А теперь в сердце толпы стоял ее сын. Ее младший сын. Такой красивый и сильный в своем возмущении. Сейчас Мароция гордилась им не меньше, чем, когда он триумфально вернулся в Рим. Хотя разве это был триумф? Нет, настоящую победу Альберик одержал сейчас. Несмотря на проклятия Папы, не смотря на слухи, и даже на свой стыд, он не убежал. Не спрятался, не сдался, он заговорил с людьми и заставил их прислушаться к себе. Они полюбили его за его смелость. Мароция была рада, что ей довелось наблюдать миг его победы и рождения новой эпохи для Рима. Ее младший сын станет прекрасным правителем.

Неожиданно красивая молодая женщина обернулась к Мароции и закричала:

- Шлюха!

Сразу несколько рук толкнули ее к стене и содрали с нее меховую накидку. Она чувствовала их грубые прикосновения и вонючее дыхание. Она думала, они разорвут ее на части, но появился Стефан с двумя солдатами и спас Мароцию.

- Я отведу тебя в замок, - сказал он.

Толпа потеряла к Мароции интерес и двинулась за Альбериком. Потрясая факелами, люди шли к полуразрушенному Латеранскому дворцу.

- Нет. Я хочу остаться. - сказала Мароция.

- Это его приказ, - Стефан взял ее под руку. - Идем.

И он потащил ее прочь от площади. Только через десять шагов Мароция сообразила, что изо всех сил вырывается.

- Нет, Стефан! Я не могу их оставить! Там Иоанн! Он в опасности.

- Альберик приказал запереть тебя в замке, - покачал головой Стефан. - Перестань сопротивляться, прошу тебя. Твои мальчики уже выросли, Мароция. Позволь им самим решать за себя.

- Но Альберик убьет его!

- Если так, ты не сможешь этому помешать!

Они прошли через ворота замка, и Стефан толкнул Мароцию в подвал.

Это тоже его приказ, это тоже приказ ее сына, поняла Мароция. Сам Стефан на такое никогда бы не отважился. Закрывая решетку, он прятал глаза.

Мароция обхватила плечи руками и отступила в темноту. Та ли эта темница, где умер Иоанн? Та ли эта темница, где умерла ее мать? А может, сейчас она оказалась в той самой комнате, в которой впервые поцеловала Альберика?

Через окно под потолком Мароция видела часть двора. На рассвете она услышала цокот копыт по камню и голоса. Вскоре шум раздался в подземелье, лязгнула решетка.

Войдя к матери, Альберик держал в правой руке факел. От дыма у Мароции заслезились глаза.

- Где Иоанн? - со страхом спросила она.

- Он жив.

- Он здесь, внизу?

Альберик кивнул.

- Он не выживет в подземелье, Альберик. Прошу... - Мароция осеклась. Глаза, наконец, привыкли к свету, и она рассмотрела его лицо. Заострившиеся черты. Запавшие глаза. - Я научила тебя всему, только забыла научить прощать, - повторил Мароция слова своей матери.

Альберик смотрел на не несколько мгновений, потом стремительно вышел.

Она не видела его полгода. Прошла весна, закончилось лето и наступили дожди. Мароция сама, как могла, убирала свою камеру. Никогда не отказывалась от еды. Она подолгу стояла у окна, надеясь, что по видимой ей части двора пройдут люди или кони. Но не редко случалось, что за целый день она не видела ни одного живого существа. Со временем она стала откладывать что-то из еды для того, чтобы приманивать замковую собаку или кошку. В обмен на еду животные соглашались скрасить ее одиночество. Дни, когда Мароции удавалось переговорить со стражником, были самыми приятными.

В начале осени она узнала от стражника, что Альберик восстановил Латеранский дворец и сделал новым Папой внука Стефана, юношу тихого и глупого.

Ночи стали длинными и холодными. С заморозками к Мароции пришли сны. Она часто видела во сне Альберика Старшего и Иоанна. Иногда просыпаясь, она путала события и не могла точно вспомнить - ее слепой сын убил ее мужа или проклял его? Или убил своего брата? Или убийца Иоанн? Любовник ее матери убил ее сыновей? Одному выколол глаза. А второго отымел в задницу.

Когда стражник принес Мароции теплые одеяла, дурные сны прекратились вместе с лихорадкой.

В начале зимы к ней пришел Альберик. За время, что она не видела сына, он вытянулся и похудел.

- Идем, - голос его стал глубже.

Он провел ее в ее старые покои. Внутри все было таким ярким, что у Мароции зарябило перед глазами. Посреди комнаты стояла ванна с горячей водой.

Мароция никогда не думала, что однажды будет стыдиться раздеться. Но после месяцев в подземелье она исхудала, кожа высохла и покрылась морщинами.

Альберик прикрыл дверь и, привалившись к ней спиной, сложил руки на груди, наблюдал за матерью. "Он мог позвать служанку, которая помогла бы мне помыться", - подумала Мароция и распрямила плечи. Ее сын имеет право увидеть, как она изменилась.

Он смотрел. Пока она мылась и вытиралась, на его лице не отражалось никаких эмоций. Лишь когда она взяла ножницы, чтобы подстричь свои длинные волосы, он вздрогнул. Неужели он думал, что она способна навредить себе?

- Идем, - сказал он, когда она надела платье.

Они спустились на второй этаж. В мавзолее горели свечи. На полу лежал мертвый Иоанн.

- Он умер сегодня ночью, - сказал Альберик.

Мароция опустилась на колени и провела рукой по холодной щеке. Ее глаза остались сухими. Вместе с Альбериком они раздели Иоанна и обмыли его тело.

Ночью по дворе замка сложили поминальный костер. Мароция стояла между Альбериком и Стефаном. Вокруг мелькали незнакомые молодые лица новых стражников и слуг. Когда костер догорел, Альберик забрал коробку с прахом брата и пошел в замок. Мароция поднялась за ним на второй этаж. Альберик долго стоял посреди зала, потом приблизился к одной из урн, перевернул ее, втер сапогом прах древнего императора в пол и положил в урну прах брата.

- Я горжусь тобой, - прошептала Мароция.

Альберик нахмурился и опустил голову. Не касаясь Мароции, он прошел мимо нее по лестнице наверх. Остановился около двери ее покоев, чтобы пропустить ее вперед. Когда они остались наедине, Альберик толкнул ее на кровать и грубо овладел ею. Он кусался и плакал. Кажется, она тоже.

Утром он уехал. Так как он не приказал запереть Мароцию в подвале, она целый день провела на крыше замка, рассматривая Рим.

Он мало изменился. Но теперь казался Мароции слишком большим и людным.

Альберик поселился в Авертине, в замке, построенном его отцом. Он часто навещал Мароцию в замке Ангела, но никогда больше не разрешал ей покидать его.