Грохочут

Пушки и тачанки,

Сто тысяч красных рвутся в бой

На станциях и полустанках

И в сизой дымке заревой.

Ах, васильки!

Их столько в поле

Сомнут копытами коней,

И вздрогнет вся земля от боли

За всех убитых сыновей.

И эхо битвы

Пронесётся

Над степью, словно ураган,

И содрогнётся глубь колодцев,

И в землю втопчется курган.

Он,

В бурке белой и в папахе,

На белом впереди коне,

Он в жаркой сече, словно пахарь,

След оставляет на стерне

Кровавый,

Страшный и горячий,

Идущий прямо от седла,

Но разве может быть иначе,

Коль в пене алой удила?

Он

За собой ведёт отряды

Летучей конницы вперёд,

И пусть снаряды рвутся рядом —

В нём упоение живёт.

Он

Забывает и о страхе,

Встречая пуль свистящих рой,

Он отдаётся лишь отваге

И каждый воин с ним – герой.

Скитаясь

Восемь лет по тюрьмам,

Прошёл Владимирский централ,

Он узнавал людей по судьбам,

С кем жилы на работах рвал.

Он для царя

Был безнадёжным,

Опасней бомбы под дворцом,

Конечно, дерзким и безбожным

И чуждой жизни кузнецом.

Бандитам

Он отпор на зоне

Играючи давал не раз.

Он чтил партийные законы,

Но жизнь он видел без прикрас.

Имел он свыше

Ум пытливый,

Он уважал крестьянский труд.

Души приливы и отливы

Его на стрежень вознесут

Тех

Перехлёстов, перегибов,

Что разоряли всю страну,

И край Тамбовский встал как глыба,

Остановил собой волну,

Волну

Глобальных разрушений,

Напор крестьянских новых бед.

Он шёл пока без поражений

И верил в торжество побед.

Бойцы Антонову:

– Степаныч!

Ты летишь под пули,

Нас много, ну а ты один,

Ты видишь: мы ряды сомкнули,

Ты наш любимый командир.

– Вы что

Задумали такое —

Беречь меня? Так не пойдёт,

Мы все равны на поле боя,

Пусть захлебнётся пулемёт!

И он

Рванулся белой птицей

На потрясённого врага,

Бойцы за ним. И жар клубится,

И кровью полнятся луга.

Пой, ветер, пой,

Играй на струнах

Моей встревоженной души,

О тех отчаянных и юных

Народу правду расскажи.

И Ленин вновь

Впадает в ярость:

«Опять Антонов жив-здоров,

Бандитский рейд себе на радость

Он продолжает. Он готов

Все наши

Выбить продотряды,

Добраться до самой Москвы.

Козлов шумит почти что рядом,

Иль это позабыли вы?

И он

Весомее, страшнее,

Чем Врангель, Мамонтов, Колчак.

Он словно камень нам на шею

Подвесил, свой подняв рычаг…

Не можем

Уничтожить банду?

Неуловим, отчаян, смел?

Какую он вещает правду,

Что всех крестьян поднять сумел?

Не по зубам

Мужик тамбовский,

Ещё остра его коса?

Да, он силён. А где Котовский?

Направить в тыл к нему, в леса».

Пой, ветер, пой

В моей отчизне,

Не пропадай в свинцовой мгле,

И бой идёт во имя жизни,

Во имя правды на земле.

Хрипят

И рвут поводья кони,

А снег визжит, как тот кабан,

Который мчится от погони,

Роняя кровь от жутких ран.

И оживает

Сумрак елей,

Лесные мстители летят,

И голос воинской свирели

Зовёт вперёд в могучий ряд.

И вот

Они пошли лавиной,

Сметая красных на пути.

И вопль, и крики над равниной

Вновь раздаются впереди.

За землю

И за Русь Святую,

За жён, детей и стариков

Летят отряды, атакуя

Полки несметные врагов.

И в чащах

Отзовётся эхо

Лихих и верных сыновей,

И тропы их за тёмной вехой

Крупой заносит снеговей.

Так раньше

Воевали скифы:

Удар, отход – и перс бежит.

О них теперь расскажут мифы,

Курганы, где их вождь лежит.

Наш Александр

И вождь, и воин,

Непобедимый скифский дух

Клокочет в нём, но он спокоен,

И лес ему – надёжный друг.

Ночлег.

Ближайшие селенья

Их ждут давно, и в окнах свет

Не вызывает в том сомненья,

И он горит уж сотню лет…