– Ты, вероятно, знаешь, что это такое?

– Нет, – честно ответил Илька.

– Хм, действительно, – пробормотал старик, опять стрельнув глазами в шар, – я тебе расскажу. Это сфера истины. Если ты соврёшь, она станет непрозрачной, так что обмануть меня не получится. Ты не знал, что у меня есть такая?

– Нет, – замотал головой Илька, радуясь про себя, что не стал сходу рассказывать небылицы.

– Вижу, не знал, – ухмыльнулся старик. – Я всё про тебя выясню, хочешь ты того или нет. Лучше расскажи честно сам. Кто ты? Зачем бродишь по моим землям? Зачем пытался украсть моего раба. Для кого ты шпионишь? – И вдруг резко крикнул, – отвечай!

– Я не шпионю, – Илька вздрогнул от неожиданного окрика, – я здесь совершенно случайно. – Илька был напуган, но слова свои контролировал. Врать было никак нельзя.

– Случайно, говоришь, – старик вновь перешёл на спокойный властный тон, – так может, расскажешь кто ты и откуда? – Илька в ответ только слегка пожал плечами, пора откровений явно ещё не наступила. Сначала требовалось хорошенько уяснить здешние реалии. Старик терпеливо дал ему время подумать, а потом махнул стражникам, – в темницу его к тому беглому рабу, пусть там обдумает, стоит ли молчать. Если он не шпион, значит наёмный убийца, хотя вроде и маловат.

– Нет, стойте, вы не имеете права, – Илька бросился к старику, но стража не зря ела свой хлеб. Двое стражников, стоявших возле кресла старика, мгновенно встали перед Илькой, заслонив хозяина.

– Точно убийца! – успел услышать Илька из-за их спин голос старика, и в этот момент один из стражников, что вёл его сюда, ударил его древком копья по затылку, и наступила полная темнота и покой.

Очнулся Илька от холода. Голова болела, и глаза не желали открываться. Болели руки в плечах и локтях, а запястья сдавливало словно тисками. Рядом раздался какой-то лязг и скрежет, Илька сделал усилие и разлепил веки. Перед глазами всё плыло и стоило некоторого труда сосредоточиться, и понять своё положение. Его запястья охватывали широкие ржавые кандалы, соединённые цепью крепившейся за кольцо в стене. Кольцо было так высоко, что Илька не мог ни прилечь, ни даже присесть, мог только стоять или повиснуть. При этом кандалы впивались в кожу, оставляя глубокие ссадины. Илька перевёл глаза вниз, ноги его тоже были скованны кандалами и прикованы к стене, но не это обеспокоило его больше всего. На нем не было абсолютно никакой одежды, он был совершенно гол. Илька чуть не завыл от страха и отчаянья. Можно посадить человека в тюрьму, можно приковать его к стене, и он все равно будет искать способы побега, но лиши современного человека одежды, и он будет чувствовать себя совершенно беспомощным. Ильку такая ситуация точно выбила из колеи, он попытался скорчиться, но цепи не позволили, лишь острее впились в запястья и лодыжки.

Илька в бессилии закрыл глаза, но тут же заставил себя, их открыть. С открытыми глазами страшно, а с закрытыми ещё страшней. Слева от него опять что-то заскрежетало, и Илька, дёрнувшись, вытянул голову стараясь рассмотреть источник звуков. В призрачном едва уловимом свете из малюсенького зарешеченного окошка под самым потолком темницы Илька сумел разглядеть своего собрата по несчастью. Там был ещё один мальчишка. Он находился в точно таком же положении что и Илька, был обнажён и прикован к стене за руки и за ноги. На Ильку он не смотрел, его глаза бессмысленно буравили темноту прямо перед ним. Глаза привыкли к темноте, и Илька узнал беглого мальчишку, разглядел синяки и ссадины по всему телу и лицу. Впрочем, он и сам выглядел примерно так же, и в этом были виноваты совсем не местные жители.

– Эй, – негромко позвал Илька, на секунду задумался и вспомнил имя, – Коста.

Мальчишка обернулся, почти равнодушно посмотрел на Ильку и опять уставился в пространство. Илька не унимался.

– Тебе сильно досталось? Прости, что не смог помочь.

Вторая попытка вызвала больше реакции. Мальчишка повернулся и стал рассматривать Ильку очень внимательно с ног до головы. Илька вдруг вспомнил, что он стоит тут голый, застеснялся, но глаз не отвёл. Мальчишка по-прежнему хранил молчание.

«Может немой? Я от него ещё ни одного слова не слышал», – подумал Илька, но сделал третий заход, – сильно болит?

– Терпимо, – проскрипел мальчишка хриплым голосом, откашлялся, несколько раз сглотнул, – почти не болит. Зачем вы вмешались, господин? Ну, там…. Почему не прошли мимо?

– Ну, – смутился Илька неожиданным вопросом, – трое бьют одного, это… это нечестно.

– У Вас плохое зрение, господин?

– Нет, – вопрос озадачил Ильку, – с чего ты взял?

– Вы не рассмотрели, что мы рабы и потому вмешались. Всё равно, это было неразумно. Ой, простите, господин.

– Действительно неразумно, – легко согласился Илька, – что тут поделаешь, человек не всегда поступает разумно. То, что вы рабы я не знал, но это ничего не меняет.

– Как это? – не понял Коста.

– Полагаю я бы вмешался, даже заранее зная, что вы рабы. Я вообще против рабства. Все люди рождены свободными.

– Почему же живут свободными только некоторые, – глаза Косты сверкнули ненавистью, но он мгновенно отвернулся, пробормотал куда-то в пол, – простите, господин.

– Слушай, что ты заладил: «господин, господин»?! – скривился Илька.

– Простите, господин, – привычно обронил Коста, запнулся на полуслове – то есть… а как же мне Вас называть?

– Зови меня Илька, меня так…

– Иль-ка? – Коста дёрнулся, перебив Ильку, – Вы господин Иль-ка?

– Я Илька, только…

– Вы господин Иль-ка, – вновь перебил Коста, – внук и наследник герцога Иль-ка?

Илька замолчал. А что он мог сказать? Впрочем, Коста и не ждал его слов, кажется, он был не на шутку поражён услышанным именем.

– Простите, господин Иль-ка, – Коста, похоже, опомнился, и испугался, хотя чего ему было бояться в его-то положении, – простите мою дерзость.

– Так, Коста, прекрати всё время извиняться, я ведь сам вызвал тебя на разговор.

– Конечно, как скажете, – Коста посмотрел на соседа по камере так, словно уже не ждал от него ничего кроме больших неприятностей.

– Что тебя так поразило?

– То есть как? – пожал плечами Коста, цепи тревожно звякнули. – Вы сказали нашему хозяину кто Вы, а он бросил Вас в темницу. Никогда не думал, что господин Гай-ка может решиться на такое.

– Вообще-то я не сказал ему, кто я.

– Не сказали?! – поразился Коста, – но…, но….

– Что «но», Коста?

– Но, почему?

– Почему, почему… – передразнил Илька, не зная, что ещё сказать, – хотел посмотреть на вашу темницу.

– А зачем? – поразился Коста, приняв ответ за чистую монету.

– Оставим это, Коста, – поморщился Илька, он не хотел врать без особой нужды, – лучше расскажи, за что ты сюда попал.

– За побег. Вы же это знаете, господин Иль-ка.

– А чего бежал-то? Другие, поди, не бегают?

– С управляющим не поладил.

– А что так? Нагрубил? Или работу вовремя не сделал?

– Если бы! – усмехнулся Коста. – Если не так ответишь или сделаешь что не так, он просто в зубы даст, да и вся недолга. Ну, может палкой по спине звезданет или пинка даст, к этому все привыкли.

– Так чего ж ты такого страшного сделал?

– Читал, – Коста опустил голову, словно ему было стыдно. – Простите, господин Иль-ка.

– Ну, – не понял Илька, – читал и что?

– Я… – Коста посмотрел на Ильку с каким-то сожалением, словно на умалишённого и постарался разъяснить, – меня управляющий застал ночью в баронской библиотеке. С книгой в руках. Отвертеться было никак невозможно. Пришлось признаться, что я залез туда, чтобы прочитать книгу.

– Так тебя за то, что ты в библиотеку без спроса залез? – уточнил Илька.

– Я смотрю у Вас кровь на волосах, господин Илька. Видать вам здорово по затылку врезали, – сочувственно покачал головой Коста.

– Эй, ты меня за сумасшедшего-то не держи, – обиделся Илька.

– Простите, господин Иль-ка, – сжался Коста, – сам не знаю, что говорю.