Андрэ сел за руль.

– Ну что. Давай, поехали.

Мужчина, изо всех сил стараясь не глядеть на голые коленки Инги, повернул ключ зажигания. "К этому еще придется привыкать". –промелькнула мысль. Инга взглянула в зеркало заднего вида. Рыжие волосы, зеленые глаза. Да, это была она.

–Все-таки какая я красивая!

Автомобиль сделал широкий круг по площади. Множество пожарных команд уже пыталось справиться с огнем. Бесполезно. Пламя словно сошло с ума и пожирало здание старого театра. Толпа у западного входа столпилась, наблюдая за невиданным зрелищем: толпой полуодетых и совсем не одетых девушек, выбегавших из здания. Пожарные старались как-то помочь, но все это только вызвало бурю комментариев и усмешек.

Инга осторожно взглянула на Андрэ.

– Что, что такое?

– Ничего. Даже самый великий маг должен смотреть за дорогой.

"Интересно способен ли он любить? А может, он уже даже любит, любит меня?" – она внимательно присмотрелась к ауре мужчины. – "Да, вот оно. Совсем слабый огонек. Но ведь его можно подкормить, вот так. Приятное чувство. Такое нежное. Оно так возбуждает. Пускай оно сохранится надолго, навсегда. В конце концов, я ведьма или не ведьма?!"

Рассматривая закопченные руины театра-варьете, Пауль Мирбах раздумывал. За спиной рабочие уже заканчивали собирать щитовой забор, ограждающий территорию, а ему все не давала покоя мысль о том, почему он так легко получил подряд на эту работу. Конечно, он на рынке не первый год и специализируется именно на организации выполнения подобных заказов, но отсутствие интереса у конкурентов и достаточно высокая начальная цена удивляли. Можно сказать, даже настораживали, но Пауль в свои тридцать лет ни в какую чертовщину не верил. То есть, не верил в разные странные слухи, ходившие вокруг театра. Да и сам пожар, в результате которого здание почти превратилось в руины, уже успел обрасти легендами. Всё происходившее: вид разбегающихся полураздетых девушек, пламя, которое никто так и не смог остановить, гибель в огне всего руководства театра обсуждалось в городе всеми, кому не лень, несколько дней. Он тоже, помнится, сильно любопытствовал, сидя вместе с Рихардом в пивнушке “300 сортов пива”. Однако приятель-полицейский ничего интересного не рассказал. Дескать, пожар начался где-то в дирекции из-за некоего взрыва. Здание театра было старое, с деревянными перегородками и мебелью, противопожарная система не сработала, так что пожар распространился как на складе краски. Правда, после Рихард полушёпотом добавил, что разрешение на проведение представлений было “липовым”, а здание вообще не было застраховано. Но сейчас это уже было делом прошлым, обвинение предъявлять было некому, а новые хозяева интересовались только разборкой помещений и последующим сносом самого здания.

Новые хозяева… Он машинально прикоснулся к нагрудному карману куртки. Этот полученный вчера предмет не давал ему покоя. Разговор с этим человеком мог заставить задуматься, но Пауль решил не придавать ему значения. Во всяком случае, пока. Неизвестно, найдётся ли в развалинах что-либо, а полученный аванс уже позволил рассчитаться с долгами фирмы. Его жена, Магда, теперь успокоилась. Вчера они даже обсуждали с ней возможность поездки на отдых всей семьёй. Всё кажется просто: разобрать сгоревшие помещения, обнаруженные целые предметы уложить в ящики и передать представителям заказчика. Мусор вывезти на переработку, произвести уборку. Он мысленно перечислил статьи спецификации и вновь поймал себя на том, что машинально ощупывает коробочку, лежащую в кармане пиджака. Адвокат, он представился адвокатом, передал ему эту коробочку вместе с рисунком. Рисунком, изображающим некий кулончик с камнем. Камень был чёрный, абсолютно чёрный на серебряной цепочке. Что это был за камень, адвокат не сказал. А Рихард никак не мог вспомнить, какой драгоценный камень может быть такого тёмного цвета. И какой камень мог уцелеть в таком пожаре, даже если он находился в сейфе. Адвокат с отсутствующим выражением на безразличном лице равнодушно проинформировал, что камень обладает огромной ценностью, и его сразу же необходимо поместить в эту коробочку. Он передал коробочку Рихарду, и подрядчику на миг показалось, что в его глазах что-то мелькнуло, какое-то странное выражение. Тень усмешки?

Утром рабочие закончили обносить забором развалины театра и приступили к основной фазе работ – зачистке помещений от сгоревших обломков и разбору завалов. Работа двигалась медленно, так как по согласованию с заказчиком все хоть немного сохранившиеся предметы из офисных помещений следовало относить на особую площадку, где сидел представитель заказчика и проверял их по своим, только ему одному известным критериям. Пока что в мусор шло всё. Рабочие потихоньку продвигались по коридорам в сторону кабинета директора, и Пауль, решивший пока что присутствовать при работах лично, стал надеяться на то, что они доберутся туда сегодня. Однако внезапно рухнул потолок в коридоре, и движение приостановилось. Да, темп работ был совсем не таким, как виделось вначале.

Подозвав мастера, Пауль договорился, чтобы работы проводили дальше без него, но только до входа в кабинет директора, а сам отправился всё в тот же бар. Там он заказал пиво и вытащил из кармана коробочку. Коробочка как коробочка, внутри выложена мягким материалом, как всегда делается для ювелирных изделий. Вот только из какого материала она сделана? Не картон, не металл, не дерево. Пластик? Возможно, но какой-то необычный. Нет, не пластик. Скорее, на ощупь коробочка напоминала камень, но была очень лёгкая. И чёрная, абсолютно чёрная, как и камень на рисунке. Или как его сон.

Вспомнив о сне, Пауль сделал большой глоток бархатистого тёмного напитка. Отпив, он уставился на кружку с недоумением: чёрный, опять чёрный цвет. Сон, сон был необычным. Необычным в первую очередь тем, что запомнился до последних деталей. Пауль опёрся локтями о стол и закрыл глаза. Да, он вновь шёл по коридорам театра, не того, сгоревшего, а того, каким он был до пожара. Он шёл по коридорам, и шёл он не один. Впереди шла невысокая темноволосая девушка. Она не оборачивалась, и он не знал, какое у неё лицо. Она не стала разговаривать с ним, и он не пытался заговорить с ней. Девушка держала его за руку и вела за собой. Они шли по коридору мимо повисших тяжёлых портьер, мимо старых диванов. Наконец, после бесконечно долгого пути по полутёмным коридорам они подошли к приёмной. Девушка, не оборачиваясь, распахнула дверь и зашла внутрь. Пауль последовал за ней, сделал шаг и провалился во тьму. От этих воспоминаний пиво не помогало, и он не мог унять внезапную дрожь в руках. И проснувшись, и сейчас, столько часов спустя, почему-то он был уверен, что эта чёрная бездна была концом всего. Бесконечной и безграничной бездной. И эта девушка, куда делась в этой тьме она? Пауль допил пиво, сунул коробочку в карман и отправился домой.

На следующее утро рабочие, наконец, добрались до кабинета директора. Надо сказать, что помещение было сильно разрушено. Видно было, что здесь пламя бушевало особенно сильно. Внутри практически ничего не уцелело. Пауль глядел на эти разрушения даже с некоторым облегчением. Как здесь могло что-то уцелеть? Наверняка, сгорел сейф и этот чёртов камень. Он пытался убедить в этом сам себя, ведь этой ночью ему вновь приснился тот же кошмар. Рабочие разбирали остатки сгоревшей мебели и остатки рухнувших перегородок, а он всё думал, что это всё могло значить. Из раздумий его вырвал звонок телефона. Он нажал кнопку на мобильнике:

– Господин Мирбах? – в трубке раздался приятный женский голос.

– Да, это я.

– Пауль, откажитесь от этого подряда. Он не принесёт вам ничего хорошего.

– Кто вы, и почему мне это говорите?

– Пауль, я всё знаю про камень. Не трогайте его.

– Но почему?

В этот момент рабочие извлекли из-под обломков стола сейф. Сейф, на котором не было заметно каких-либо повреждений. Сердце Пауля застучало, и он опустил телефон. Вспомнилось, что говорил ему адвокат. Правильно, так он сейчас и сделает.