Прошло двадцать пять лет. Я не то чтобы забыл о своем давнем драматургическом опыте, но смирился с тем, что он так и останется мелким фактом моей биографии. Страшная трагедия на шахте «Распадская» побудила меня перечитать пьесу. Честно скажу, я был поражен. Ничего не изменилось. Ничего! Хоть ставь на титуле «2010» вместо «1985».
Действие первое
I
В темноте мелькают огни – лампы на касках горняков. Двое проходчиков, ПЕТУХОВ и ПОЛСТЯНКИН, выносят из забоя к устью штрека что-то громоздкое, металлическое.
ПОЛСТЯНКИН. Полегче, полегче! Ставим! (Отдыхают.) Говорят, покойник всегда тяжелей, чем живой человек. С механизмами, видно, то же.
ПЕТУХОВ. Кранты механизму. Вещественное доказательство.
ПОЛСТЯНКИН. Болтай побольше! (Оглядывается в сторону забоя, прислушивается.)
Со стороны главного ствола появляется бригадир проходчиков ВОЛОДЯ МАЛЕНЬКИЙ, разматывая кабель лампы-переноски. Цепляет лампу за костыль в крепи, кому-то свистит.
ПОЛСТЯНКИН. Куда это, Вовчик?
ВОЛОДЯ МАЛЕНЬКИЙ. Сюда давай, к стенке. Кто с тобой? (Посветил.) А-а, Длинный… беги скажи ребятам, пусть все сюда сносят. (Петухов уходит.) Нашли?
ПОЛСТЯНКИН. Что?
ВОЛОДЯ МАЛЕНЬКИЙ. «Что»! А то не знаешь!
ПОЛСТЯНКИН. Нет.
ВОЛОДЯ МАЛЕНЬКИЙ. А эти?
ПОЛСТЯНКИН. Да они и не ищут: план забоя, кто где стоял. А была, Вовчик, уверен?
Ярко вспыхивает лампа-переноска, освещая во всех подробностях станок-перфоратор, искореженный чудовищной силой взрыва и грузом обвала.
ВОЛОДЯ МАЛЕНЬКИЙ. Была. (Смотрит на перфоратор.) Славкина. Двужилка, красная, вроде телефонного провода. На конце иголки припаяны, на другом выключатель. Козел.
ПОЛСТЯНКИН. Кончай!
ВОЛОДЯ МАЛЕНЬКИЙ. Молчи. Это завтра на поминках мы скажем, какой он был верный друг и незабвенный товарищ. Славка Голубев. Сучонок, белой «Волги» ему не хватало!
ПОЛСТЯНКИН. Кончай ты! Знаешь же!
ВОЛОДЯ МАЛЕНЬКИЙ. Все знаю. Разберемся. Нам теперь во многом разбираться придется! (Смотрит на перфоратор.) И Степаныч, валенок шелудивый! Что бы этой двужилкой – да по морде ему! Мерин! Молчи, Виталька! Завтра скажем, какой он был примерный семьянин и безотказный товарищ. Пень трухлявый! Наплодил четверых, так живи, молись на технику безопасности! (Пауза.) Все. Помянули. Беги, Виталька, в оба гляди. Если они найдут – совсем плохо.
Полстянкин уходит. Разборка завала продолжается. Из забоя появляются ВЕНГЕРОВ, ДРОЗДОВ и пожилой взрывник по прозвищу СТАРИК ЗНОБИШИН.
ДРОЗДОВ. Вот здесь они должны были укрыться. Сорок метров, поворот, вполне безопасно.
СТАРИК ЗНОБИШИН. А ближе и негде. Туточки я как раз свою динамку поставил, сходил пост глянуть, того иду назад – как он жахнет!
ВЕНГЕРОВ (в сторону забоя). Юрий Иванович!
КЛИМОВ. Иду… зацепился тут… (Подходит, вытаскивая тонкий красный провод.)
ВОЛОДЯ МАЛЕНЬКИЙ (негромко). Длинный, живо! Нож есть?
ПЕТУХОВ. Понял. (Выключает лампу на каске, исчезает в забое.)
Провод в руках Климова обвисает.
ВОЛОДЯ МАЛЕНЬКИЙ (предупредительно). Оборвался. Давайте смотаю.
КЛИМОВ. Не беспокойтесь, мне не трудно.
ВЕНГЕРОВ. Отметьте, Юрий Иванович: взрывник находился здесь. Говорит, проверял пост охранения.
КЛИМОВ. Это входит в обязанности взрывника?
СТАРИК ЗНОБИШИН. А чего ж не помочь ребятам? Пока они станок прибирают. Не сидеть же сложимши руки на животе. (Бригадиру.) Так я говорю?
ВОЛОДЯ МАЛЕНЬКИЙ. Нашу бригаду всегда отличал дух коллективизма и товарищеской взаимопомощи.
КЛИМОВ. Вот как? Очень приятно.
ВОЛОДЯ МАЛЕНЬКИЙ. Так про нас в газете писали. И про Славку. Про Голубева. Фантазер. Был. Беспокойный характер…
КЛИМОВ (закончил сматывать провод, неожиданно уколовшись). Черт!.. Иголка… припаяна. Что это такое?
СТАРИК ЗНОБИШИН. Где? А! Узявка это.
ВОЛОДЯ МАЛЕНЬКИЙ (поспешно). Это местное слово. Означает – веревочка, маленькие что-то. Узявка, в общем.
КЛИМОВ. А иголка зачем?
СТАРИК ЗНОБИШИН. Да это – чтоб в случае чего…
ВОЛОДЯ МАЛЕНЬКИЙ. Иголка? (Взял провод.) В самом деле. Я же говорю, Славки это. Голубева. Фантазер был. Вечно у него в карманах проводки всякие. Просто так, наверное. К примеру, если Старик Знобишин начнет задремывать… (Колет взрывника.)
СТАРИК ЗНОБИШИН. Тю на тебя! Сдурел?
ДРОЗДОВ. Бригадир, что за шутки?
ВОЛОДЯ МАЛЕНЬКИЙ (пряча провод за спину). Извините, на нервной почве. С этой разборкой завала третью смену на-гора не выходим.
ДРОЗДОВ. Немного осталось. Завтра отдохнете.
ВОЛОДЯ МАЛЕНЬКИЙ. Хоронить товарищей – это, по-вашему, отдых?
Появляется ШМЕЛЕВ. Ему лет тридцать пять – тридцать семь, как Климову и Дроздову. Щеголеват даже в спецовке. Скромен до наглости.
ШМЕЛЕВ (Венгерову). Владимир Андреевич. (Климову.) Юрий Иванович. (Дроздову.) Анатолий Сергеевич. Взрывать подано.
ДРОЗДОВ (хмуро). Горный инженер Шмелев хочет сказать, что для испытания взрывателей всё готово.
КЛИМОВ. Что всё?
ШМЕЛЕВ (тоном рапорта). Взрыватели отобраны на складе, заложены в мелкие шпуры. Остается нажать кнопку. Это рядом. Прошу!
ВЕНГЕРОВ. Вообще-то все это – функция экспертизы.
ШМЕЛЕВ. Товарищи нам не доверяют?
ДРОЗДОВ. Это я распорядился подготовить испытания. Каждый лишний час простоя…
ВЕНГЕРОВ. Что ж, пойдемте.
КЛИМОВ (бригадиру). Провод – к остальному. (Уходит за Венгеровым и Дроздовым.)
ШМЕЛЕВ. Провод? (Смотрит на «узявку» в руках бригадира.) Раззявы! (Уходит.)
ВОЛОДЯ МАЛЕНЬКИЙ. Ну, Знобишин! «Узявка»! Черт тебя за язык тянул! (Бросает провод к перфоратору и другому оборудованию, извлеченному из завала).
Со стороны главного ствола доносится негромкая серия сбивчивых хлопков-взрывов. За ней – вторая.
СТАРИК ЗНОБИШИН (считает сбои). Отказ… Еще два… И еще… Я же говорил – на взрыватели спишут!..
Убедившись, что чужих нет, к бригадиру подходит Петухов, протягивает разбитый выключатель с обрывком красного провода.)
ПЕТУХОВ. За вагонеткой был.
ВОЛОДЯ МАЛЕНЬКИЙ (разбирает осколки пластмассы). Так и есть – замкнуто. Вот и вся экспертиза. (Заворачивает выключатель в платок, прячет в карман.)
Из забоя медленно выходит Полстянкин, молча кладет в световой круг от переноски две размозженные горняцкие каски. Полная тишина. В самой сути ее таятся ритмы траурной музыки…
II
И вот уже похоронный марш звучит во всю силу оркестра.
Многолюдная траурная процессия движется по главной улице города. Из окна гостиницы за ней наблюдают ВЕНГЕРОВ и ЗОЯ. Они только что вошли, оба в плащах.
В номере то пасмурно, то солнечно от быстрого движения низких снеговых облаков. Это трехместный люкс, дорогой, старомодный, с нишей-альковом за тяжелыми задернутыми портьерами, со спальней за дверью с матовыми стеклами. В просторной гостиной повсюду бумаги, канцелярская пишущая машинка на столе.
Музыка за окном, удаляясь, слабеет, потом смолкает.
ЗОЯ. Какая тяжелая в этом году весна!
ВЕНГЕРОВ. Давайте работать. (Снял плащ, помог раздеться Зое.) На чем мы остановились?
ЗОЯ (садится за машинку). «Перечень оборудования, обнаруженного при разборке завала». Здесь зачеркнуто: «Провод двужильный, красный, неизвестного назначения». Это не нужно?
ВЕНГЕРОВ. Предмет неизвестного назначения в акте экспертизы – нонсенс… (Заглянул в спальню.) Странно. Я думал, Юрий Иванович спит. Номер не заперт…
ЗОЯ. Спит? Уже двенадцать.
ВЕНГЕРОВ. Он вернулся с рудника только под утро. (Прошел в прихожую.) Плащ здесь. Даже два. Ничего не понимаю.
ЗОЯ. Может, спустился в буфет?
ВЕНГЕРОВ. Не будем терять времени. (Диктует.) «Таким образом, все материалы расследования неопровержимо доказывают, что взрыв в первом забое рудника «Маяк»…
Зоя печатает.
«…в результате которого погибли горнорабочие Голубев и Степанов…» Поставьте инициалы.
