– Сколько пальцев видишь?

Тот снова сказал что-то непонятное.

– Голова не кружится? Встать сможешь?

Парень медленно встал, повесив руки вдоль туловища, оглядел девочку и старика и что-то спросил. Если бы доктор знал русский язык, он был понял, что вопрос означал «Вы кто?»

Сходство Павла Иванчикова с Полом Маккартни заметила учительница по литературе, а вовсе не одноклассники, которые обычно раздают прозвища. Это именно она, придя к ним в качестве нового предметника в десятом классе, начала называть Иванчикова «Сэр Пол». Из одноклассников же только двое или трое понаслышке знали о древней группе «Битлз», а уж как зовут ее участников, не интересовался никто. Тем не менее, прозвище «Пол» за Павлом закрепилось. «Сэра» все, кроме учительницы, пропускали, потому что «Сэр Пол» – это длинно. Зато почему-то полшколы забавлялось сочетанием «Пол Иванчиков».

«А это им не длинно!» – первое время злился Павел, но потом привык. А когда Полом его стала называть мама, услышав кличку на каком-то школьном спортивном мероприятии, он совсем смирился.

В своем классе Пол не то, чтобы был белой вороной, но считался олдфагом, ботаником и увальнем. Он действительно имел какие-то ретро увлечения: любил, например, эпоху хиппи, до дыр загонял стоуновский фильм «Дорз» и альбом Pink Floyd «Обратная сторона Луны». Из аниме смотрел только Миядзаки, не мечтал о собственном дроне, всем играм предпочитал одну навороченную, но неглючную сборку «Скайрима». Да и в ней нарочно не проходил главный квест с драконами, а шлялся по окраинам, выполнял задания каких-то третьестепенных персонажей и строил шикарные поместья.

Пол Иванчиков и правда был толстоват – на футболе его еще в первом классе приговорили к вечной стоянке в воротах. Физкультуру как предмет он считал в общем полезным для школьников, но сам выносил с трудом.

Всем видам одежды Пол предпочитал вельветовые штаны и куртки джинсового покроя, фланелевые клетчатые рубашки и короткие ковбойские сапоги (спасибо, что папа на них не скупился). А зимой носил длинное черное пальто, воротник которого всегда поднимал, и шарф, который можно было два раза обернуть вокруг шеи, а концы его все равно свисали почти до пояса. Шапки, кепки, бейсболки и прочие головные уборы Пол на дух не переносил.

Репутацию ботаника он заслужил тем, что в школе всякую свободную минуту читал. Ко всем своим курткам он попросил маму пришить глубокие внутренние карманы – для покетбука. И без читалки из дома выходил – разве только мусор вынести или за хлебом.

Читал же все подряд, руководствуясь только тем, «въезжает» он в книгу на первых десяти-двадцати страницах или нет. Под «въездом» Пол понимал всякую потерю чувства реальности и свое «переселение» в книжный мир.

О гипотетическом будущем, которое наступит после школы и потребует поступления в какой-нибудь вуз он не заботился. Что вуз будет, это дома считалось само собой понятным. А вот в выборе профессии родители Пола на ограничивали. То есть, речь об этом, если и заводилась, то быстро прекращалась, потому что сын спокойно сообщал «Я ещё думаю», а отец с матерью даже с каким-то облегчением говорили «Ну, думай-думай».

Когда Пол пошел в десятый класс, он заметил, что родители все меньше и меньше интересуются его успехами в учебе. Проглядывая оценки за первое полугодие, папа, убедившись, что троек нет, заявил «Ну, ОК. Молодец», расписался в зачётке и, кажется, моментально забыл, что там было у Пола по физике, а что по английскому.

На маму иногда находило, и она начинала расспрашивать про одноклассников, пытаясь угадать, с кем из них сын дружит, и, надо полагать, в кого из девочек влюблен. Но тот ни к одной из них нежных чувств не питал и обо всех рассказывал очень коротко, без интереса. Даже про «жемчужину» их 10-го «Б» Боброву, за которой толпой ходили одиннадцатиклассники, сказал только: «Карьеристка. Хитрость на ножках. Модельных…» Маме от таких скупых оценок становилось скучно и она сворачивала разговор.

А влюблен Пол был в Ниту – девушку-персонажа в «Скайриме», которую создал сам. Нита была с ним уже больше года. В свое время Пол месяц перелопачивал десятки расовых модов для игры, чтобы её найти – от демонических до фривольных. Только одно лицо он рисовал четыре дня – до тех пор, пока не понял, что оно идеально.

Сохранения с Нитой Пол шифровал на своём компьютере просто, но надежно. Файлы он называл сочетаниями латинских букв и цифр, которые непосвященному ничего не говорили. Менял их расширение на что-нибудь вроде LOG и помещал в системную папку с драйверами. Когда он хотел увидеть Ниту, он каждый раз снова переименовывал файл и возвращал его в папку с сохранениями «Скайрима». И старался вызывать её только, когда никого рядом не было.

Если своим мужским персонажем Пол старался играть честно, то для Ниты не жалел игровых денег, которые добывал консольной командой. У неё были наборы самой ценной и изящной брони, баснословно дорогое волшебное оружие, десятки сундуков, набитых драгоценными камнями, амулетами и кольцами.

Пол построил для неё три роскошных поместья и дом внутри дерева, которые любовно обставил, снабдил запасами изысканного вина, фруктов и других припасов. В каждом доме устроил буквально склады одежды, оружия и доспехов на все случаи жизни – Нита не должна была нуждаться ни в чем.

Прокачивая её, Пол, не стесняясь, включал режим бога и хождение сквозь стены. Если нужен был артефакт – вызывал его в консоли. Но иногда разрешал Ните ввязаться в битву или пройти какой-либо квест почти без подстраховки. Лишь нагружал её инвентарь зельями здоровья и магии по максимуму. Пол с трудом переносил, когда Нита погибала. В такие моменты его горе на несколько секунд становилось настоящим и на глаза наворачивались горячие слезы.

Но самую большую драму он пережил, когда позволил Ните выйти замуж. Пол выдал ее за красавца-эльфа и мучился, глядя на их совместную жизнь, целую неделю. В конце концов он сделал так, что Нита вместе с мужем попали в засаду и позволил тому погибнуть. А потом при помощи консольных команд удалил всякую память о нем. Хотя у самого себя знание о том, что Нита была ему неверна, стереть не мог. И иногда страдал от него со странным сладким чувством.

Пол не стремился слишком быстро прокачать девушку. Иногда с увлечением тратил игровое время на создание для нее книг при помощи очередного мода. Например, написал сборник стихов, который назвал «Прекрасна и опасна». А еще создал дневник Ниты, и вносил в него ее впечатления от пережитых приключений.

О девушке Пола не знал никто, и ему это нравилось. Он любил чувствовать себя непонятым и неразгаданным – как бы «зашифрованным». Но специально всего этого не демонстрировал, а только посмеивался про себя, слушая обыденные разговоры одноклассников и родителей.

Увлекшись Нитой, Пол не заметил катастрофических событий, которые привели к тому, что родители решили развестись. Они сообщили ему об этом после того, как окончился учебный год – наверное, тянули специально, чтобы не порушить сыну учебу.

Думая над случившимся, Пол сообразил, что изменения обстановки дома мог бы заметить и раньше. Ведь, например, в январе папа на две недели уезжал отдыхать и лечиться в какой-то санаторий совершенно один, чего на памяти Пола никогда не делал, поскольку всегда следовал принципу, гласившему: «Отдыхать либо вместе, либо никак».

Или, скажем, мама и папа перестали подкалывать друг друга по утрам, когда все семейство собиралось кто на работу, кто в школу. Еще у них почти год не было гостей, а раньше на все праздники заваливались друзья, с которым родители поддерживали отношения чуть ли не садиковского возраста.

Родители рассказали Полу о своем решении в начале лета, и он видел, как они мучались, подбирая слова. Все эти их «Понимаешь, иногда так случается, что люди устают жить вместе, но нужно идти дальше» и «Ничего сильно не изменится, мы будем видеться, просто папа переедет в квартиру бабушки, которую мы не будем больше сдавать…» звучали картонно.