Annotation
Семкова Мария Петровна
Семкова Мария Петровна
4. Ад без жала
Ад без жала
За мной, читатель! Кто сказал тебе, что нет на свете настоящей, верной, вечной любви? Да отрежут лгуну его гнусный язык!
За мной, мой читатель, и только за мной, и я покажу тебе такую любовь!
М. Булгаков, "Мастер и Маргарита"
╖1
...я наблюдал, как большие несчастия проистекали
из поведения осторожного и благоразумного...
Мемуары Казановы
Данте Алигьери был далеко не первым и не последним в Преисподней странником. Сложно сказать, кто дал начало этой моде - он или кто-то другой. Во времена более варварские ангелы-хранители водили своих подопечных через Ад, чтобы те в оставшееся им время успели одуматься. Один из этих христиан, заблудший рыцарь по имени Тнугдал, видел даже, как Сатана претерпевает самые ужасные мучения, и это чистая правда - Дьявол является Князем Тьмы не из-за великой власти своей, а только в силу безмерности его страданий!
Много времени спустя, когда христианство отступило от душ человеческих, странствия по Преисподней стали совершать по доброй (дурной!) воле, и это превратилось в своего рода туризм, неимоверно и постоянно повергающий служителей Ада в молчаливое бешенство.
В конце прошлого века в Преисподнюю живые просто повалили валом - мешали работать, заставляли дополнительно страдать, вспоминать и завидовать (Данте тоже проклинали везде и всюду, особенно те, кто вызнал, как он ушел в чистилище) - а в Аду никто, понимаете, себе лишних страданий не желает, ни жертвы его, ни служители! В Аду нет времени, но спешка и алгоритм действий есть всегда, и становится очень больно, когда ритуал так часто нарушают своим появлением чужаки. Странно, никто из них туда не возвратился мертвым.... Так вот, в это самое время на тропе у самого начала пути показалась тощая девица, одетая для Ада вполне себе приемлемо. На ней была обвисшая кофточка с короткими рукавами, плотные синие штаны, облегавшие ноги наподобие вязаных чулок и огромные матерчатые башмаки радужной расцветки, со шнуровкою. Девица это была стриженая, вполне в духе этого места куафюра, но зато на ней были очки - как если бы она оказалась Доктором из итальянского уличного театра. Вблизи стало понятно, что не девица это - девчонка, тощая и без фигуры. Осторожно ступая ногами, превращенными обувью в мягкие лапы, она ставила ноги след в след, чтобы не оскользнуться на цементной пыли и глядела в основном под ноги. Эта праздношатайка, не отбрасывая тени (теней здесь не было никогда), была уверена, что жива, и знала, что находится в мире ином. Но каков этот мир и как именно она пришла туда, ей известно не было; те же самые представления были у нее и о мире, ей родном (в оправдание легкомысленному созданию надобно сказать, что в ее стране совсем недавно произошла вторая буржуазная революция, не названная этим именем официально, и запустила бурю событий невероятных и непривычных).
Дерзкая спустилась и стояла, озираясь - тропы больше не было, только плоский, серый, пыльный ландшафт, словно бы старая огромная газета под ногами, - и очарованное любопытство в ее взгляде постепенно стало тревожным. Тогда-то перед нею и встало чудовище. Страннице повезло, она видела таких на картинках - размером чуть больше носорога, на этого зверя оно и походило больше всего. Зверь встал, перекрыв путь широкой головою. Кто он был - сам демон или чье-то верховое животное? От затылка его расширялся вогнутым веером толстый костный воротник, там можно было сидеть погонщику. Смотреть зверю было не очень удобно, ведь глазки его злой творец поместил почти по бокам головы. Ноздри не широки и не мясисты, как у наших зверей, пасть подобна черепашьей, без губ, и пять рогов, толстых и острых, торчали вперед параллельно носу. Самый длинный и неприятный из рогов рос прямо изо лба. Тяжелый зверь, но тихий и быстрый, ноги его стояли крепко на изящных подобиях высоких копыт. Шерсти не было, а плотную шкуру разрисовали разводы, кольца и полосы цвета лимонного, апельсинного, оттенка весенней травы. Зверь копнул копытом пыль и сосредоточил взор, взглянул прямо на путешественницу.
- Ты мой проводник? Ты проводишь меня? Или я должна ехать на тебе?
"Думай, о чем говоришь, женщина! Поехать? На мне?!"
Голос прозвучал прямо у нее в уме, а чудовище так и не разомкнуло челюстей; это был довольно скрипучий старческий баритон, такой, как если бы этот старик прежде очень долго молчал...
- Простите, пожалуйста, - и дурочка резко склонила голову примерно так, как это делают офицеры. - Значит, Вы привратник? Но тогда я...
"Привратника ты миновала и не заметила, так я понимаю. Скажи ты мне, дуреха, зачем ты сюда притащилась? Кто тебя научил?"
- Я учусь искусству сновИдения, вот меня и занесло. Простите, пожалуйста!
"Занесло на самом деле. Но у нас тут не прощают, знаешь ли... Запрещено это. Кто, ты сказала, тебя научил этому?"
- К-к-карлос Ка-кастанеда...
У чудовища мимики не было - но выражение слегка изменилось, зверь что-то прикинул в уме:
" Не знаю такого богослова!"
- Он не богослов! - заторопилась собеседница. - Они... ну, как Вам сказать... маги... В Мексике.
"Ага, колдун?!" - хищно обрадовалось чудовище.
- Пусть будет колдун. - она заметила, как глазки этого образованного зверя стали затекать кровью и насторожилась; испугаться по-настоящему она почему-то не смогла. Зверь тоже заметил странность ее состояния и с усилием прервал приступ гнева. - Пожалуйска, скажите мне, как тут надо идти дальше?
"Я тебе не Чеширский Кот! Откуда я знаю, куда тебе надо, и надо ли вообще?"
- Вы знаете Чеширского Кота? - оторопела собеседница; чувствовала она себя неважно, словно бы выговаривал ей, неразумной, очень занятой педагог, не менее чем доктор наук, а она ему мешала размышлять о куда более важных вещах...
"Знаю о нем. Может быть, ты вернешься?"
- Но...
"А если я тебя, ведьма ты придурочная, сейчас на рога насажу вдоль продольной оси тела и вдобавок медленно, а? Если твой индейский колдун отправил тебя в жертву нам - ты об этом подумала?!"
Тут девчонка неожиданно улыбнулась, а зверь подивился ее облегчению и даже вроде бы радости.
- Ты все-таки привратник, ты пугаешь и угрожаешь мне! Да, ты изменил форму!!!
Зверь исчез, а вместе с ним и единственное тут яркое пятно. Гладь - а пред нею и чуть над нею нависает старик, невероятно похожий на преподавателя анатомии по прозвищу Дракула! Только не в привычном, белом и без колпака - он одет в обесцвеченно-черное одеяние, вроде бы средневековое, седой, простоволосый, костлявый и длинный.
