- Мальчишки показали.

- Так нельзя!

- У тебя на корабле тоже так показывали! Взрослым можно, а мне почему нельзя?

Сордар не нашел, что ответить, попутно вспомнив, что и сам когда-то неплохо расширил арсенал ругательств за счет отцовского лексикона.

Белый автомобиль останавливается. Лакей в ливрее распахивает дверь. Несколько секунд ожидания - и появляется Софи. На ней обтягивающее черное платье с отрытыми плечами и спиной. Разрез до бедра. Блестящие туфельки на длиннющей шпильке. Блестящая черная сумочка на витом шнуре с монограммой мирренскими буквами "SS". Вокруг букв - серебряная змея - символ Дома Еггтов. Круглая шляпка с прозрачной вуалью. Через плечо небрежно переброшено боа из чёрно-бурой лисы.

Софи не выходит - она выплывает.

Застонал даже Сордар. На фоне разряженных девиц Софи выглядит тем, кем является и так - настоящей принцессой.

- Вот что значит инстинкт самца! - с судорожным придыханием изрекает Марина.

Сордар пытается отвесить ей подзатыльник. Марина уворачивается. Впрочем, Сордар никогда и не стремился попадать.

Фальшивые восторги и искренняя зависть.

Трескотню на старогрэдском и мирренском слышно даже здесь.

Марина и Сордар переглядываются. Гримасы у обоих совершенно одинаковы.

Сордар газанул. Гравий застучал по полированному борту. Сордар чуть наклонил мотоцикл - белый бок машины украсился длинной царапиной от соприкосновения с острым краем рамы.

Марина заметила большое количество надутых губок и кривых взглядов вослед. Только Софи смотрит как-то отстраненно с воистину императорским безразличием.

К некоторому огорчению Марины, из вновь поступивших она прибыла вовсе не в первых рядах. Потом решила, что в данном ключе быть не первой не так уж и плохо - иначе никто бы её прибытия не увидел.

Комнату Марина выбрала на первом этаже трёхэтажного корпуса. Распаковывать вещи не стала, и отправилась изучать территорию школы. Висящий на двери "Распорядок дня" проигнорирован.

Марину особенно заинтересовали химические лаборатории, гараж и содержащиеся при кабинетах биологии животные, в количествах, способных составить конкуренцию любому зоопарку. Это не собрание диковинок во дворце Эриды. Тут серьёзная коллекция с распределением по географическим зонам. Только слонов и бегемотов нет, а так даже очковый медведь, редкая пустынная лисичка с огромными ушами и не то кошка, не то мангуст из мирренских джунглей имеются.

В гараже, кроме школьных автобусов и пары тракторов, и кое-что поинтереснее имеется. Император грамотный инженер и любитель всевозможных технических диковинок, без разницы, на каком принципе движетель, или сколько у машины крыльев. Он частенько выкупает у КБ и частных лиц заинтересовавшие его агрегаты. Какие у него в гараже оказываются, какие - в Музее Политихническом. А иные в школу попадают. Даже шутит "Подростки, дай им волю, без проблем тяжелый танк по винтикам разберут. Вот только со сборкой проблемы будут".

"Ты мне дай танк разобрать, - сказала тогда Марина, - увидишь, как я соберу обратно!"

"Ничуть не сомневаюсь. Я имел в виду среднюю ситуацию в среде твоих ровесников".

Марина помнит - отец, когда она совсем маленькой была, катал её зимой на удивительной машине без колес или гусениц, а с чем-то вроде огромных винтов от мясорубки вместо них. Марина к тому времени уже видела снегоуборочную машину, убиравшую снег подобным приспособлением. Она и не знала, что на подном можно ездить. Потом Марина прочла, что такая машина называется шнекоход. Шнекохода здесь нет. Только машина снегоуборочная. Хм. А вот и местные диковинки.

Первая машина Марине прекрасно известна. Полугусеничный тягач-лесовоз с тележкой особой конструкции с какой-той рамой, роликовой цепью и мощными пружинами, обеспечивающими натяжение гусениц. Марина видела и активно лазала по такому тягачу ещё дома. На школьном сразу же нашла металлическую табличку с названием "Пронтерн" (порода мирренских лошадей-тяжеловозов) и серийным номером. Улыбнулась, увидев цифру 7. Словно знакомого встретила. Марина неплохо знает историю появления этой марки.

После кровавой войны грэды и миррены несколько лет демонстрировали чуть ли не братскую любовь. Упростилось таможенное законодательство, вплоть до беспошлинного ввоза отдельных, не пользующихся особым спросом, товаров.

В МИДве при Саргоне создан Технический комитет, куда любой с дипломом инженера (признавались грэдские, мирренские и даже дипломы, выданные в некоторых нейтральных странах) мог подать проект, на реализацию которого у автора не хватало средств, или он не нашел понимания в официальных органах. Проект рассматривался техническим комитетом, и, если признавался представляющим интерес, то автор получал беспроцентный или льготный кредит на реализацию идеи, или прямое направление в одно из министерств с рекомендацией МИДв выделить все необходимое для реализации проекта. Самые интересные проекты попадали на стол к императору, любящему необычные технические штуковины.

Один мирренский иммигрант, отчаявшись заинтересовать ведомство главного лесничего (точнее, ведомство было вовсе не против купить у изобретателя патент на гусеничную тележку его конструкции, что бы выпускать тягачи на заводах, принадлежащих ведомству, но цену за патент изобретателю предлагали, зная о его бедственном положении, недопустимо низкую) подал прошение в "Технический комитет". Проект рассматривали грамотные специалисты. Только одно "но" Ведомство Главного Лесничего ещё совсем недавно входило в МИДв, и между сотрудниками сохранялись контакты. Прошение изобретателя хотели удовлетворить частично: выдать кредит на постройку завода меньше, чем он планировал получить. С экономикой в Техническом комитете дружили, и умели считать: при самой жесткой экономии денег изобретателю хватило бы только на постройку завода и подготовку технологической оснастки. На закупку первой партии комплектующих ему пришлось бы обращаться за новым кредитом. Который бы ему никто не предоставил, и сославшись на хитро составленный договор, потребовали бы возврата предыдущего. В итоге - почти готовый завод и вся техническая документация за долги конфискуются в казну. Так бы все и было.

Но эффектная фотография тягача, тащащего с десяток прицепов, груженных толстенными бревнами, попалась на глаза императору. Саргон решил, что это фотомонтаж, и затребовал доклад из Технического комитета.

Доклад его удовлетворил, но сумма кредита показалась странной. Как раз в это время шли работы по расчистке парков Загородных дворцов от старых деревьев, и император решил посмотреть на машины в деле. Чиновники с кислыми минами известили изобретателя о назначенной особой аудиенции.

Два тягача своим ходом прибыли со станции. Изобретатель на вопросы отвечал чётко и ясно, словно гвардеец на смотре. Стоял по стойке смирно, да и ростом удался в правофлангового гвардейца. Все бы ничего, но он напрочь забыл все предупреждения чиновников, и говорил на своем родном языке. Титул Саргона он тоже назвал мирренским.

Главный лесничий готовился торжествовать. Он, хотя и не мог улавливать малейшее движение брови молодого императора, понимал, что за такой разговор изобретатель в лучшем случае, получит от ворот поворот, а в худшем как раз и проведёт несколько лет на лесоповале - "За оскорбление ЕИВ".

Саргон слушал спокойно.

Подозвал старшего лесоруба и поинтересовался, сколько времени потребуется, что бы нагрузить тридцать стандартных прицепов. Тот назвал время.

- Хорошо, грузите, потом цепляйте за каждую из этих машин, - ещё раз окинул их взглядом, - по десять, и везите на станцию. К вечеру я там буду, посмотрю.

- Мой машин и сам может бревен везти, - кажется, первая фраза сказанная изобретателем по-грэдски в тот день.

- Что же, отлично. Тягачи тоже нагрузите, сколько он скажет.