Я повернулась к нему.

– Но только если девушка в состоянии справиться со своими чувствами и способна держать себя в руках, – он отвернулся к окну и тихо добавил:

– Кому я это говорю? Сто пятьдесят портретов Дезмонда… все равно ведь опозорится, – да за кого он меня вообще принимает?

«За сумасшедшую фанатку Императора», – любезно ответил чей-то подозрительно знакомый голос в голове.

Голос Кларксона.

Всё честно, я его считаю слегка того, и он видит меня примерно так же.

Отличная бы из нас вышла пара. Я хрюкнула. Луи схватился за голову и, выдав что-то про мою полную необучаемость, присоединился к дорогому Габи – уставился в окно.

Уитлоки – род обедневший и малочисленный, но минимальные представления об этикете я имею. Уж Дезмонда-то точно поприветствую правильно. Мы с папой как-то даже были на одном из приемов, посвященных, кажется, годовщине со дня основания Империи. Дезмонд меня, конечно, не заметил. Помимо девочки – подростка на приеме присутствовало огромное количество благородных красавиц, но в обморок при виде своей любви я не упала даже тогда. Собственно, после этого приема моё увлечение Дезмондом и закончилось. В Действительности император оказался мужчиной слишком любвеобильным.

Ну, нравилось ему, чтобы женщин было много и желательно одновременно.

Извращенец.

Зато ориентации нормальной. В принципе, не так и плохо.

Естественно, я не видела самого непотребства. Об этом маленьком увлечении знали не все. Да только я случайно подслушала беседу дворцовых дам. Перегрелась я в тот день на солнцах, загар приобретала. Приобрела. Ярко красный цвет кожи прекрасно оттенил серые глаза. Я вышла из-за стола, чтобы нанести новый слой успокаивающего крема. Лакей указал направление дамской комнаты, а я заблудилась. Ну и не придумала ничего лучше, чем зайти в одну из комнат. Встала в уголок и начала свои процедуры. А потом моё уединение нарушили две дамы, я спряталась за шторой и узнала много нового об объекте своих чувств. Дамы, как я поняла, были под впечатлением.

Мне как-то сразу захотелось выйти из числа его обожателей.

Мужчины вышли из машины, и Кларксон, невероятно, подал мне руку. Вечно зеленые сады Императорской резиденции радовали глаз. Перламутровый дворец переливался всеми красками в свете трёх солнц, а фонтаны весело журчали.

В этой части Силиона не было многоэтажных зданий – самый престижный район планеты. И всего в нескольких часах ходьбы, или нескольких минутах на автомобиле, находился наш с папой дом. Только сейчас я поняла, как соскучилась по старому особняку Уитлоков. Собственно, на его содержание уходили почти все папины доходы. А вернее, на налоги. Но мы держались, много лет отказывались продавать дом. Это наше наследие, наша гордость.

У входа в резиденцию были журналисты. Толпы журналистов.

Да я прямо национальный герой.

Спасибо тебе, папочка!

– Мисс Уитлок, откройте нам тайну, – кучерявая желтоволосая журналистка залепила мне микрофоном по носу, – как вам удалось захомутать коренного холостяка и мировую звезду Гейбла Кларксона всего за несколько часов? – я опешила и растерянно потерла нос.

Это что же, шуточка Габи обернулась скандальной новостью?!

– Без комментариев, – лучезарно улыбнулся Звезда и повел меня к входу.

Решила не добивать Душку и промолчала.

А то наговорит про меня гадостей Дезмонду, и плакали мои триста золотых.

Я, Кларксон и один из операторов, не знаю, как зовут – не спрашивала, стояли в одном из залов резиденции. Луи и остальных с нами не было. Не впустили.

Всё здесь было ослепительно белым, и мы с репортером смотрелись этакими черными галками. Помещение вело на террасу, на которой уже был сервирован столик для меня и Дезмонда, и для Габи, конечно. Всё-таки, единственный близкий к Императору репортер. Любимчик не только жителей империи, но и её властителей.

Было бы за что любить.

– Мисс Уитлок, – Кларксон повернулся ко мне, – когда Дезмонд поздоровается, просто скажите ответное «Здравствуйте». Не нужно пытаться поразить Императора своим экстравагантным чувством юмора с первой минуты общения, – он снова скривился, – у вас будете на это целых пятнадцать минут.

Я покорно кивнула.

Оператор нажимал какие-то кнопки на аппаратуре, а потом вдруг подошел ко мне, протянул конфету и тихонько сказал:

– Не расстраивайся. С тобой он еще очень вежлив, – я поблагодарила дарителя и закинула карамельку за щеку.

Если это вежлив, то как он себя ведет с другими?

– Мисс Уитлок! – Кларксон отвлекся на секунду и видел только, как я прячу фантик в сумочку, – немедленно выплюньте эту гадость! – чего это? – Вы собираетесь приветствовать Императора с леденцом во рту? – тьфу ты, а ведь прав.

Сделала, как он сказал.

Всё равно. Мог бы быть и повежливей.

– Я тебе потом еще дам, – сказал мне оператор и представился, – я Лесли.

– Спасибо, – благодарно ему улыбнулась.

Но продолжить знакомство не удалось, потому что к нам величественно ступало его Величество. Кларксон склонил голову, а я присела в забытом полупоклоне. По-моему, вышло не плохо.

– А вот и наша победительница, – Дезмонд покровительственно улыбнулся мне и разрешил подняться.

– Дитя Воинов приветствует тебя Повелитель! – ответила я ритуальной фразой и выпрямилась.

Краем глаза заметила, как Кларксон побледнел. Какие мы нежные.

Дезмонд совершенно не изменился, всё такой же идеальный. Красные волосы, красные брови и бирюзовые глаза. Глядя на это совершенство, даже не замечаешь, во что оно одето. Вроде бы в светлую рубашку и светлые брюки.

Не зря я его в детстве рисовала.

Идеальная модель

– Уитлоки, как же как же,– красавец Дезмонд покивал головой,– Гейбл, ты увел у меня из под носа сокровище, – еще какое сокровище.

– Это просто недоразумение, Ваше Величество, – спокойно ответил Кларксон.

Тут уж, сам Бог велел вмешаться:

– Как, Габи, ты же сам сказал, что мы поженимся через месяц, а после ужина ты объявишь о помолвке и всему миру будешь кричать о нашей любви!– я схватила Кларксона за руку. – Душка, ты обманывал меня?

На лице у репортера заходили желваки.

– Вот и чудесно. Я сам выдам мисс Уитлок замуж ровно через месяц, – провозгласил Дезмонд, – а приз пойдет в качестве приданого.

Ой, дура…

Пошутила…

Мои триста золотых!

Жених оскалился и смачно поцеловал меня, куда дотянулся – в лоб. Как покойницу.

– Пончик, теперь ты довольна?

Я захлопала ртом. Пончик? Посмотрела на себя в зеркало. Какой, к черту, пончик?!

«Сейчас отснимем репортаж, и я объясню Дезмонду, что мы пошутили», – с такими мыслями я садилась за стол.

– Камера, свет, – громко сказал Звезда.

– Дорогая мисс Уитлок, – улыбался на камеру Дезмонд, – вы покорили жюри конкурса и меня своей разноплановостью, – конечно, в коробках были работы всевозможных стилей.

Я только пробовала себя в живописи, и поэтому там были и графитовые наброски, и пастель, и портреты маслом.

Да там даже кубизм имелся.

Жуткая картинка вышла. Наверное, этот портрет был решающим перед тем, как отдать первое место мне.

Как увидели, вот прям сходу поняли – талант!

Камеру навели на меня:

– Благодарю вас, – дала я петуха.

– Уважаемые жители империи, – продолжил Император, – я хочу первым сообщить вам радостную новость, – о Боже, только не это, – мисс Джинджер Уитлок с первого взгляда покорила недоступного Гейбла. Камера выхватила заледеневшего Кларксона. Репортер выдавил улыбку.

– Через месяц в Резиденции состоится торжественное бракосочетание наших героев, – катастрофа.

Как теперь выпутаться из этого?

– Пончик такая особенная, – добил меня Кларксон.

И это сейчас смотрит папа, Эмма и вся Империя…

Мама, хорошо, что ты не дожила до этого дня!