- Только попробуй пикнуть, маленький гаденыш! - приставив к тонкой шейке маленький кинжал, зловещим шепотом сказал Ригель. Он уже понял, что ему ничто не угрожает, иначе вместо Оли здесь сидел какой-нибудь слуга, однако собирался отыграть всю сцену до конца. - Где стражники Филлипа Рю, за этой дверью? - другой рукой он крепко сжал оба запястья парня и заломил за спину, причиняя боль. - Его сынок такой же, как и все омеги - лживый и продажный. А ты, хозяйский пес, тебе велели здесь сидеть и ждать? Лакейская душонка, я убью тебя!
- Нет, подождите, вы не так все поняли, - чуть слышно прохрипел Оливьер, - я не лакей, я младший сын хозяина, и ждал вас не за тем, чтобы поймать в ловушку. Скажите, Черный демон, кто вас нанял? Знахарь по имени Ригель? Вы знаете его, он честный человек? Молчите? Я наверно не то спросил.
- Малыш, я вор, работаю по найму, - хмыкнул Ригель. - Откуда же мне знать того, кому понадобился мой талант влезать в любую щель? Я исполняю, он мне платит, и на этом все.
- Я так и знал, - тяжко вздохнул омега. Боль в стиснутых запястьях сделалась невыносимой, горячее дыхание вора жгло шею. - Вы можете меня пустить? Я не сбегу и не начну кричать. Мне надо попросить вас об услуге.
- Меня? Того, кто влез в ваш дом, чтобы украсть? А ты забавный парень, в другое время я охотно мог бы поболтать с тобой, но не сейчас, - Ригель ослабил хватку и убрал кинжал. Нелепость ситуации и забавляла и нервировала альфу. Здесь, в абсолютной тишине давно пустующих покоев естественный призывный запах Оли был силен. Хотелось, как тогда, забыть про все и насладиться страстью, но нынче был не тот случай, когда он мог бы позволить себе эдакое безрассудство. - Пока, приятель, мне пора идти…
- Постойте, выслушайте, Черный демон, - прервал Оливьер. - У нас с Ригелем договор, но я ему не доверяю, ни на грош. А вас я знаю, потому и ждал. Вы помните меня? Ведь это вы были за городом, в нашем поместье? У вас татуировка на руке, в виде змеи…
- О чем ты, парень?
- Это были вы, я знаю. Я вас узнал, хоть никогда не видел вашего лица. Прошу вас, украдите и меня, так же как вы украли купчую поместья Со! Ригель обманет и забудет все, что обещал, и мне придется выйти замуж за маркиза! Я заплачу, вот, у меня есть деньги… драгоценности… Прошу вас, Черный демон!
- Хм… Парень, и о чем ты говоришь? Хочешь пойти со мной? Но я не выхожу через парадное крыльцо, мой путь лежит по крышам и карнизам. Ты свалишься мешком, убьешься сам и подведешь меня, ради чего мне рисковать собой? Я ничего тебе не обещал. Прощай. Поднимешь крик, тебе же будет хуже.
- Тогда вы были более любезны, - с горькой усмешкой прошептал Оливьер. - Ну да, я понимаю, домик на отшибе, уединенность места, почему не поразвлечься? Все альфы одинаковы, распутники и негодяи, они желают только поиметь омегу, но человеком не считают… Да ты хоть знаешь, что я перенес из-за тебя?
Забыв про здравый смысл, Ригель открыто любовался этим парнем. Взъерошенный и жалкий, но одновременно дерзкий до бесстрашия, Оливьер не боялся бросить вызов сильному врагу, причем в опасной ситуации, когда помочь ему никто не мог, и он прекрасно это понимал. Таких омег Ригель еще не видел, хотя лечил немало знатных избалованных сынков. По большей части все они капризны и трусливы, покорно следуют своей судьбе и даже не пытаются взбрыкнуть. А этот парень был другой - пер напролом, стараясь выбраться из пут зависимости от семьи.
Черт, если бы он не был сыном Филлипа! Но что тогда? Ригель поймал себя на том, что первый раз подумал об Оливьере, как о своем омеге. Вот идиот, это все чертовы позывы чертовой натуры! Забыть про глупости, иначе пропадешь!
- Не понимаю я, о чем ты тут болтаешь, - злясь на себя, пробормотал он, ощупью влезая в тумбу около кровати. Полно каких-то мягких длинных тряпок, вроде бы шарфов - о, это то, что надо! Сильно толкнув омегу на постель, он ловко и привычно закрутил его запястья спереди, потом таким же образом и щиколотки, перетянул потуже рот. - Освободишься сам, узлы я затянул не слишком сильно. Пока, парниша, не скучай. Прости, что обошелся не совсем учтиво, но ты же понимаешь, что доверие сейчас вещь слишком расточительная для меня.
Неслышно и легко вскочив на подоконник, альфа исчез, оставив Оливьера замычать от горького отчаяния и крушения надежды.
Он плакал и развязывал зубами узел, мелко дрожа от только что испытанного острого волнения в крови. Но почему? Ведь альфа же не сделал ничего! Нет, сделал! Угрожал кинжалом, вывернул за спину руки, грубо прижал к себе… Но боль и страх забылись, словно их и не было, а помнил Оли только жар его дыхания и мощь отлично тренированного тела.
Это смешно, это нелепо, глупо, наконец! Плевать, его сейчас никто не видит, а Черного вора он больше никогда не встретит… Узел поддался, и через минуту Оливьер освободился. А может, Ригель не такой уж негодяй и все-таки за ним придет?
========== Глава 11 ==========
К тому часу, когда специально нанятые свадебные слуги появились в комнатах Оливьера и принялись за свое дело, он был полностью опустошен и обессилен. Ночь перед этим он не смог и глаз сомкнуть, прислушиваясь к каждому шороху за окнами спальни. Уже не веря, что Ригель придет за ним, омега все же ждал, надеясь и отчаянно молясь неведомо кому, когда же и надежда окончательно угасла, он впал в прострацию и безразличие, словно уже не чувствовал себя живым.
Слуги крутили и вертели его, словно заводную куклу, и он послушно поднимал вверх руки и всовывал в широкие штанины ноги, наклонял голову, позволяя надеть себе на шею блестящие украшения и равнодушно наблюдая в большое зеркало, как постепенно превращается в павлина. Поверх костюма полагался плащ, вернее, покрывало, на голову смешной убор с вуалью, закрывающий лицо во время церемонии, и когда это было проделано, Оливьер не узнал в раскрашенном болване самого себя.
- Как вы красивы, господин! - воскликнул его старый наставник, допущенный попрощаться со своим воспитанником. - Вы словно светитесь небесной красотой!
- Да лучше бы я был уродом, - сердито буркнул Оли, всовывая руки в тонкие перчатки, - тогда, возможно, ни один самец не захотел меня себе в постель, и я обрел желанную свободу.
- Как можете вы говорить такое, господин, тем более в день вашей свадьбы, - замахал руками наставник. - Я рад за вас, маркиз Бузель достойный человек. Какие же красивые у вас родятся дети!
Оливьер сморщился и застонал, впервые выказав какие-то эмоции, но этого никто не видел, даже старый воспитатель, который в это время почтительно склонился перед господином в прощальном поклоне, старательно пряча блеснувшие в глазах слезы, и так же полусогнутый, отступил назад, к дверям, и тихо удалился.
Ну, вот и все. Больше никто не погрустит о нем. Омега из дому - родителям большое облегчение. Омега - лишь товар, который нужно выгодно продать, а кто же беспокоится о том, что станется потом с товаром?
Ни братья, ни отец - никто не заглянул к нему и не спросил о самочувствии и настроении. Все те же свадебные служки отвели его во двор и посадили в паланкин, где по обычаю Оливьеру предстояло провести большую часть церемонии - жениха омегу не показывали ни гостям, ни жениху альфе до той поры, пока храмовый жрец не объявлял их законными супругами. Это случалось уже под вечер, а прежде шли обряды, шествия и угощения, в которых участвовали не только служители храма, но и специально нанятые ряженые. Все это время паланкин с омегой, хоть и стоял на видном месте посреди широкого двора усадьбы альфы жениха, вниманием не пользовался, и даже носильщики, сделав свою работу, уходили, чтобы принять на грудь чашечку мутного дешевого вина, выставленного на столах для всеобщего потребления.
***
Оливьер задремал, сидя в относительном уединении большого паланкина, и в этом зыбком мареве ему привиделся обманщик Ригель. “Красивый альфа, не похож на знахаря простолюдина, - ленивым облаком клубились мысли, - лицо породистое, как у знатного вельможи. Воспользовался мной, наивным дураком, заполучил то, что хотел, и бросил… Но все-таки, зачем ему бумага на поместье? Возможно ли, что он и есть пропавший графский сын, который будто бы уплыл за море?”
