Гитара приветственно сияла нейлоновыми струнами, стоя у стены и приглашая меня поиграть на ней.

Точно помню, что забирала её с собой в Сакраменто.

Спокойствие родного дома понемногу привело меня в норму. Слегка размытые контуры вещей вдруг стали четкими и яркими. Реальность стала сама собой.

Неважно, как я здесь оказалась, ведь здесь я прожила почти всю свою жизнь. Прошла много важных этапов взросления. Дома меня всегда ждали и любили, так к чему крутить в голове ненужные вопросы?

— Что за хрень? — непонятно зачем спросила я сама у себя, когда заметила свои черные ногти.

Когда я начала делать такой маникюр?

С другой стороны двери кто-то бодро прошелся костяшками пальцев по поверхности, и послышался мамин голос:

— Булочка моя, ты не спишь?

С ужасом я смотрела на дверь и боялась ответить. Давно не слышала маму такой... бодрой. С того времени, как отцу стало намного хуже, она совсем перестала улыбаться и, уж тем более, называть меня Булочкой.

— Соня! — снова стук в дверь.

Я молчала. Мне безумно хотелось открыть дверь, взглянуть на мамино лицо, обнять её, вдыхая чудесный аромат её любимой туалетной воды. Но что-то мешало. Жуткий сон, которого я даже не помню, все еще заставлял меня нервно дергать плечами. Слабый голос в моей голове шептал «Очнись, это сон». И я спорила с ним, уверяя его и саму себя, что дом настоящий, а глупые голоса в голове могут лишь навредить воцарившемуся спокойствию моего рассудка…

Нет, нет. Все не то, какая-то дьявольская иллюзия! И построена так искусно и изящно, опутывая тебя, лишая сил, делая безвольной, унося прочь твои воспоминания.

Я знала, кто я, знала, где живу и работаю, но никак не могла вспомнить ничего конкретного. Ни одного малюсенького факта. Разве так бывает? Кто или что играет со мной в эти жестокие игры?

Нет, чушь какая-то. Я однозначно была дома, не иначе. Все так знакомо, те же запахи, то же ощущение защищенности и любви.

Как же я запуталась!

Я сидела на кровати, подперев голову руками и устремив полный безумия взгляд на белую дверь, на которую «иллюзорная мама» начала налегать с упорством бандита и все громче вопрошать меня выйти.

— Мамочка, — слабо выдохнула я.

К черту все! Игнорируя несмолкаемый шум, я, что есть сил, сосредоточилась, пытаясь вытянуть из недр сознания хоть какие-то крупицы памяти. Но реальность вокруг не собиралась отпускать меня, океан эмоций, бушующий внутри, рвал на части, сокрушал, заставляя открыть злосчастную преграду и обнять мать.

Наконец, ценой огромных усилий, взяв верх над чувствами, я окончательно поняла, что нахожусь внутри созданной кем-то иллюзии. И в этот миг на меня обрушился вихрь пережитых недавно воспоминаний.

Меня, как будто, толкнули в спину и, словно пробка из под шампанского, я вылетела в уже знакомое помещение.

Обшарпанные и исписанные стены, грязный пол в белой крошке, множество колон, утопающий во мраке высокий потолок и стойкий запах мышиного помета вперемешку с плесенью.

Стоя на коленях, я жадно хватала ртом воздух, будто только что сама морская пучина изрыгнула меня из своих недр прямо под ноги к ублюдку с медными волосами. Господи, еще бы лет сто не видела его загорелую рожу.

Горечь от потери иллюзии о родном доме сдавила мое горло и была такой сильной, что боль от нее волнами расходилась по моему телу. Этот подонок решил похоронить меня в глубине созданных им иллюзий, чтобы я никогда не нашла дорогу домой, погрузившись в пучину сладкого безумия, а теперь, когда я все же вернулась, решил растоптать меня моими же теплыми чувствами, показывая что я потеряла. Боль сменялась радостью, а радость снова болью, цунами захлестывал мой рассудок, заставляя теряться в иллюзии и сходить ума.

Казалось, мне понадобилась целая вечность, чтобы прийти в себя.

Когда я подняла голову и торжествующе взглянула на первородного, то увидела в его медовых глазах тень безграничного удивления. Правда, Элрой быстро взял в себя в руки, оставив мне лишь догадываться, почудилось мне его пораженное смятением лицо или нет. Впрочем, это уже было не важно, ведь я вырвалась из пут его странного Дара.

У меня получилось и больше я не позволю творить с моим сознанием, что ему вздумается. Пусть катится лесом!

Сначала он заставил меня думать, что мне под силу сбежать отсюда и, как следствие, я собственноручно прикончила его «игрушку». Потом я счастливо играла в аэрохоккей со своей сестрой, и мы танцевали на вечеринке у Джереми Марнута, моего первого парня. Затем, ради своего извращенного интереса, Элрой "засунул" меня в цистерну с кипятком, и я чуть не свихнулась от несуществующей, но сжигающей меня заживо боли. Теперь вот отчий дом. Снова и снова меня окунали в извращенные галлюцинации, разрушая мое сознание. И лишь каким-то чудом я взяла верх над своими эмоциями и разумом, и над своим мучителем. Неизвестно, что стало бы со мной, если бы пытка продолжилась.

– Как интересно, – задумчиво проговорил первородный. – Как тебе, ничтожество, удалось это?

– За каким чертом ты это делаешь, вампир?

Элрой бросил в мою сторону презрительный взгляд, так смотрят на какого-нибудь червяка.

Все его прихвостни куда-то подевались, и мы остались одни. Вампир стоял напротив меня, непривычно спокойно, чего-то ожидая. Будто ожившая статуя. Конечно, первородный не считал нужным отвечать на вопросы какой-то смертной.

Признаться, даже в этот момент мне казалось, что все вокруг иллюзия и сейчас придут палачи, чтобы мучить меня, разрезая по кусочкам.

Меня раздирал миллион вопросов. Все тоже – зачем, почему? Но ни одного ответа не маячило на горизонте. Казалось, что все лежит на поверхности, но зачерпнуть и прочитать, отчего-то, было невозможно. Мысли, словно вода просачивались сквозь пальцы моего разума, никак не давая собрать себя воедино. Наверно, таковы последствия безжалостного Дара вампира. Боже вас упаси испытать его на себе.

Отчего медноволосый так ненавидит моего босса? Все это из-за утраченного брата? Или правда лежит гораздо глубже? Хотела бы я услышать ответ, но была практически уверена, что меня вновь проигнорируют.

Впрочем, к чему объяснения? На месте Элроя я бы поступила точно так же. Матэй всегда говорил: «Зачем понапрасну сотрясать воздух, если разговор заведомо тупиковый?». Я плохая подчиненная – всегда задавала слишком много вопросов, говорила вслух много ненужных вещей и впустую тратила запас собственных слов. Моя сестра когда-то верила, что каждому человеку отведено сказать определенное количество слов за свою жизнь. Болтуны по статистике погибают чаще, наверное, просто выговаривают весь свой лимит. Да, чушь безбожная, но, возможно, она не лишена смысла.

– Ты глубоко заблуждаешься, если надеешься на его приход, – я горько улыбнулась. – Просто прикончи меня и не трать свое драгоценное время.