Annotation
Маккаммон, Роберт
Маккаммон, Роберт
Чудесным летним днем, когда он был...
Роберт Маккаммон
Чудесным летним днем, когда он был...
Перевод Е. Лебедева
...мальчишкой.
Солнце ласкало лицо Джуниора, и он улыбался. Ему было четырнадцать, стояла середина июня, и лето казалось долгой, славной дорогой, что бежала все дальше и дальше, пока не скрывалась из виду в сотне миль впереди, проглоченная холмами осени. Джуниор шагал по улице в двух кварталах от своего дома: руки засунуты в карманы залатанных на коленях брюк, пальцы сжимают птичьи косточки. Теплый ветерок взъерошивал копну каштановых волос, и в этом дуновении Джуниор улавливал запах роз, что цвели саду миссис Бротон. На другой стороне улицы Эдди Коннорс и парочка его приятелей ковырялись в двигателе красного, огнедышащего "шеви", принадлежавшего Эдди. Это были крупные парни. Каждому из них стукнуло по восемнадцать лет, и они уже успели обзавестись пивными животами. Лежа ночью в постели, Джуниор слышал рев Эддиного "шевроле", носившегося туда-сюда по улице, словно тигр, ищущий выход из клетки. И в этот момент из дома Напьера, точно гнев господень, начинали доноситься крики, и...
Эдди оторвался от работы и поднял взгляд - масло пропитало насквозь перед его футболки, пятно мазута, словно боевая раскраска, чернело на похожем на луковицу носу. Он поддел локтем, стоявшего рядом парня, Грега Каутена. А потом и третий из них, Деннис Хафнер, посмотрел через улицу и заметил Джуниора.
Джуниор знал, что его ждет. Ноги, обутые в ярко голубые кеды, запнулись о разбитый тротуар, на котором ловили летнее солнце осколки бутылок. Для своих лет он был высоким мальчиком. Высоким, но худым. У него было вытянутое лицо с заостренным подбородком. Брови сходились над тонким острым носом. Знаешь, отчего шнобель у тебя торчит посреди лица? - спросил у него однажды отец. - Потому что это нОсь. Шучу, Джуниор. Шучу. Дошло?
Улыбнись, Джуниор!
УЛЫБНИСЬ, Я СКАЗАЛ!
Уголки рта Джуниора поползли вверх. Глаза оставались темными, а щеки ныли от напряжения.
- Эй! - крикнул Эдди.
Голос ударил Джуниора, будто товарный поезд, и он остановился. Эдди локтем толкнул Грега под ребра. Толкнул с видом заговорщика.
- Куда намылился, Балбес?
- Никуда, - ответил Джуниор, стоя на разбитом стекле.
- Не может быть. - Эдди похлопывал торцевым ключом по мускулистой ладони. - Должен же ты куда-то направляться. Ведь ты идешь, не так ли?
Джуниор пожал плечами. Засунув руки глубоко в карманы, он перебирал косточки птицы.
- Просто иду.
- Балбес слишком туп, чтобы знать, куда прется, - подал голос Деннис Хафнер, чей рот напоминал красную, опухшую рану. - Тощий педик. - Уродливые губы Хафнера исторгли звук отвращения.
- Эй, Балбес! - произнес Грег Каутен; его квадратное, розовощекое лицо пылало под ежиком рыжих волос. - Твой старик дома?
Джуниор, прищурившись, посмотрел на солнце. В небесах кружила птица - одна одинешенька во всех этих пронзительно голубых просторах.
- Мы с тобой говорим, тупица! - гаркнул Эдди. - Грег спросил: дома ли твой старик?!
Джуниор покачал головой. Сердце тяжело билось в груди, и он мечтал обзавестись парочкой крыльев.
- Да, точно! - Деннис кивнул, и ударил Грега в плечо. - Балбесова папаню снова упекли в дурку. Разве ты не слыхал?
- Это правда? - Эдди со злобой уставился на Джуниора. - Твоего старика снова забрали в дурдом? Заперли, чтобы он никому не навредил?
Губы Джуниора дрогнули.
- Нет, - ответил он.
Джуниор ощущал в животе холод, как если бы кишки сковало льдом.
- Почему они его выпустили, а? - продолжал наседать Эдди Коннорс; его глаза сузились, превратившись в мясистые щелочки. - Если он псих, почему его выпустили?
- Он не... - Голос Джуниора звучал неубедительно, и мальчик умолк. Затем попытался еще раз: - Мой отец не псих.
- Точно! - Деннис злобно хохотнул. - Значит, в дурдом пихают здоровых людей! Обычное дело!
- Это... это не дурдом! - сказал Джуниор. Сказал громче и сердитее, чем ему хотелось бы. - Это больница!
- Ага, конечно! Огромная разница! - произнес Эдди, и его локоть снова ткнулся Грегу под ребра. Грег ухмылялся, демонстрируя большие белые зубы. Джуниор задумался: "Интересно, а кости Грега Каутена такие же белые, как и его зубы?" - Получается, он угодил в больничку для психов!
- Мой отец не псих.
Джуниор оглянулся на оставшиеся позади два квартала. Вон его дом. Вон тот, с большим вязом на переднем дворе. Все дома в округе походили друг на друга: деревянные постройки с узкими крылечками и небольшими квадратными лужайками. Многие из домов нуждались в покраске, газоны засохли и выгорели, деревья отбрасывали синие тени, которые двигались вместе с солнцем. Одежда болталась на веревках, натянутых на задних дворах; мусорные баки стояли избитые и помятые; тут и там покоились остовы старых авто, ожидавших, когда их отволокут на свалку. Джуниор снова воззрился на Эдди Коннорса, а его пальцы в это время играли в карманах брюк с птичьими косточками - с косточками голубой сойки, если быть точным.
- У него был нервный срыв, - сказал Джуниор. - И только.
- И только? - хрюкнул Эдди. - Блин, разве этого мало? - Он вышел на проезжую часть, продолжая похлопывать ключом по ладони, и остановился примерно в десяти футах от Джуниора. - Скажи своему старику, что это свободная страна. Скажи, что я могу ездить на своей тачке, когда захочу. Хоть днем, хоть ночью. И если ему нужны неприятности, пускай вызовет легавых еще разок. Скажи, что если ему нужны неприятности, я их ему обеспечу.
- Нервный срыв, - сказал Деннис и снова захохотал. - Это просто другой способ сказать "псих", докажи?
- Вали отсюда! - велел Эдди мальчику. - Ну же, Балбес! Шевели поршнями!
- Дааа! - присоединился Грег. И не удержался от очередного резкого выпада: - Бьюсь об заклад, мамаша у тебя тоже с приветом!
- ШЕВЕЛИСЬ! - рявкнул Эдди, король квартала.
Джуниор продолжил путь, шагая в том же направлении, что и раньше - прочь от дома с вязом в пересохшем дворе и с крыльцом, с которого полосками отслаивалась краска. Ему послышался голос отца, и он вспомнил, как тот сидел перед теликом, строчил в желтом блокноте и говорил следующее: Знаешь, что такое "нервный срыв", Джуниор? Это то, что случается, когда одну половину времени твоя голова сосредоточена на работе, а вторую половину - работа сосредоточена у тебя в голове.
Шучу. Дошло?
Улыбнись, Джуниор.
Джуниор послушался.
- Тощий педик! - гаркнул Деннис Хафнер в спину Джуниору. А Эдди Коннорс прокричал: - Это свободная страна! Передай ему это, слышь?
Знаешь, кого называют "нормальным человеком", Джуниор? Любого, кто еще не угодил в лапы мозгоправов.
Улыбнись, Джуниор.
Он двигался вдоль улицы, испяинанной солнечным светом и тенями; пальцы мальчика сжимали косточки в карманах брюк, и сердце его было темнее, чем кусок угля.
Однако в этот чудесный летний день он улыбался.
В следующем квартале Джуниор свернул направо. Впереди, мерцая в раскаленном воздухе, возвышался последний сохранившийся в этом предместье лесистый склон холма. Зеленый, густой, хранящий секреты. Это было прекрасное местечко. Туда-то он и направлялся.
Прежде чем Джуниор достиг конца улицы, откуда неровная тропа взбиралась вверх по косогору, за спиной послышался топот кроссовок по тротуару. Кто-то бежал. Первой мыслью было, что это Эдди Коннорс решил-таки погнаться за ним. Поэтому Джуниор обернулся лицом к нападавшему и попытался избежать расквашенного носа. Однако это оказался вовсе не Эдди Коннорс или не один из его дружков. Это был нескладный, хрупкий на вид мальчик с вьющимися каштановыми волосами и в очках; на лице у него сияла глупая ухмылка. На нем были надеты футболка, короткие штанишки, выставлявшие на показ худенькие ноги, черные носки и кроссовки. Он затормозил, едва не врезавшись в Джуниора, и выпалил:
