У последней ёлки, замершей, словно пограничник на страже леса, мальчишка скинул рюкзак, и огляделся. Нет. Отсюда ничего не видать, придётся карабкаться на холм, не такой уж и пологий, надо сказать.

«А если там дальше одни холмы и больше ничего? И чего я туда попрусь, как дурак? Пожалуй, стоит оставить рюкзак здесь под ёлкой и сходить на разведку налегке. Если чего найду, вернусь за вещами, ёлка приметная, отыщу легко, да и не пойду я далеко». – Решив так, Илька залез под ёлку и пристроил рюкзак поближе к стволу.

Когда он довольный своим решением вылез из-под дерева, он не сразу заметил изменение в окружающей обстановке. А когда заметил, поспешил спрятаться, вновь заползши под густые еловые лапы. По склону холма навстречу Ильке бежал мальчишка. Бежал отчаянно, со всех ног, ежесекундно рискуя споткнуться и покатиться по склону. Отчего он так рисковал, Илька понял мгновенно – следом за ним бежали ещё три мальчишки. В том, что один убегает, а другие его преследуют, почему-то не возникало никаких сомнений. «Пожалуй, убежит, – прикинул Илька расстояние, – а я просто посмотрю, не буду вмешиваться. Я же не знаю в чем тут дело, и кто прав, кто виноват». До кромки леса оставалось метров сто, холм под ногами бегущего мальчишки стал более пологим, и он ещё прибавил скорости, что показалось Ильке невероятным. Илька перевёл взгляд на преследователей, один из них остановился и раскручивал над головой какой-то камень на верёвке. «Неужто камнем кинет?» – ужаснулся Илька. Но это оказался не просто камень. Верёвка с привязанными с двух сторон грузами, полетела, вращаясь, и враз обвила ноги беглеца. «Да это же боло – верёвка с грузами, чтобы на зверей охотиться», – с удивлением отметил Илька.

Упавший мальчишка, меж тем вскочил, пытаясь разорвать или распутать верёвку, обвившую ему ноги. Увы, ему это не удалось, преследователи были уже рядом и, окружив его, стояли, стараясь отдышаться. «Попался, – констатировал Илька, – зря бежал, отведут тебя обратно». Мальчишки были совсем недалеко от него, и он легко видел, как беглец обречённо опустил голову. Но, Илька ошибся. Преследователи не стали хватать беглеца и тащить его обратно вверх по склону. Вместо этого старший (Илька решил так, потому что тот был повыше остальных) с размаху ударил пленника по лицу. Мальчишка упал, попытался отползти, но связанные ноги не позволили. Тогда подоспели и двое других, нанося удары лежачему мальчишке руками и ногами. Тот только прикрывался, как мог руками и пытался ползти, извиваясь всем телом, что у него совсем не получалось. При этом они не произнесли ни одного слова, не издали ни одного крика. Илька слышал только тяжёлое дыхание да глухие звуки ударов.

В первое мгновение Илька растерялся, потом испугался, в памяти невольно возникло его последнее неудачное сражение, синяки от которого болели до сих пор, потом Илька сам не понял, как он выскочил из-под дерева и кинулся в сторону драки, точнее избиения.

– Оставьте его!

Трое мальчишек замерли, настороженно вглядываясь в незнакомца возникшего, словно ниоткуда. Илька подошёл очень близко и тоже застыл в нерешительности, старший из ребят оказался выше Ильки почти на целую голову, да и двое других выглядели довольно крепкими. Даже вдвоём с убегавшим Илька оценил бы свои шансы в драке не в свою пользу, а поскольку пострадавший мальчишка по-прежнему лежал на земле, не делая попыток подняться, то шансы и вовсе стремились к нулю. Трое стоявших мальчишек выглядели как-то странно, и сперва Илька не понял в чём тут дело.

– Господин, – старший из подростков, странно заискивающе поглядел в лицо Ильке и тут же опустил глаза, – нам приказали.

– Приказали избить его?! – возмутился Илька.

– Нет, – вздрогнул старший, – приказали вернуть. Это беглый раб, господин.

– Беглый раб? – не поверил Илька.

– Да, господин, вот, смотрите, – старший наклонился и, грубо схватив избитого мальчишку за волосы, повернул его лицом к Ильке.

Илька не понял, на что ему указали, нахмурился – мальчишка как мальчишка, измазанное кровью и зеленью травы лицо. Лишь потом Илька рассмотрел рисунок, идущий под криво обрезанной русой чёлкой по лбу мальчишки. Тонкие линии татуировки, перевиваясь, образуя незамысловатый узор, тянулись через весь лоб, подобно узкому ремешку, надетому на голову. Илька перевёл взгляд и понял, что показалось ему странным с первого взгляда – татуировки. У всех троих имелись такие же татуировки.

– Но, вы ведь тоже рабы, – высказался наугад Илька, и не ошибся.

– Да, господин. – Никто из преследователей не смел поднять глаз и посмотреть Ильке в лицо.

– Зачем же вы бьёте его?

– Он уже второй раз попытался сбежать, а нам приходится его ловить, бегать за ним, – в голосе прорезалась скрытая ненависть и угроза, – хозяин очень недоволен.

Странные события, странный разговор. Илька был в замешательстве, словно в тумане, мысли прыгали, не желая выстраиваться в стройные цепочки. Вид избиваемого беззащитного мальчишки всколыхнул в Ильке безудержный гнев, выдернувший его из укрытия, в тот момент он вообще ничего не соображал, а дальнейшие события только всё усугубили. «Рабы, хозяева – бред какой-то! Что там Джо говорил? Можно попасть в самые разные места? Но рабы… это уж слишком! Средневековье какое-то! Даже хуже! – Илька поморщился, – и одеты подстать – штаны да рубаха из грубой холстины. Ну, Джо! Ну…! Не мог нормально предупредить?! Что мне теперь делать?! Что-то я совсем растерялся. А кто бы на моем месте не растерялся?»

– Отпустите его, – приказал Илька, приняв, как ему казалось, грозный, суровый вид. Но мысли его отнюдь не радовали уверенностью, – «Надеюсь, они привыкли подчиняться и побоятся возражать. Главное увести этого, а там… там, посмотрим».

Мальчишки беспокойно переглянулись, явно не зная как поступить, потом старший с опаской все же возразил Ильке, – мы не можем, господин. Хозяин приказал поймать его и притащить обратно.

– Я заберу его с собой, – ещё больше нахмурил брови Илька, расправил плечи, гордо вскинул голову, – а вы пошли прочь!

Старший ещё больше сжался от окрика, но не отступил. Он зыркнул на одного своего спутника, на другого и те очень слажено сдвинулись чуть назад и в стороны, сразу оказавшись у Ильки почти за спиной. Ильке этот манёвр решительно не понравился, – «может, настала пора сменить тактику?»

– Господин, – старший беспокойно оглянулся на вершину холма, как бы ища поддержки. Там было пусто, он с сожалением вздохнул и продолжил, – этот раб, и мы все принадлежим нашему хозяину, господину Гай-ка, и эта земля – его земля. Вы же не хотите забрать чужого раба на чужой земле? – Казалось, говоривший и сам пугался своей дерзости, но не собирался уступать.

– Ваш хозяин – господин Гайка? – рассмеялся Илька. Имя его рассмешило, но всё остальное заставило задуматься. Илька пытался припомнить всё, что он читал о рабовладельческом строе. Раб считался имуществом, значит забрать чужого раба это все равно, что совершить кражу или грабёж. Как там решат местные, что о нём подумают, Ильку не очень волновало, если увести мальчишку к железной дороге, то их уже не найдут. (Здесь было слабое место в Илькиной теории, потому как он совершенно не был уверен, что их не смогут найти. Вроде как Джо говорил, что дорога место необычное, только что он этим хотел сказать?) Но даже при таком раскладе было множество проблем. Что он будет делать с избитым мальчишкой на дороге, где он и сам ещё ничего не знает. Что они будут есть? Куда им идти? Может, мальчишке нужна помощь врача? Но самое плохое, Илька сомневался, что им позволят так легко уйти. На первый взгляд они его боятся, они рабы, а он – нет, но, с другой стороны, они должны защищать имущество своего хозяина, даже от покушения других господ. Что пересилит? Какие тут законы? Илька мог только гадать. Так что ж теперь? Оставить всё как есть? Просто уйти? Его самого, явно, никто не собирался задерживать.

Илька заколебался, выбор был совсем не так прост. Конечно, герои в книжках, которые так любил читать Илька, никогда не бросили бы другого человека в беде. Только реальность почему-то было совсем не такая, как в книжке. Ильке было страшно. Очень страшно. Это ведь не дома, где ты знаешь, чего ожидать. В крайнем случае, можно пожаловаться родителям или даже в полицию, а здесь рабы, хозяева, всё чужое, страшное, Илька чувствовал это кожей. А ну как его схватят сейчас, сделают татуировку на лбу и амба – поминай, как звали. Будут потом с тобой делать всё что захотят, и жаловаться будет некому. А захотят и убьют, и за это им ничего не будет, и не поможет никто. Так что, книжки книжками, герои героями, а он Илька похоже совсем не герой. Или герой? Не он ли недавно собирался с башни прыгать, решил, что его жизнь закончилась, а теперь дрожит за свою жизнь? – «Так, то жизнь, а то свобода… Рабство-то похуже смерти, пожалуй. А может, и нет? У раба есть шанс освободиться, а у мёртвого второго шанса нет. А у меня второй шанс или нет? Жив я или мёртв? Джо так ничего толком и не объяснил».