– Очень польщен, что ты нашла время заглянуть в гости, – мужчина говорил странно, растягивая шипящие, как змея.

Я пропала. Это был Элрой собственной персоной. Его высокий сухой силуэт был отчетливо виден на фоне распахнутого оконного проема. Я с тоской посмотрела первородному за спину. Бежать было бесполезно, но я все же попыталась, угодив низшим точно в лапы. Шесть сильных мужских рук крепко схватили меня и, как я не дергалась, мне не удавалось скинуть с себя эти оковы. Я шипела, рычала и кусалась... Тщетно.

– Тихо, тихо. Посмотрите, это ничтожество думает, что сможет уйти, – ко мне приближался первородный.

Его руки надавили сверху, и я упала на колени, больно ударившись.

– Ты же должен быть на совете, – беспомощно вырвалось у меня.

– О, все так и думают, что я там. У одной моей подопечной очень хорошие способности к маскировке.

Радомир Рачинский расслабленно сидел в своем кресле в конференц–зале отеля Хилтон и скучающим взглядом обводил всех собравшихся первородных. Здесь были совершенно разномастные твари (так про себя он называл всех вампиров): и простые первородные, застрявшие в своей старой жизни, и высокие политики, звезды мировой величины, и просто древние наркоманы. Были и совсем опасные, будто вылезшие из потустороннего мира, дикие твари. Неизвестно, как последних удавалось сдерживать. В их глазах ярко пылала безграничная жажда крови и разрушений. Они ненавидели весь мир, всех живущих в нем существ. Вероятно, страх перед Главным был единственным человеческим чувством, что они могли испытывать. А вот и он сам. Сильнейший и древнейший среди них. Никто из ныне существующих вампиров не знал его настоящего имени. Все звали его просто – Господин Хизэо. Лично Радомир за глаза всегда звал его Смазливая обезьяна. Он вообще не сильно жаловал азиатов из-за некоторых событий в своем прошлом. Поэтому узкоглазый первородный с иссиня–черными глазами и волосами чуть ниже плеч не вызывал в нем никакой симпатии или страха. С первого взгляда даже было не понятно мужчина это или женщина. Черты лица слишком нежные, да и движения излишне грациозные. Зато голос густой и достаточно проникновенный. Одно время в него была влюблена глупая младшая сестра Радомира.

Сейчас она была спокойна и смотрела в потолок, старательно не замечая напряженного Йоана, что сидел от Радомира по левую руку. Рачинский шумно выдохнул и помотал головой. Эти двое его порядком утомили. С их неуместного и неудачного романа уже прошло несколько веков, а его сестрица, как малое дитя, до сих пор шипела на Матэя. Сначала она бегала за ним, пытаясь вернуть этого одиночку, а после того, как тот окончательно послал её куда подальше, совсем слетела с катушек и последние несколько десятков лет люто ненавидела лучшего друга Радомира.

Румынского вампира не мог не радовать тот факт, что на этот раз Совет проходит не в их родовом замке, а в отеле. Можно спокойно предаваться утехам, не волнуясь, что поутру он может найти несколько трупов в разных частях замка или переживать из-за порушенной мебели и расселения гостей. Гора ответственности камнем слетела с его плеч.

Радомир улыбнулся своим мыслям и толкнул локтем Йоана в бок.

– Эй, что за вид? Что стряслось?

Но Йоан лишь отмахнулся от него.

Н–да, явно не в духе. Оно и понятно. Элрой обещал устроить на Совете что-то интересное. А после ухода Йоана с бала грозился, что размажет того по полу тонким слоем. Радомир слышал, что в Калифорнии происходят странные вещи. Но разве может это быть делом рук его давнего друга? Рачинский слишком хорошо его знал, чтобы поверить во что-то подобное, и много веков задавался вопросом, почему Матэй никак не заведет себе Дом? Ведь по праву рождения у него были и титул, и слуги, и огромные земли. Почему он отвернулся от своего наследия? Но Радомир не спрашивал, его это явно не касалось. Он знал, что Йоан расскажет ему сам, если захочет. Но, если судить по характеру друга, он никогда не удосужиться раскрыть хоть что-то из своего прошлого.

Он кинул взгляд в сторону сидящего недалеко от них Джеймса Элроя. На его лице, как обычно, застыла наглая ухмылочка, уже давно ставшая визитной карточкой первородного.

Радомир скривился, он вообще мало кого уважал и любил. Даже собственная сестра была для него лишь ненужным балластом, но мать его, родным.

– Друзья, – вдруг начал Хизэо, остановив стоящий в зале шум. – Ни для кого не секрет, зачем мы собрались здесь с вами раньше положенного срока. Мы обязаны жить по законам не только нашего мира, но и человеческого. То, что сейчас творится уже по всей Калифорнии, просто недопустимо. Знаю, что это кто-то из вас. И уж простите, пусть «этот кто-то» не ждет пощады, ибо среди людей уже поползли слухи о нашей причастности. Благо, что пока они не воспринимаются серьезно, но могу сказать по своему опыту, что не за горами тот момент, когда на вампиров начнутся массовые гонения. Мы проводили собственное расследование и получали наблюдения от... Что там твориться?

Уже все могли слышать, что за дверьми происходит какая-то возня. Кто-то ругался и шипел. Радомир сразу узнал голос помощницы Йоана и быстро перевел взгляд на друга.

Тот застыл на своем месте, словно статуя.

– Пустите, твари! – зарычала девушка.

Матэй было дернулся, но Радомир схватил его за руку и сжал запястье вампира что есть сил, желая усмирить друга. Он не должен показывать своих чувств.

Двери в зал распахнулись, ударившись о стены. Девушка была в сопровождении трех вампиров: двое держали её за предплечья, а женщина шла позади этой процессии. Соня билась, пытаясь вырваться из цепкой хватки.

– Нет! Нет! Уберите меня отсюда. Не надо! Пожалуйста! – она истерично завизжала и умоляюще посмотрела на Йоана.

– Хозяин, – обратилась вампирша к Элрою, – простите, но эта девица проникла в ваши покои. Что прикажете с ней делать?

– Йоан, они... я не могу сказать! Не могу, пойми, я ничего не могу! Пустите долбаные кровосо...

Подручная Элроя отвесила смертной сильную пощечину, от которой у девушки из глаз брызнули слезы.

"Мать твою ж! Какого хрена?!" – Радомир еще сильнее впился ногтями в руку Матэя, чувствуя, что еще чуть-чуть и тот сорвется.

– Что это за цирк, я спрашиваю! – чуть громче спросил Главный.

– Господин, эта смертная проникла в гостевой домик нашего хозяина, Джеймса Элроя. Мы схватили её и сразу привели к нему.

Хизэо спокойно перевел взгляд на друга Радомира и бесцветно спросил.

– Это ведь твоя смертная, Йоан?

Тот медленно кивнул, а его верхняя губа предательски дрогнула, что ни от кого не укрылось.

– Зачем ты послал её в дом к Джеймсу? – но Йоан молчал. – Понятно. По ней не видно, что она под твоим влиянием. Почему, Йоан? Разве тебе не известно, что ни один смертный не должен в ясном сознании знать о нас? Навряд ли, это же придуманное тобой правило. Так почему, мать твою, она ведет себя как обычная смертная?