Тема революции и гражданской войны (второй русской смуты) рассматривалась многими выдающимися русскими мыслителями и до сих пор продолжает волновать русских патриотов. В центре внимания стоят причины катастрофы, случившейся с Российской империей, и неудача белого движения. Вкратце ответы на эти вопросы даются обычно так. Внутренняя причина революции – отход по-западному образованной русской интеллигенции от Церкви и ее оппозиция монархии. Внешняя причина – мощный жидо-масонский заговор, спровоцированная им мировая война, истощившая силы народа и сделавшая его удобопрелыцаемым на революционную пропаганду. Причины поражения белых также ищутся в их нецерковности и немонархизме.

Эти ответы можно считать верными лишь приблизительно. Они дают формально правильную схему. Но, как и всякая схема, они ограничены и не полны, а потому требуют дополнительного раскрытия и уточнения. Схема сводит проблему к внешней церковности и к формальному монархизму, приписывает им спасительное действие самим по себе. Но насколько может быть действенной форма без содержания?

Нам кажется полезным взглянуть на причины и ход первой русской смуты (начала XVII века), которая лучше помогает понять причины и смуты второй. Вторая русская смута (начала XX века) была сложным процессом, со многими побочными явлениями, затрудняющими рассмотрение главных причин. Первая русская смута проще и яснее для понимания.

В Московском государстве XVII века не было евреев и масонских лож. Не существовало западнически образованной интеллигенции (как и никакой другой), ни университетов, ни даже школ, ни газет, ни иных средств массовой информации. Иезуитская агентура пыталась интриговать (через самозванцев), но имела очень ограниченные возможности. Не было примера «великой французской революции», про республиканские идеалы никто не слыхал. Все были по своим убеждениям монархистами. Не слышно было ни про атеистов, ни про нигилистов или вольнодумцев – все были православными и церковными. Неудачной внешней войны, способной возбудить недовольство правительством, Россия тогда не вела. И, несмотря на все это, произошла страшная смута, продолжавшаяся более десяти лет, опустошившая всю страну и едва не положившая конец и Русскому государству, и русскому народу. Очевидно, что главные причины первой смуты – наши внутренние.

История первой смуты дает богатый материал для понимания природы монархической власти. В наше время многие монархисты сосредотачивают внимание на превосходстве монархии перед республикой, а наследственного монарха – перед выбранным президентом. Гораздо меньше внимания уделяют связи монархии с духовно-нравственным состоянием народа, с его правосознанием, с требованиями, предъявляемыми к самому монарху.

Казалось бы, разные аспекты монархии были в свое время исчерпывающе разобраны Л.А. Тихомировым в его капитальном труде «Монархическая государственность». Но в новых исторических условиях возникали новые вопросы, связанные с монархией. Так, уже через несколько десятилетий после крушения монархии в России в ином преломлении рассматривались проблемы монархии профессором И.А. Ильиным, например, в работе «О монархии и республике».

Какое значение для государства имеет царствующая династия и возможна ли ее смена? Нужен ли народно-представительный орган для призвания и избрания нового царя или для его воцарения достаточно его вооруженных сторонников? Имеет ли решающее значение факт церковного помазания монарха на царство, или его династическое происхождение, или его личные достоинства? Что важнее для устойчивости трона: успешная политика или популярность в народе? Имеет ли силу присяга, принесенная монарху, лично недостойному и даже не вполне законному? Должен ли монарх служить национальным интересам или нация должна служить интересам монарха? За всем этим стоит более глубокое измерение монархии, ее духовное содержание. Кому она служит, какой духовный знак на себе несет? Эти вопросы имеют наглядные ответы в истории первой русской смуты, которую мы попробуем рассмотреть, используя исторические исследования Карамзина, Соловьева, Костомарова, Скрынникова.

Известно, что непосредственной причиной первой смуты (1603 – 1613) была смена царской династии: прекращение Московского дома династии Рюриковичей за смертью царя Феодора Ивановича (1584 – 1598) и воцарения брата его жены – Бориса Годунова (1598 – 1605). Эта смена поставила перед русским сознанием вопрос о легитимности нового царя.

В течение более семи веков на Руси правила династия Рюриковичей. Никакие другие фамилии не имели права на великокняжеские столы. Московский дом представлял одну из младших ветвей этой династии. В результате присоединения многих удельных княжеств к Москве их бывшие владельцы, даже из старших ветвей Рюриковичей, утратившие самостоятельность, стали служилыми московскими «боярами-княжатами», по старшинству в службе уступая старомосковским боярам. Свое первенство им пришлось добывать уже на московской службе. И мы видим среди выдающихся московских воевод XVI века многих потомков древних родов: Горбатого-Шуйского (покорителя Казани, 1552) и И.П. Шуйского (героя обороны Пскова, 1581–1582), М.П. Воротынского (победителя Крымской орды при Молодях, 1572), А. Курбского – потомка ярославских князей и др. Но и боевые заслуги не давали им прав на престолонаследие. Московские великие князья с большим подозрением взирали на «бояр-княжат», не без оснований подозревая их в намерениях «подыскиваться на царство».

Массовые репрессии Грозного обрушились прежде всего на оставшихся Рюриковичей. Большинство их было казнено или сослано, некоторые (Курбский) бежали в Литву. Разгром аристократии, учиненный Грозным, выбил все наиболее заметные фигуры, всех возможных лидеров и вождей, оставив людей духовно и нравственно мелких, подобно тому, как после вырубки мачтового леса отрастает кустарник. Поэтому прекращение Московского дома открыло дорогу к трону другим фамилиям, выдвинувшимся в царствование Грозного, Годуновым и Романовым, вступившим между собою в ожесточенную борьбу.

Пресечение Московского дома было делом рук Ивана Грозного. Ненамеренное убийство в гневе наследника престола царевича Ивана пресекло главную линию, так как потомства у царевича не было. Остались младший брат царевича Ивана – Феодор и младенец Димитрий от последней седьмой жены Грозного Марии Нагой. Линия двоюродного брата Ивана Грозного – князя Владимира Андреевича Старицкого, была полностью уничтожена по приказу царя в ходе опричнины: был убит сам князь Владимир с матерью, женой, детьми и домочадцами.

Царевич Феодор Иоаннович не был подготовлен к делу правления: «Се не царь, а пономарь», – говорил про него отец. Рано лишившись матери, он провел юность в Александровой слободе, среди кровавых оргий отца с опричниками. Забитый, запуганный отцом и его подручными, Феодор пережил тяжелые душевные потрясения. Дабы отвести от себя подозрения и гнев отца, он приучился юродствовать, закрываясь маской дурачка от злобы человеческой. Он не был слабоумным, но сломленным, с травмированной психикой, с подавленной волей, и был неспособен к принятию самостоятельных решений и к управлению другими людьми. Кроткий и тихий, добрый и молитвенный, во многом не от мира сего, он не был готов к делу государственного правления, не мог держать в своих руках царского скипетра. Символично, что на коронации он, устав, отдал тяжелые для него государственные реликвии – скипетр и державу – в руки Годунова.

Шурин царя Феодора Борис Годунов был другим продуктом той же тиранической системы правления Грозного. Дядя его занимал важный пост постельничего, т. е. был начальником дворцовой охраны и сумел хорошо пристроить своих племянников. Сестра Бориса – Ирина – стала женой царевича Феодора, сам Борис был зятем Малюты Скуратова и имел прочные связи в сыскном ведомстве. Он никогда не служил в войсках, не был в походах или на дальних воеводствах, а провел всю жизнь при дворе, продвигаясь на поприще политического сыска и дворцовых интриг.