И Роберт Дьявол стал возносить благодарную молитву и молился долго.
Харальд, выслушавший его с сочувствием, говорит:
– Печальная твоя история, и не похож ты на дьявола. Плохо придется твоим грабителям, даю слово.
Тогда старик протягивает к Харальду руки, трясет головою и просит слезно:
– Видит Бог, не хочу им мести. Я их простил, и ты прости, как велел нам Христос.
Харальд говорит:
– Хоть бы ты их и сто раз простил, у меня служба такая – не спускать разбойникам. Лучше скажи, что я еще могу сделать для тебя.
Роберт Дьявол говорит:
– Ничего, кроме того, что сделать не хочешь. А мне нужно спешить, ибо силы оставляют меня, а я хочу вернуться домой и благословить перед смертью сына своего и наследника Вильгельма.
И они дружески прощаются, и Харальд дает Роберту денег на дорогу и двух воинов с Чудином во главе, чтобы проводили старика до Кесарии, куда приходят корабли.
Солнце поднимается выше, и все жарче зной. И Харальд собирается отдохнуть в тени. Но тут к нему в ротонду приходит Фома Эротик, патрикий. И в руке у него книга, в которую нотарий записывал его беседы с Архитектором.
Патрикий жадно выпил весь кувшин вина и говорит:
– Знаю, славный Харальд, что не любишь, когда мешаются в твои дела. Но многое не сходится в этой книге с отпущенными суммами.
– В этом я плохо понимаю, – говорит Харальд. – Скажи, кто виноват и кого наказать, и я исполню.
– И разбойники, – продолжает грек, – все еще грабят на Иерихонской дороге, и прибыль от паломников уходит в их руки мимо казны. Слышал, что они ограбили самого герцога Норманнского. И, думаю, мало он расскажет хорошего о службе безопасности в Святых местах.
Харальд говорит:
– Не будут отныне грабить.
И больше ничего не сказал, и патрикий ничего не спросил, потому что знал цену слова Харальда.
Тут халиф Дахер вошел и, улыбаясь льстиво, говорит им:
– Труды – до полудня, а теперь прохладная баня и жаркие гурии ждут вас!
Грек сразу оживился и, облизнув губы, спрашивает:
– Хороши гурии?
Халиф в ответ только закатил глаза и защелкал языком. Грек говорит:
– Отдохнем, Харальд?
– Мои труды – после полудня и к ночи, – сказал Харальд и вышел. А халиф Дахер хихикает:
– Харальд так верен своей Эллисив, что, я боюсь, у него кое с чем не все в порядке.
Фома Эротик говорит:
– Главное, чтобы у него меч был в порядке. И чтобы не меньше, чем Эллисив, он служил василевсу.
Харальд же, выйдя из дворца, велит Ульву привести пойманного разбойника. И велит развязать его, ведя меж тем разговор с Ульвом, что сегодня ночью пройдет караван с дорогими тканями из Дамаска и как жаль, что все воины в дозорах по другим местам и некого послать на Иерихонскую дорогу.
Ульв ничего не понимает, но, зная, что Харальд не скажет зря, не спорит.
Разбойника развязывают, и Харальд говорит ему:
– По законам Империи должно ослепить тебя. Но человек, которого ты ограбил, просил простить тебя во имя Господа. Иди и подумай об этом благом деле, и, может, оно отвратит тебя от разбоя.
И разбойника отпускают, и он славит Аллаха и Харальда, а Харальд начинает совещаться с Ульвом.
Настает ночь, и спадает зной, и все сущее радуется прохладе. Луна освещает пустыню, и дорога Иерихонская, вытоптанная до глади, блестит под луной, как река.
И по этой дороге шагает караван из десяти верблюдов с двумя погонщиками. Между горбами у верблюдов свисают мешки с дорогими тканями, как и говорил Харальд.
И они доходят до моста через ручей, откуда невдалеке видна бедуинская деревня. И в этот поздний час многие жилища в ней светятся.
И вот, едва верблюды ступают на мост, из-под моста, подобные черным пантерам, выскакивают двадцать человек с укрытыми лицами и кривыми саблями и останавливают караван. И погонщики в страхе падают на колени, потому что нет сомнений, что это разбойники.
Старший над ними, в чалме, говорит:
– Помолитесь хорошенько вашему Христу, или как там его, – ваша смерть пришла.
Тогда один из погонщиков бьется об землю и жалко вопит:
– Возьмите все, добрые люди, там – настоящее добро, а наши жизни ни драхмы не стоят!
– Они дороже стоят, потому что нам не нужны свидетели, – говорит старший. И заносит над бьющимся саблю.
Но в это время второй погонщик выхватывает из-под плаща меч и одним ударом сносит ему голову и чалму. И голова катится по дороге, и разбойники ошеломленно смотрят, как разматывается чалма.
И пока они смотрят, острые ножи прорезают мешки изнутри, и десять воинов Харальда соскальзывают с верблюдов, имея секиры в руках. И нападают на разбойников, и перебивают их в мгновение ока. Кроме одного, которого Харальд велит пощадить.
Харальд срывает укрытие с его лица и видит, что угадал верно. И разбойник, отпущенный им днем, стоит перед Харальдом и дрожит смертной дрожью, понимая, что второй раз не уйти.
– Верно понимаешь, – говорит ему Харальд. – Но может быть, я прощу тебя второй раз, если укажешь, где другие твои подельники.
Разбойник говорит:
– Этого я даже умирая не скажу, потому что Аллах не пустит меня в небесный рай за предательство и мне вечно гореть в аду. – Но сам мигает глазом и кивает через плечо Харальда. – Лучше уж, – продолжает он и кивает снова, – недолго потерпеть.
Харальд оглянулся и видит, что разбойник кивает на деревню, что невдалеке, и понимает, что не зря там светятся ночью огни. Он оборачивается к разбойнику.
– Я тебя прощаю, – говорит Харальд. – Но это тебе – от своих.
И, взмахнув мечом, укладывает разбойника и делает знак варягам. И они, оставив Феодора с верблюдами, бесшумно бегут в сторону деревни. И луна, ушедшая за тучу, скрывает их во тьме.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
