Пока Илька размышлял и колебался ситуация вдруг изменилась. На вершине холма показался ещё один человек. Он не стал спускаться вниз, а просто заорал что есть мочи: «Эй, что там застряли, уроды, почему не тащите его сюда? Заставили меня подниматься! Вот получите от меня!»

– Здесь свободный мальчик, господин Кай-то, – крикнул в ответ старший, сразу втянув голову в плечи и бросив на Ильку злобный и одновременно затравленный взгляд, – он хотел забрать Косту с собой.

– Какого черта! Что за ерунду ты несёшь?! – крикнул человек с вершины холма, и Илька разглядел, что он совсем не молод. Забираясь на холм, человек запыхался и теперь надсадно кричал, прерываясь, чтобы перевести дух, – Тащи сюда обоих. Если мне придётся спуститься, я со всех шкуру спущу.

Илька не успел даже сообразить, что он тоже включён в состав этих самых «обоих», как на него набросились сразу втроём – спереди и сзади. Он попытался вырваться, но с ним не церемонились, повалили на траву, заломили руки за спину, быстро и ловко скрутили за спиной верёвкой, жёстко впившейся в кожу от локтей до запястий. Видимо в этом у незнакомцев имелся большой опыт. Илька попробовал возражать, требовать, но его без всякого стеснения и страха саданули кулаком в бок, он задохнулся и скорчился, но его тут же вздёрнули на ноги и потащили вверх по склону. Илька постарался упереться, но его вновь ударили. В этот раз удар пришёлся справа, по больным рёбрам, Илька охнул, согнулся едва ли не пополам и больше не делал попыток сопротивления.

Взбираться на холм оказалось невероятно утомительно и к концу пути и пленники, и караульщики тяжело дышали. Мужчина на вершине холма был одет странно, но куда лучше Илькиных конвоиров. На нем были кожаные штаны, рубаха и кожаная же жилетка. Его довольно правильных черт лицо, покрытое давно небритой щетиной, выражало нетерпение и раздражение. Особо Илька разглядывал его лоб, но не нашёл там никаких следов татуировки, это открытие Ильку не порадовало. Такого не запугаешь.

– Кого вы притащили?

Голос у мужчины показался Ильке истеричным, судя по всему, он больше привык кричать на рабов чем разговаривать. Двое Илькиных конвоиров вжали головы в плечи не спеша отвечать. Вместо них ответил старший, который чуть приотстал, подгоняя медленно плетущегося избитого мальчишку раба.

– Господин Кай-то, этот молодой господин вышел из леса и велел нам отпустить Косту, – в тоне старшего прорезались нотки опытного ябеды.

– И чего ж вы не послали его к черту?! – господин Кай-то явно не ждал ответа на этот вопрос и сразу обратился к Ильке, – Ты кто такой?

– Я? – такой простой вопрос привёл Ильку в замешательство. Как тут объяснишь, кто он такой и откуда здесь взялся. И стоит ли объяснять? Может лучше выдумать историю? А для этого информации об этом месте маловато, как бы история не оказалась более неправдоподобной, чем абсолютно фантастическая правда. Задумавшись на мгновение, Илька вдруг неожиданно для себя повторил слова Джо, – Я человек, сын отца и матери.

Господин Кай-то фыркнул, сплюнул себе под ноги.

– Ладно, это не моё дело. Пусть господин Гай-ка сам решает. Тащите его в повозку.

– Эй, отпустите меня. Вы не имеете права!

– За кражу раба могут и повесить, – ухмыльнулся Кай-то, – готовься человек, сын отца и матери. Тащите скорей. Я что тут, до вечера буду торчать? – Кай-то пнул одного из Илькиных конвоиров.

– Я не крал никаких рабов, – закричал задёргался Илька в панике.

– Мне всё равно, но, если ты не заткнёшься и будешь мне надоедать своими воплями, я велю всунуть тебе кляп. Ты понял? – Илька предпочёл промолчать, и Кай-то удовлетворённо ухмыльнулся, – понятливый. Вот и прекрасно.

Дорогу в деревянной повозке запряжённой парой лениво бредущих лошадей Илька запомнил не слишком хорошо. Собственно, и запоминать было почти нечего – высокие поросшие травой холмы, на некоторых склонах которых паслись стада овец. Дорога петляла у их подножия, делая множество поворотов, извиваясь подобно змее. Но даже при этом ехали они недолго не более трёх часов, из чего Илька решил, что по прямой до леса, откуда он вышел не так уж и далеко. Они проехали мимо двух небольших деревень, где встречные плохо одетые люди в пояс кланялись, завидев их повозку. Впрочем, Ильку связанного положили прямо на сено, устилающее дно повозки и со своего места ему было мало что видно. Однако возражать он и не подумал. Ему и без того хватало проблем, страх сжимал ему сердце. Их дорога закончилась, когда они въехали во двор замка. Илька рассмотрел только высокие стены с узкими бойницами, угловые башни с окнами едва ли шире бойниц, да увидел огромные натянутые цепи, когда копыта лошадей застучали по подвесному мосту.

Глава 2. 

Когда повозка замерла посреди большого двора, окружённого каменными стенами, господин Кай-то, кряхтя, спрыгнул на землю, и исчез из виду. Илька лишь слышал, как он негромко вполголоса отдавал какие-то распоряжения. Потом из повозки вытащили беглого раба Косту. Тот не пытался сопротивляться и молча, абсолютно покорно делал всё, что ему говорили, Илька только теперь заметил, что Косте даже не связали руки и ноги в отличие от самого Ильки. Ильку же словно забыли, он уже хотел сам выбираться из повозки, как его подхватили за локти, рывком вздёрнули на ноги и, подтолкнув в спину, повели вперёд. Вместо ожидаемых двух мальчишек рабов по обе стороны его вышагивали стражники в толстых кожаных доспехах с пиками в руках, огромные и хмурые.

Пройдя несколько коридоров почти в полной темноте, где Илька едва различал спину идущего впереди стражника, поднявшись по небольшой в несколько ступеней лестнице, они вступили в обширный зал. В зале имелись окна, забранные чем-то серым и мутным, свет через них едва проникал и лишь слегка был способен разогнать густой мрак. В зале горели свечи на расставленных по углам многорожковых высоких подсвечниках, они давали неуверенный, колеблющийся свет, порождая мечущиеся по стенам огромные угловатые тени. Привыкая к тусклому неверному освещению, Илька оглядывал зал и не сразу заметил высокое кресло у дальней стены. Стражник древком копья подтолкнул Ильку вперёд, и тот послушно зашагал, приближаясь к креслу или, может быть, трону.

Стоявшее на небольшом возвышении деревянное кресло с высокой резной спинкой на трон, по мнению Ильки всё-таки не тянуло. В кресле сидел седой старик с худым морщинистым лицом, с крючковатым носом и маленькими колючими чёрными глазами. Он постоянно хмурил густые седые брови, а на его голове наоборот было полное отсутствие волос, и лысина отражала мечущийся свет свечей. Чёрная одежда с высоким стоячим воротником, расшитым серебряным узором, плотно облегала тощее тело. Серебряная вязь по чёрной одежде смотрелась очень красиво, но, по мнению Ильки, это не придало красоты её хозяину. Может последние неприятные события, может мрачная обстановка зала повлияли на Илькино восприятие, но сидящий в кресле старик показался Ильке похожим на кощея бессмертного.

Илька, рассматривая старика, неторопливо приближался. Его не подгоняли, но, когда он подошёл на расстояние двадцати шагов, один из стражников, стоявших подле кресла, сделал понятный без слов жест и Илька остановился. Старик сверлил его глазами из-под нависших бровей. Илька подумал секунду и слегка поклонился – его учили здороваться со старшими, но заговорить первым он не решился.

Старик костлявой рукой сдёрнул чёрный украшенный серебром платок с правого подлокотника кресла и взору Ильки открылся небольшой, размером с крупный грейпфрут прозрачный шар, в котором поблёскивали искорки. Мальчишка смотрел на него как заворожённый, с интересом и опаской не зная, что ему ожидать от этой неведомой штуки, которой хозяин явно придавал большое значение.

– Кто ты такой? – голос старика вопреки внешнему виду был довольно крепкий и властный.

– Человек, – за все время путешествия до замка Илька так ничего и не придумал.

Старик нахмурился, бросил беглый взгляд на шар и, очевидно, остался недоволен ответом.