- Ничего не предпринимайте, - быстро сказал дядюшка Матэ, – мы люди простые, нам Нойотов бояться нечего.

Ну, не предпринимать, так не предпринимать. Надеюсь, что колдовство Лесных надёжно скроет то, что в нашей повозке, строго говоря, нет ни одного обычного человека. А то точно драться придётся.

Топот тогрухов стал отчетливее. Уже можно было различить короткие возгласы, которыми обменивались преследователи. И наконец, прозвучало:

- Эй, остановитесь! Именем Единого Великого!

Я молча потянул вожжи на себя, и тогрух остановился. Спустя мгновение нашу повозку окружили шесть… нет, семь всадников, беря в кольцо. Тогрухи у них были рослые, холёные, сложенные куда изящнее нашего местного простецкого «коняшки». Все тогрухи были вороной масти, с белыми пятнышками на груди или посреди лба. Да и восседавшие на них всадники выглядели достаточно величественно. Пятеро из них были отменно сложены – широкоплечие, мускулистые с довольно-таки правильными чертами холодных высокомерных лиц. Ну, да, похоже те самые младшие сыновья благородных, у которых всё имение – в седле своего… тогруха* в данном случае. Двое, правда, подкачали – один был слишком невысоким и тощим, в седле своего рослого тогруха он смотрелся несколько карикатурно… но смешно от этого не было – глаза этого Нойота были словно рентген в миниатюре, они словно обшаривали нас, повозку, тогруха, ища какие-то только ему одному ведомые несоответствия. Второй тоже был невысок, но довольно-таки объёмист, у нас такое брюшко назвали бы «пивным», он вообще на нас не смотрел, а косился куда-то в сторону со скучающе-брезгливым видом. В общем, неприятная компания.

Все семеро были облачены в одинаковые плащи пурпурно-фиолетового цвета с глубокими капюшонами, сейчас откинутыми назад. У пятерых были одинаковые короткие стрижки армейского фасона, а вот у «тощего» и «пузатого» волосы были куда длиннее, собраны в хвосты и перетянуты кожаными ремешками. И на груди поверх плащей у них были накинуты такие же плетёные кожаные шнурки, на которых болталось нечто, похожее на маленькие иконки, только овальной формы. На них были какие-то рисунки и надписи, только вот разглядеть их было затруднительно.

«Вот эти двое и есть колдуны, - быстренько пробился ко мне в сознание Кэп, - и именно они тут командуют».

Я принял это к сведению, продолжая выжидать. А дядюшка Матэ слегка привстал и вежливо, но без всякого испуга спросил:

- Что понадобилось доблестным Нойотам от простых свободнорожденных? У нас нет ничего недозволенного, что могло бы привлечь внимание верных слуг Единого Великого.

Причём слово «свободнорожденных» он явно выделил голосом, отчего «пузатый» поморщился. Ну, да, свободнорожденных, даже простого происхождения, местное законодательство защищает. Думаю, с простыми тюхами эта бравая компашка до объяснений не снизошла бы. А так… Пусть даже недовольно, через губу, но некий протокол они обязаны соблюдать.

- Это ты тот сапожник, что останавливался недавно в селе Большие Сады? – обманчиво мягким голосом спросил «тощий».

- Я, - спокойно ответил дядюшка Матэ. – Но никаких грехов за нами не припомню.

- Твой сын… - тут «тощий» слегка запнулся, словно вспоминая, но потом всё-таки произнёс. – Твой сын Мирен приобрёл раба у одного местного жителя.

- Сделка была законная, - продолжая оставаться спокойным, как удав, отозвался дядюшка Матэ, - и оформлена по всем правилам местной старостой. У нас и документ есть.

- Никто и не говорит, что она была незаконной! – рявкнул куда более нетерпеливый «пузатый», но «тощий» сделал предупреждающий жест, и он замолчал. А тощий продолжил:

- Мы не сомневаемся в законности этой сделки, - продолжил он. – Но мы здесь не за этим… Орден готов заплатить вдвое больше вашей цены за этого раба. Даже втрое. Советую согласиться. И никаких последствий для вас не будет.

- А с какой стати Нойоты вмешиваются в гражданские дела? – дядюшка Матэ был невозмутим. – Повторяю – раб был куплен законно, сделка подтверждена. Никакого нарушения законов не было, а уж тем более – по вашей части. Мой сын совершеннолетний, деньги потратил свои, накопленные. У меня к нему претензий нет.

- Зато у бывшего хозяина – есть, - заявил «пузатый». – Он утверждает, что был не в себе! Твой сын – колдун и воздействовал на него!

- Кто? – расхохотался дядюшка Матэ. – Мирен – колдун? Что ж он нам удачу не наколдовал, чтобы мы по дорогам не шлялись, ища новую жизнь? К тому же вряд ли староста… да и хозяин странноприимного дома подтвердят ваши слова. А заставить их сказать что-то в свою пользу вам будет затруднительно, не так ли? Это не тюхи, к которым можно хоть третью степень допроса применять без последствий, сунетесь со своими измышлениями в Большие Сады – вас, пожалуй, и на вилы поднимут. Свободнорожденные свои права чтят.

Нойоты переглянулись, и лица их приобрели… очень нехорошее выражение. И в самом деле, с чего дядюшка Матэ борзеет так, словно из-за ближайшего поворота вот-вот покажется автобус с ОМОНом, едущим к нам на выручку. Или думает, что нас наш статус свободнорожденных защитит? Ой, что-то я сомневаюсь, что всё так просто, недаром в тех же Больших Садах почти все с оружием ходят, кроме совсем уж маленьких детей и немощных стариков. Похоже, что и Нойотам пришли в голову подобные мысли.

- Что-то ты, сапожник, больно смелый… - холодно произнёс «тощий». – Не боишься, что я тебя и сынка твоего, да и племянника заодно на голову прикажу окоротить? Место здесь глухое, выручить вас некому. Бери деньги, отдай раба и проваливай на все четыре стороны, честью прошу. Иначе будет вам всем очень грустно…

- Раба мы вам не отдадим, забудьте, - отрезал дядюшка Матэ. – Не для того его Мирен выхаживал, чтобы вам снова в лапы отдать. Да и зачем вам парень, потерявший память? Не добили сразу, так добить хотите?

- Не твое дело, сапожник, рассуждать о путях Единого Великого! – рявкнул «пузатый». – Выполняй, коли тебе приказывают! Где этот раб?

- Уезжайте, - спокойно сказал дядюшка Матэ. – Вы не Нойоты. И я не знаю, с какой целью вы затеяли этот маскарад, но парня вы не получите. Уезжайте, и никто не пострадает!

- Что? – выпучил глаза «пузатый», но тощий холодно скомандовал:

- Руби всех! Забираем раба и уходим!

Боевая пятёрка единым слаженным движением вытащила из ножен мечи… но дядюшка Матэ оказался проворнее. Он извлёк из поясного мешочка горсть какой-то пыли и подбросил перед собой в воздух, предварительно пробормотав три слова. Пыль превратилась в мгновенно увеличившееся облако противного бурого цвета, окутавшее всех всадников с головы до ног. До нас ещё донёсся вопль «пузатого»:

- Он колдун! Кол… - вопль оборвался, превратившись в булькающий хрип. Я похолодел. Неужели?…

- Прости, Господи… - пробормотал дядюшка Матэ. – Я не хотел.

Бурое облако рассеялось практически сразу, только вот вместо семи вполне себе живых и здоровых всадников перед нами предстали семь человеческих скелетов в потрёпанных лохмотьях, восседающих на костяках тогрухов. Меня неслабо тряхнуло. Это что же за пакость дядюшка Матэ применил, чтобы так… вот так…

А потом кости с шелестящим стуком осыпались неопрятной кучей.

- Можно выходить? – раздался из повозки голос Шера, и я рявкнул:

- Нет! Сидите внутри и не высовывайтесь!

Шер обиженно замолк, а дядюшка Матэ торопливо выскочил из повозки и пробормотал:

- Мирон, не спи, помогай! Надо кости убрать… Вон хоть в тот распадок…

Я не стал устраивать истерики. Следы нашего преступления и в самом деле было необходимо скрыть, тут не так далеко выход из Зыбунов, мало ли кто наткнётся. Эх, тогрухов жалко, славные были зверюшки, быстрые, красивые… Но не время сейчас кости таскать, мало ли что…

И я спокойно сказал:

- Погоди, дядюшка Матэ. Думаю, что у меня есть выход получше.

И поднял руки, готовясь вызвать Огонь.

- Погоди, Мирон, - произнёс тихим голосом дядюшка Матэ. – Их надо обыскать. Вдруг что-то отыщется… что-то, что прольёт свет на всю эту историю.