– Тал Хээрин Арслан и его ученик, – выступил из-за моей спины Учитель Доо.

Я мысленно застонал: ну вот зачем он так! Больно надо! Ну не люблю я мертвецов. Ни в каком виде их не люблю и не желаю с ними возиться. Девица скривилась. Не нравится предложение наставника? Смирись! Я же смиряюсь.

Мы несли покойную ведьму, усаженную на специальный стульчик с ручками по бокам, шаг за шагом погружаясь вглубь холма. Их было много. Сидели в небрежно сделанных нишах. Я понял, почему девчонка возилась с подготовкой обряда захоронения столько времени: пришлось копать новую. Скелет за скелетом проплывали мимо, белея костями. Труп за трупом. Все в одинаковых алых одеждах, расшитых золотом. И одинаково белые косы, где-то упавшие к скелетированным ступням, обутым в расшитые башмачки, где-то с трудом удерживающиеся на голых черепах… В пустую нишу усадили ведьму Замбагу, завершившую свой земной путь и ступившую на небесную дорогу.

Торопливо, почти бегом, вернулись к костру. Девица вынесла еще три столика и расставила мисочки с угощением. Поминальная трапеза. Погребальные обряды разных народов имеют много общего, и можно, наконец-то, спокойно поесть. Но девица завела разговор. Неспешно и размеренно, как это принято у степняков в торжественных случаях. Я вздохнул – трапеза откладывалась.

– Давным-давно, когда Луна была юной, а степи богаты травой, жил шаман Одон. Неумелый шаман, ничего он не мог: духов не слышал, трав не знал, погоду не ведал. Рассердил неумелый шаман могучего багатура Тал Хээрин Арслана. И забросил его Тал Хээрин Арслан на небо. Сразу на небо. И сделал это быстро. Небесные боги спросили: ты кто и как сюда попал? «Тал Хээрин Арслан забросил», – ответствовал Одон. «А-а-а, Тал Хээрин Арслан забросил – это хорошо!» – сказали боги. И каждый ударил его по голове и откусил кусочек тела, – она зачерпнула фарфоровой ложечкой из миски с разваренной в молоке крупой и круглыми черными ягодами. Сушеные, наверное, для ягод сейчас не сезон. «Каша», так называл это десятник Гёро? Вкусно, да. – Потомнебесные боги столкнули его на землю,и земные боги спросили: «Ты кто и как сюда попал?» «Тал Хээрин Арслан забросил меня на небо, а боги столкнули вниз». «А-а-а, Тал Хээрин Арслан забросил – это хорошо!». Каждый бог ударил Одона по голове и откусил кусочек тела, – зачерпнула вторую ложечку. Мы церемонноследовали ее примеру, но как же хотелось плюнуть на все и основательно подкрепиться! – И остался от Одона один скелет. И обрадовались люди степи: «Есть у нас такой человек, кого ели боги неба. Есть человек, кого ели боги земли. Для всех он свой. Кровь Одона течет в небесных богах, плоть Одона есть плоть земныхбогов. Будешь нашим колдуном. Будешь защищать нас от злых духов неба. Будешь защищать от злых духов земли», – тут девчонка отставила столовые приборы и встала во весь невеликий рост у костра, вытянув руки над огнем. – И привели ему коней, юрту дали, овец и быков мохнатых. И жен прислали от каждого из десяти племен. И много детей народили те жены. Так появились колдуны и ведьмы, заклинающие духов, –и сникла,и будто упала на землю. Духи снова зашебуршились, зашипели. Что-то им не нравится в этой легенде. – Только их мало осталось в степи. Колдунов и ведьм убивают те, кто приходит с Севера, с ледяных пустынь. Некому теперь защищать. Духи пьют кровь кобыл и овец. Злые. Племена уходят к шусам. В ногах валяются, с волей расстаются. Никому умирать неохота.

– Не делал я этого, – смущенно и сердито отрекся от участия в эпосе Учитель Доо. – Ну, воевал против степняков… что я их, сортировать, что ли, буду? Колдун, не колдун... Да и женщин-детей не трогал, я не палач. Да ведь и давно этого Одона к богам закидывали, я еще не жил тогда на этой земле.

– Ну, возможно, твое прозвище заменило имя какого-нибудь более древнего героя, который тоже был грозою степей, – предположил я, успокаивая наставника. – Н-да, ты действительно широко известен среди местных варваров. Одон был предком беловолосых колдунов?

Дикарка молча кивнула, не сводя с Учителя Доо пристального взгляда.

– Зачем вы здесь? – наконец задала вопрос, который, видимо, давно вертелся на кончике языка.

– Мы просто странствуем по степи, – с легкой улыбкой ответил наставник. – Расскажи лучше, что вас с бабушкой выгнало в руки разбойников?

– Ты обманываешь меня, а степь не прощает лжи.

– Я призову духов в свидетели моей честности, – поднял руку в жесте клятвы наставник.

– Они не говорят со мной. Эмэ слышала духов, а я никчемная ведьма. Ничего не умею. Ни на что не гожусь.

– Ничего себе! Испепелить своим огнем человек десять, не меньше… – поразился я. – Если уж ты «никчемная», то кто «способный»?

– Я не знаю, как это случилось, – она расстроенно махнула рукой и с пальцев сорвалась искра электрического разряда. Один из камней, которыми был обложен костер, раскололся.

– Стоп! – наставник отставил в сторону свою чашку и сел к девице вплотную, схватив за руки. – Во-первых, не волнуйся. Твои эмоции сейчас сильны, а энергии в теле нестабильны. Разрушить можно все, но зачем нам это?

– Я не знаю, о чем ты говоришь, – степнячка была на грани истерики. – Я не вижу духов. Я не умела так делать!

– Вот же! – наставник нетерпеливо, почти под нос сунул ей полную пригоршню тьмы, сгустив ее на ладони, и не успев рассказать, что там «во-вторых».

– Рука, – успокоившись, девица в недоумении пожала плечами. – Обычная рука. Что я должна увидеть еще?

– Хм… – Учитель Доо, пряча смешинки в глазах, с удивлением рассматривал то меня, то ее. – Сборище уникальных юнцов. Один все видит-знает, но ничего не может, другая все может, но ничего не видит и не знает. Из вас двоих получился бы один великий Отшельник.

– Что у меня общего с этим… – дикарка скривилась.

– На-а-адо же! Меня, оказывается, невзлюбили. Горе-то какое! – глумливо ухмыльнулся в лицо. Ее пренебрежение почему-то задело.

– А вот это, девонька, ты зря, – наставнику тоже не понравилась такая реакция. – Если бы не «этот», как ты изящно выразилась, то твой труп валялся бы сейчас среди горелых разбойников. Уничтоженный изнутри спонтанным всплеском энергии. Старая ведьма в момент смерти отдала тебе силу многих поколений колдунов, в дополнение к нераскрытой твоей, и это чуть не сгубило тебя. Если бы не Аль-Тарук с его хранителем, некому было бы хоронить твою эмэ, – сочувственно поцокал языком и добавил жестко. – Будь благодарна.

Она возмущенно вскинулась и снова выпустила сноп белых искр, оплавивших чашку с кашей. Вот же ходячая петарда! Стало по-настоящему смешно, и я улыбнулся. Смысла нет обижаться на необразованную дикую девчонку. Она встала. Постояла какое-то время, пристально глядя на нас. Повернулась и ушла за дверь, к мертвым. Молча.

Из чувства приличия мы немного подождали ее возвращения. Не дождались. Быстро, без лишних слов, съели свои доли ритуального ужина и спокойно пошли спать.

– Наставник! – окликнул Учителя Доо, перед тем как опустить голову на походную скатку. – Я поступил так не в расчете на благодарность. Просто потому, что не мог иначе. Не слишком ли ты к ней строг?

– Человек высок не потому, что к нему добавили. Низок – не потому, что от него отняли, – глубокомысленно изрек наставник. – Это не зависит от расчетов. Спи уже.

Сон был прерывист. Время от времени в него вторгались то один незнакомец, то другой… такие же беловолосые и наряженные в алое с золотом, как захороненные в холме ведьмы и колдуны. Осматривали, оглядывали, хватали цепкими пальцами. Особенно усердствовал противный старикашка, норовящий, казалось, проверить даже крепость моих зубов. Я отмахивался от них, как мог, постоянно просыпаясь от собственной ругани, застрявшей в сомкнутых губах. Рядом жмурился хранитель, но разгонять непрошеных визитеров не спешил. Наконец уснул крепко, без сновидений, и открыл глаза лишь с первыми лучами солнца, прокравшимися сквозь приоткрытую дверь вслед за утренним холодком. От озера доносились плеск и фырканье коней, слабый дымок костерка щекотал ноздри: девчонка хозяйничала. Рождался новый день.