– Вы откуда сбежали, молодой человек? – задал вопрос Олегу, темноволосый полковник.
– Приехал из Одессы, хочу учиться.
– Это похвально, ваше желание и тяга к знаниям, – сказал председатель комиссии, полковник. – Если не секрет, расскажите нам всем, где вы ночевали? И почему такой неопрятный вид?
Олег стушевался и едва не сгорел от стыда. Опуская глаза, он увидел, во что превратился новенький костюм, и лаковые туфли.
– Молодой человек, если вы собираетесь играть в молчанку, тогда в Суворовском училище вам не место. Уходите.
Грозный тон полковника заставил всех остальных замолчать. Возникла пауза, смертельная пауза для Олега.
– Здесь ночевал, в кочегарке, – едва выдавил он три слова. И опуская голову, направился к двери.
– Я вам не разрешал уходить.
Всё тот же суровый тон полковника заставил Олега остановиться и повернуться. Он уже думал о том, что скажет матери, и подбирал слова для оправданий.
– Военные подчиняются приказам старших по званию, – продолжил полковник. – Смотрите товарищи офицеры, и будущие курсанты на этого парня. Как ваша фамилия?
– Стрельцов, Олег.
– На Стрельцова, и берите пример. Кто ещё из вас согласился бы переночевать в котельной? Ради тяги к знаниям и военному делу. Ведь я прав, что вы по-настоящему хотите поступить в училище? И это не блажь ваших родителей.
– Очень хочу.
В тишине было слышно, как гудят мухи под потолком. Олег терпеливо ждал продолжения.
– Давайте свои документы, мы их проверим.
Это были самые мучительные десять минут в жизни Олега, пока комиссия изучала бумаги.
– Если члены комиссии возражать не будут… тогда…
Он оглядел всех своих коллег, которые утвердительно кивали головами.
– Согласны поступить с испытательным сроком, Стрельцов? На месяц?
– Согласен, товарищ полковник.
– За время испытательного срока вы должны сдать все экзамены, с отметкой «хорошо», не ниже. Если не сдадите, вернётесь в Одессу.
По лицу Олега можно было прочитать, что он на всё согласен, лишь бы остаться в училище. И в этот же вечер, позвонил с почтового отделения в Одессу, и радостным голосом сообщил матери о своих успехах. Сдав вступительные экзамены, даже лучше, чем он сам предполагал, Олег был зачислен и начались суровые армейские будни. С трудом он привыкал к раннему подъёму, зарядке, учёбе. Первый год в училище Олегу показался бесконечно долгим и трудным. Если отпускали на два, три дня домой, Олег мчался на вокзал за билетами, и летел домой. К матери и друзьям. Фима после школы угодил в тюрьму, связался с уличной шпаной, и оказался на нарах. Мотал срок на «пятьдесят первой», которая находилась на Люстдорфской дороге, 9. Олег ходил к другу на свидания, и носил передачи. Фима жаловался на жизнь, был похож на Привозного дрыща, худой, измученный, с затравленным взглядом, татуировками на пальцах, сжимал хлебные чётки в руках и просил Олега не забывать о нём, и по возможности приезжать. Выглядел он совсем плохо, зона была переполнена, и Фиме приходилось туго.
Роза Марковна зачастила в училище к сыну, с подарками для руководства, и вскоре почётный курсант Стрельцов, стал старшиной, на последнем курсе младшим лейтенантом, и после выпуска лейтенантом. Олег в училище старался отличаться не только в учёбе, но и в других, совсем уж непристойных для будущего офицера делах. Товарищи его не любили, знали, что он докладывает о малейших «шалостях» курсантов дежурному офицеру. Олег зорко следил за наиболее «умными» товарищами, за что был неоднократно битым в туалете. Но он не жаловался, получая поощрения, стучал, и знал, что рано или поздно отыграется на обидчиках. Когда из оружейки пропал ПМ, Олег указал пальцем на Вадика Смирнова, хотя тот не имел к краже ни малейшего отношения. В итоге, неугодный Олегу человек угодил в Забайкальский посёлок Каштак, в дисбат, и больше его никто не увидел.
Когда выезжали на учения и жили в небольшом лесу, для Олега устроили засаду. В лесном домике курсанты выкопали яму, и сливали туда помои. Вечером Олег заметил, что курсанты, что-то затевают, и решил за ними проследить. Промокший от дождя, он с фонариком в руках сиганул в домик, и не заметил замаскированную яму. Провалившись по шею в помои, он до утра не мог из неё самостоятельно выбраться. И только ранним утром, старшина обнаружил пропажу, и под общий хохот, курсанты вытащили грязного и вонючего незадачливого Шерлока Холмса из ямы.
В Одессе лейтенант Стрельцов ударился во все тяжкие. Пил, гулял, и не думал идти на службу. Роза Марковна выбила ему место в органах МВД, однако Олег не торопился.
– Когда же ты за ум возьмёшься, сынок? – твердила едва ли не каждый вечер Роза Марковна.
Олег улыбался матери, обещал взяться за ум, приводил домой девочек, и, обнимая за плечи очередную красотку, уходил утром из дома. Беда подкралась незаметно, когда ничего не предвещало над головой Стрельцова, чёрных туч. Розу Марковну в один из жарких, июльских дней прихватило сердце, и увезла неотложка. Олег в это время веселился в Аркадии, и не знал, что матери нужна помощь. На следующий день, в городской клинической больнице № 1, на Мясоедовской, Роза Марковна умерла. Инфаркт. Для Олега это был страшный удар. Он растерялся, и ходил сам не свой. За пышными похоронами матери, последовало одиночество, апатия, и нежелание жить. Он винил себя, что не смог оказаться рядом и помочь матери. Фима к тому времени уже вышел из колонии, и старые друзья, едва ли не каждый день пили горькую. Олег из-за смерти матери, Фима, как порядочный друг, за компанию. Через месяц высокий и красивый парень, превратился в настоящего бомжа, с длинными патлами, мешками под глазами, потухшим взглядом, сивушным перегаром и полным безразличием к жизни. В квартире Олега образовался притон, и вся местная босота, ежедневно приходила в гости. Помянуть Розу Марковну, и на шару выпить и закусить. Деньги матери, которые Олег нашёл в шкафу, быстро закончились, и он стал выносить из квартиры вещи и продавать, чтобы вечером снова выпить и посидеть с дружками.
В очередное хмурое осеннее утро он лежал на диване и смотрел в потолок. Там висела вместо хрустальной люстры лампочка, и тускло мерцала. На душе скребли кошки, хотелось выпить, и в очередной раз забыться. Неожиданно прозвенел дверной звонок. Олег босиком, в трусах, направился к двери, проклиная того, кто ни свет, ни заря, мешает и не даёт отдыхать. В глазок он увидел милиционера, и напрягся. Хмель моментально выветрился из головы, он упрямо вспоминал ничего ли не натворил за последние дни, и, прокашливаясь, спросил сиплым голосом: кто там!
– Мне нужен Стрельцов, Олег, это участковый.
Олег щёлкнул замком и открыл дверь. Молодой парень с презрением в глазах смотрел на Стрельцова, и кривил курносым носом.
– Это я, что вам нужно?
– Неужели это вы закончили с отличием Суворовское училище?
– Ну, я, вам какое дело? У меня не стало матери. Умерла. Сердце.
– Знаю, соболезную… только, на сколько мне не изменяет память, она умерла несколько месяцев назад.
– Два месяца? Может и так, вам то, что?
Олега раздражал назойливый тон, и укоризна в глазах лейтенанта.
– Приходите завтра на работу. Вот направление для вас.
Участковый протянул небольшой листок, похожий на повестку, и хотел уйти, но Олег задержал.
– Подождите, какая работа? Ничего не понимаю.
– В органах, там есть адрес. Вчера место освободилось, и вас хочет увидеть, и поговорить начальник отделения, полковник Кузнецов. Только приведите себя в порядок, – сказал с насмешкой лейтенант.
– Выпить не хочешь? – предложил Олег, и проглотил слюну. – Это надо отметить, – продолжил он радостным тоном.
– Отметишь, когда возьмут на работу. Будь здоров.
Участковый ушёл, Олег ещё долго смотрел на бумажку, гипнотизировал глазами, стоя в дверях, с босыми ногами. Когда появился Фима, Олег выпроводил его, и в этот день не выпил ни одной рюмки. Ему почему-то становилось плохо, от одной мысли о спиртном. Выворачивало наизнанку. Он с трудом вспомнил, что это покойная мать, договорилась про работу в МВД. И Олег понимал, что не может наплевательски к этому отнестись.
