя бабушка, после того, как однажды я поделилась с ней этими наблюдениями. – У нас ведь, строго говоря, и не деревня вовсе, а село. К тому же, не простое, а особенное.

Вот-вот. Именно из-за того, что оно особенное, меня в свое время и перестали в него привозить.

Кстати.

Я отвлеклась от созерцания убегающих деревьев, полезла в карман за мобильным телефоном, набрала знакомый номер.