Ухватив Авеля за серебристые волосы, Паула подняла его с силой, совершенно удивительной для такой изящной женщины.

- У меня есть данные по всем агентам и, конечно, я изучила их слабые места. Отец Найтроуд, если ты не Кресник, от тебя никакого толку.

- П-прошу хватит! - слабым голосом воскликнул Гавел, глядя, как Паула занесла руку над головой Авеля. - Ты уже победила! Сестра, не проливай кровь понапрасну!

- Напротив. Я не могу его отпустить, он знает о газе. К тому же... - Лицо Паулы было безупречно чистым в отличие от окровавленного Авеля. Словно ангел мщения, она вещала: - Такова воля Божья. Вы оба умрёте. Господь есть порядок нашего мира, всего сущего. Безжалостно уничтожать противящихся Ему, значит, исполнять Его волю. Не сопротивляйся, отец Гавел, - мягко проговорила Леди Смерть.

Священник молчал, подавленный унынием.

- Бог - это сила и всё сущее. Вы же противитесь Его власти, заявляете о своих эгоистичных идеалах, отвергаете священную истину. Вы порождения зла. Вам нет прощения.

- Ч-чушь! - воскликнул Авель слабым, сдавленным голосом, прервав её поучения. - Полня чушь, сестра Паула. Оправдываешься словно побитая собака!

Паула взметнула брови.

- Что? - спросила она, глядя на бормочущего священника. - Отец Авель, как ты меня назвал? Меня, посланницу Божью, обозвал побитой собакой?

- Да, сестра. Ты жалкая, побитая собачонка, - твёрдо ответил Авель, медленно изогнув губы. Его лицо исказилось от жуткой боли, но льдисто-голубые глаза были ясными. Превозмогая муку, он решительно продолжил: - Уж я-то знаю, сам был такой. Я потерял веру в этот мир, смеялся над идеалами своей любимой. Я ненавидел их, только сейчас понимаю, каким был неудачником. Я боялся действительности. Смеялся над всеми. Я был таким же как ты.

Его взгляд был устремлён куда-то вдаль, словно Авель находился не здесь и не сейчас. Его голос переполняли не то сожаление и печаль, не то тоска по прошлому.

- Нужно смотреть правде в глаза. В одиночку не справиться, но и сдаваться нельзя. Паула, ты ведёшь себя как побитая собака. Только неудачник сдастся без боя!

- Благодарю за проповедь, отец, но ты вообще понимаешь что происходит? - засмеялась Паула, холодно глядя на священника. Она яростно взмахнула рукой. - Ладно. Вот убью тебя, уничтожу этот городишко и посмотрим. Сможешь назвать меня после этого побитой собакой, признаю твою правоту. Тебе конец, агент!

Паула обрушила на Авеля такой силы удар, что могла размозжить ему голову, но её рука так и не достигла цели.

- Что за ерунда! - растерянно воскликнула она.

Кто-то схватил её сзади с чудовищной силой. Паула невольно отпустила Авеля и обернулась к священнику.

- Ты ещё двигаешься? - зло бросила она.

- Авель, я отрёкся от Бога, но он всё же существует, - сказал Гавел и тихо засмеялся, удерживая женщину. Он собрал все оставшиеся силы, и сейчас лицо его приобрело землистый оттенок. Предчувствуя скорую смерть, он оставался спокоен. - Бог есть, но ни в силе, ни в мечтах, а в воле людей, между их грёзами и явью!

- Вацлав!

Авель закричал, но Паула уже вонзила свою руку в грудь Гавелу. Она раскрошила ему позвоночник, и подкожная жидкость хлынула фонтаном. Это был смертельный удар.

- Авель? - прошептал Гавел, слабо улыбаясь на смертном одре. - Жители... люди... спаси их...

- Тебе конец! - закричала Паула.

Гавел закрыл глаза и перестал шевелиться, а женщина отдёрнула руку. Развернувшись, она поглядела на следующего противника.

- Только время потеряла. Ты следующий, отец Авель, - победоносно заявила она.

Однако перед ней был уже не тот лежащий при смерти священник.

- Наномашины Кресник 02, сорок процентов ограниченных возможностей. Принято! - печально сказал Авель и поднялся.

***

- Вацлав? - спросил Авель.

Услышав тихий оклик, Гавел медленно открыл глаза, но всё плыло.

- Очнулся, Вацлав?

Авель улыбался ему сквозь слёзы.

Гавел кивнул. Говорить он практически не мог. Собрав оставшиеся силы он выдавил:

- Инквизитор?

- Сбежала. Отец Леон и отец Трес собирают жителей и готовят их к безоговорочной капитуляции. Думаю, войска не будут входить в город. Слышишь меня? Всё благодаря тебе.

- Капитуляция?.. - произнёс Гавел.

"Значит, всё-таки проиграли?"

Гавел попытался улыбнуться. Он вдруг понял, что лежит не на полу, а на чём-то мягком, вернее, кто-то поддерживает его.

Человек посмотрел на Гавела и просил слабым голосом:

- К-как вы, Вацлав?

- Ах, ваше святейшество. Вы не ранены? - спросил Гавел. Удивлённо глядя на бледное лицо понтифика, он улыбнулся. - Сами видите. Мы проиграли... Простите, что втянул вас в эту неразбериху.

- Э-это в-вы простите меня, Вацлав, - умоляюще проговорил Александр со слезами на глазах. - Б-будь я х-хорошим понтификом, ничего бы...

- Всё хорошо, ваше святейшество. Не беспокойтесь, - заверил он плачущего юношу. Пытаясь ободрить его, Гавел сказал: - Благодаря вам я воссоединился с Богом, которого потерял. Теперь я спокоен.

- С Богом? Вацлав, в-вы встретили Бога?

- Да. Я думал, что давно потерял Его, но это не так. Он внутри меня, - с трудом выдавил Гавел.

Жизнь покидала его тело. Он уже не видел лица юноши. Он столько хотел сказать, но ни сил, ни времени уже не было. По крайней мере он сказал самое главное Авелю, и теперь всё зависело только от него, как он посеет это.

- Ваше святейшество, у вас нет сил сейчас. Вы не могли спасти нас, но в этом не ваша вина, - сказал Гавел. Он положил окровавленную ладонь на худенькую, но тёплую руку юноши. - У вас есть воля, вы не беспомощны. Придёт день, и Бог внутри вас дарует вам силу. Я с нетерпением жду этого дня.

- Вацлав? - позвал Александр.

Гавел закрыл глаза. Юноша затряс священника, будто хотел влить в него жизнь, но тот уже не открывал глаз.

- Господи, веди его душу. Он любил тебя как никто другой. Аминь, - сказал Авель.

Он поднял полные слёз глаза. Небо алело кровавым цветом.

Двумя часами позже город Брно пошёл на безоговорочную капитуляцию и сдался объединённым войскам Ватикана и герцогства. Вторая битва за Богемию была окончена. По официальным данным, раненых и убитых не было.

Утро во дворце Сфорца, что находился в самом центре Милана, где поколениями проживал собственно род Сфорца, началось весьма рано. Хозяйка, обычно пребывающая в Риме, вернулась в родной дом. Редкое явление.

В этот час, когда сестра Кейт появилась в кабинете, её начальница, ранняя пташка, уже сидела за письменным столом.

- Доброе утро, ваше высокопреосвященство. Как вы себя чувствуете? Ах, Профессор? - Кейт, монахиня-голограмма, удивлённо заморгала.

Катерина взяла на себя всю ответственность за действия своего подчинённого и сейчас была под домашним арестом. В гостях у неё был доктор Вордсворт, который должен находиться в Риме и вести дела в секретариате.

- Профессор, почему вы здесь, да ещё так рано? Что-то случилось в Риме? - спросила Кейт.

- Вчера пал Брно, - спокойно ответил Профессор, жуя незажжённую трубку, но лицо у него посерело. - Армия Церкви победоносно вошла в город без всякого сопротивления, но Вацлав... погиб.

- Гавел? - ошеломлённо охнула Кейт. Женщину так трясло, что даже её голографическое изображение задрожало.

Конечно, все ожидали нечто подобного. Гавел похитил папу в Праге, был замешан в бунте в Брно. Никто и не думал, что он сможет спокойно вернуться в Рим или АХ. И всё же услышанное сильно потрясло её. Гавел был их другом целых десять лет, они познакомились ещё до создания АХ.

Кусая ногти, Кейт повернулась к Катерине, молчавшей всё это время. Она хотела как-то ободрить женщину, однако кардинал не выглядела такой уж потрясённой.

- Хм-м, леди Катерина... - забормотала Кейт.