СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Правый берег реки Псёл, городище Горналь, 970-е годы.
У обгорелых развалин городища сидят несколько славянских мужиков.
1-й мужик. Ну и чего печенеги на нас вызверились?
2-й мужик. Чего-чего... а то не знаешь? Как побил Святослав хазар, так и ринулись печенеги через Волгу сюда. Тесно им стало, вот и на нас стали нападать. При хазарах-то и не было вроде такого...
3-й мужик. Ты чего мелешь-то? Печенеги Волгу уже лет сто, наверное, как перешли. Я там за Волгой-то не один раз бывал, тамошние печенеги - нищие, едва с проса на кобылье молоко перебиваются, где им тут воевать. Да и мало их.
1-й мужик. Да и давно ль хазары нашими защитниками-то стали? Как это не было при них такого? А угры ходили нас зорили, и печенеги те же, и аланы с болгарами. И сами хазары дань драть приходили, людей в рабство гребли. А тут - на тебе, Святослав Игорич виноват стал.
2-й мужик (упрямо). А я тебе говорю, что хазары хорошие были! Богатая страна, и города каменные, и торговали добро. А он бешеный же - хлебом не корми, дай повоевать.
3-й мужик. Дать бы тебе в ухо за такие слова. Хазары у него хорошими стали. У тебя, небось, никого за море не продали, так и вестимо, хорошие. Города те им аланы с болгарами построили, а торговали они только рабами да рыбьим клеем.
2-й мужик (вскакивает, отбегает в сторону). Хорошие! Хорошие! А ваш Святослав - рыцарственный дурак с шилом в заднице!
1-й мужик швыряет в его сторону камень, 2-й мужик скрывается в прибрежных кустах, продолжая вопить.
ДЕЙСТВИЕ ДЕСЯТОЕ
КРЕСТИТЕЛЬ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Киев, 977 год.
Владимир стоит на крыльце и смотрит, как по мостовой от пристани к дворцу идёт Рогнеда.
Рогнеда. Здравствуй, князь ты мой прекрасный.
Владимир. Здравствуй, княгиня.
Подходят друг к другу вплотную.
Владимир. Как добирались?
Рогнеда (вполголоса). Ты мне зубы не заговаривай, рабичич! (Хватает его за волосы).
Владимир. За что?
Рогнеда. За что? А за вдову Ярополкову! Как её там? Ирина?
Владимир. Да я-то при чём?! Она сама! Троллем буду, сама!
Рогнеда. Сама? После того, как ты её мужа убил, она сама к тебе в постель прыгнула?
Владимир. Ну да. А как иначе-то?!
Рогнеда (отпускает волосы). Ну раз сама, то ладно. В конце концов, я и сама так же сделала, когда ты отца да братьев моих убил. Чего такого-то. Конечно, сама.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Константинополь, 980 год.
Император Василий сидит на престоле, задумчиво грызёт пальмовыю щепочку. Входит паракимомен Василий Лакапин.
Паракимомен (кланяясь). Радуйся, великий!
Василий. И ты здравствуй, верный слуга наш. (В сторону). Чтоб тебя разорвало.
Паракимомен. Новости из Руси, великий.
Василий. Опять из этой дикой страны что-то новое. Чего там?
Паракимомен. Новый киевский князь, Владимир, выслал к тебе войско из северных стран.
Василий (с лёгким испугом). Зачем это?
Паракимомен. Не знаю. Вроде как они сами сюда пойти захотели.
Василий. Письмо какое-то с ними пришло или нет?
Паракимомен. Пришло. Пишет киевский князь, что посылает к тебе варягов и наказывает, чтобы ты их обратно не пускал, и в одном месте всех не держал, а то плохо будет.
Василий застывает с открытым ртом. Сглатывает и обретает дар речи.
Василий. Это ОН МНЕ указывает? Мне, государю, императору Востока, он указывает, что делать с варягами?!
Паракимомен озадаченно разводит руками.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Киев, 980 год.
Владимир сидит у окна в терему, смотрит на строительство за крепостной стеной - мужики насыпают холм. Сзади подходит Добрыня.
Добрыня. Что там строят, княже?
Владимир. Святилище новое.
Добрыня. Зачем?
Владимир. А чтобы Русь крепче была.
Добрыня (непонимающе выгибает бровь). Поясни.
Владимир. Да, видишь, дядька Добрыня, у нас на Руси даже с богами каждый в свою сторону тянет. Поставим капи главных богов от каждого племени - Перуна от войска, это ж наш свейский Тор, а войске у нас свеи сплошь. Для аланов поставим Хорса да Симаргла.
Добрыня. Ну Хорс ладно, солнце вроде, а Симаргл - что это за бог?
Владимир. Да вот говорят, тыщу лет назад какому-то псу крылатому поклонялись персы, вот мы для алан этого пса и поставим. Симарглом пусть его зовут.
Добрыня. Так у аланов такого бога нет?
Владимир. Неа, нету. А у нас пусть будет. А для славян тупеньких поставим Дажьбога и Стрибога поставим. Они ж одно племя Дажьбогу кланяются, другие - Стрибогу, третьи - Перуну. А для финнов - Макошь.
Добрыня (слегка обалдев). А что, Макошь, финская богиня? Вроде славяне ей поклоняются, а чтобы финны - не слыхал. Да и остальные боги вроде... у всех славян, а не по одному у каждого племени.
Владимир. Ай, тебе не всё равно? Если и славянская, они её всё равно у финнов взяли, потому что до своей богини им в жизни не додуматься.
Добрыня. А Велеса?
Владимир. Да нафиг он? Пусть вон под горой стоит, чего его ещё с остальными ставить. Ему простонародье поклоняется только.
СЦЕНА ЧЕТВЁРТАЯ
Киев, 988 год.
Владимир сидит на престоле, рядом его жёны - Рогнеда и Ирина, вдова Ярополка. На лавках вдоль стен сидят бояре, уставя бороды и насупленно глядя на князя. Около престола на отдельной лавке сидит Добрыня.
Входит посол от волжских булгар.
Посол. Призываю тебя, княже, принять нашу веру.
Владимир. Расскажи мне о своей вере.
Посол. Пять раз в день молиться богу надо, нет бога кроме Аллаха, и Мухаммад - пророк его, обрезание надо делать, нельзя свинину есть и вино пить.
Владимир. Как это пить нельзя?! Нам такая вера не походит, убирайся! Следующего зови!
Посол булгар уходит, входит немецкий посол, кланяется.
Владимир. Тебя и слушать не буду. Отцы и деды наши не приняли вашей веры, убирайся, откуда пришёл.
Немецкий посол уходит, входит хазарский посол, поправляет пейсы.
Посол. Прими нашу веру, княже. Она самая правильная.
Владимир. Расскажи нам о своей вере.
Посол. Обрезание надо делать, в субботу работать нельзя, свинины есть нельзя, зайчатины.
Владимир. Где ж земля ваша?
Посол (убито). Подчинена христианам. А народ наш развеян по миру.
Владимир. Такая вера нам не подходит.
Посол уходит.
Добрыня. А что, иудейская земля подчинена христианам? Мусульманам же вроде. Да и хазарская тоже вроде бы не у христиан...
Владимир (раздражённо). Я лекарь что ли, тому послу? Это ж он про христиан сказал.
Входит посол греков.
Посол. Прими, княже, нашу веру.
Владимир. Расскажи ж мне о ней.
Посол. Наша вера самая правильная, она прямо от Христа происходит. И веровать так, как мы веруем - это правильнее всего.
Владимир (слегка озадаченно). Дядька Добрыня, а что, у них вера с немцами не одинаковая? Вроде и там Христос, и тут.
Добрыня. Да кто их разберёт? Но у греков я в храмах бывал. Красивооо. И свечи горят, и певчие басят на много голосов, всё в золоте и серебре.
Владимир. Вот их веру и примем.
1-й боярин. А надо ли, княже?
Владимир. Что - надо ли?
2-й боярин. Так у нас своя вера есть. Для чего её менять-то?
Владимир. Наша вера какая-то не такая. Всё вразброд, не поймёшь, какой бог какому родня, какой от какого племени взят. А тут - во! Один бог - одна голова! И сразу все племена в него уверуют, и тогда будут понимать, что страна на всех одна. Я так чую! Да и греки на нас уважительно смотреть будут наконец-то?
