Мы вместе пообедали, а потом ещё четыре часа подряд тренировались и тренировались. Балет — жёсткий вид искусства и тяжёлый труд, но я готова вынести всё. Я буду работать, пока не осуществлю свою мечту выйти на большую сцену. И даже тогда я стану работать ещё больше и упорнее, чтобы стать примой балета.

После того как урок закончился я была полностью истощена и мои мышцы болели от усталости. Я присела на скамью в раздевалке, болтая с Эмбер и другой девушкой из группы, Кариной, пока они снимали свои пачки. Я же не взяла сегодня с собой запасную одежду, так что мне придётся вернуться домой в пачке и чёрном купальнике.

— Я слышала, что соседний театр будет проводить кастинг на постановку Щелкунчика, — заговорщицки прошептала Карина. — Это будет не очень большая постановка для одного из театров в Сохо. Но я сделаю всё, чтобы станцевать в нём.

— Почему они должны выбрать кого-то из нас? — Спросила Эмбер и нахмурилась в замешательстве. — Мы далеки от профессионального уровня.

— Я слышала, — наклонилась Карина поближе к нам, — что на прошлой неделе здесь был агент, и он остался очень впечатлён одной из нас.

Моя кожа тут же покрылась мурашками и я, бросив расшнуровывать пуанты, посмотрела на Карину.

Неужели она говорит правду? Неужели кто-то действительно посетил нашу маленькую студию?

Конечно, иногда у нас были гости во время практики, но Мадам никогда не обращала на них нашего внимания. Они приходили и уходили, поэтому я не обращала на них внимания. Даже сегодня в зале было несколько человек, которые наблюдали, как мы тренируемся, но Мадам совершенно не обращала на них внимание.

— Вы думаете, что это правда? — Тихо спросила я и Карина, улыбнувшись мне, подмигнула.

Карина тоже была моей подругой, но она сильно отличалась от Эмбер. Она была умна, старше и с немного полноватым телом, которое совсем было не создано для балета. Но она была действительно потрясающей танцовщицей, и время от времени Мадам приходилось неохотно хвалить её. Танцы Карины были безупречны и излучали сексуальную страсть, которой у меня не было.

— Что, правда? — Раздался голос от входной двери.

Я вздрогнула, и мы втроём повернулись на голос. Мои глаза тут же загорелись, когда я увидела, что в раздевалку вошёл Томми.

Он был примерно на пару лет старше меня, немного выше, с красивым лицом и мускулистым телом. Он был таким красивым, что я, честно говоря, была влюблена в него последние несколько лет. Хотя он никогда не замечал меня, кроме как, критиковал каждый мой неправильный шаг, который я делала. Это было в те дни, когда он помогал Мадам на занятиях и эти дни были моими любимыми.

Сегодня он не присоединился к нашей репетиции, но я рада тому, что увидела его.

Пусть моя любовь к нему и безответна, но я действительно рада, что могу испытывать это чувство. Увидев Томми, я покраснела и быстро отвернулась.

— Кое-кто ищет свою следующую Большую звезду в нашей студии, — с гордостью объявила Карина. — И, по всей видимости, они нашли того, кто им понравился.

— И кто же это может быть? — Спросил Томми, вставая напротив меня. — Уж конечно, это не наша маленькая Харлоу.

— А может быть и она, — встала на мою защиту Эмбер. — Ты же знаешь, что она хороша.

— Ну да, — пробормотал он и наклонился ко мне. — Но достаточно ли она хороша?

Слезинки собрались в моих глазах и я, отвернувшись от него, закинула рюкзак себе на плечи.

— Я должна идти, — пробормотала я, направляясь к двери. Но прежде чем я успела дотянуться до дверной ручки, рука Томми схватила меня за запястье и он грубо дёрнул меня назад.

— Отпусти, Томми. Мне надо домой. — Сквозь слёзы выдохнула я.

Карина и Эмбер застыли в углу, просто глазея на нас. Я почувствовала себя невероятно неловко. Болезненно осознавая каждое несовершенство своего тела и лица, когда он посмотрел на меня своим пронизывающим насквозь взглядом. Знаете, я возненавидела его в этот момент. Мне не нравилось, когда надо мной смеялись. Но что я могу сделать? Томми так и не отпустил мою руку, даже когда я сильно дёрнула её, чтобы освободить.

— Я думаю, это потому что ты девственница. — Нагло ухмыльнулся он и я побледнела.

— Откуда… откуда ты знаешь? — смущённо прошептала я.

— Как будто это не очевидно, — рассмеялся он.

Гнев и обида захлестнули меня, и мне всё же удалось освободить руку из его хватки.

Я пристально посмотрела на него. Мне не нравился такой Томми. Притяжение, которое я чувствовала к нему до этого, испарилось, и я увидела холодное, железное сердце Томми.

Не попрощавшись, я выбежала из студии, не обращая внимания на слезы, текущие по щекам. То, что сказал Томми, расстроило меня. Моё сердце как безумное заколотилось в груди, а дыхание стало прерывистым. Почему он так жесток со мной? Он никогда так не обращался с другими девушками. Он бесконечно цеплял только меня одну… И всё же какая-то часть меня, сломленная, больная часть, на самом деле любила это. И жаждала его внимания. Где-то в глубине души я хотела, чтобы он делал со мной плохие вещи.

Злясь на саму себя, я вытерла слезы и, спустившись в метро, едва успела запрыгнуть в последний вагон. Он был полностью заполнен людьми, и совсем не было мест, чтобы присесть. К счастью, ехать недолго и десять минут спустя я вышла на своей станции, как обычно, одна из немногих пассажиров, которые тоже вышли здесь.

Платформа быстро опустела, и я направилась к лестнице. Ветер трепал мои светлые волосы, застилая ими мне глаза и рот. Вдруг какое-то странное чувство охватило меня, и я остановилась перед лестницей. Я чувствую, что рядом со мной кто-то есть. Как будто кто-то следит за мной.

— Эй, — крикнула я, и слово эхом прокатилось по платформе.

Я нахмурилась и, запахнув пальто потуже, продолжила идти, поднимаясь по лестнице, окунаясь в холодный вечерний воздух улицы. Всю дорогу до моей квартиры улицы были оживлены, но я всё равно чувствовала это странное колючее ощущение того что за мной следят.

Всю дорогу меня не покидало чувство, что кто-то следит за каждым моим шагом.

И идёт за мной.

Как бы я ни пыталась избавиться от этого чувства, у меня ничего не получилось, поэтому я, испугавшись преследования, остаток пути домой просто бежала. Добравшись, наконец, домой я так сильно захлопнула входную дверь, что тарелки в кухонном шкафчике задребезжали. Я закрылась на все три замка и рухнула на пол около двери, стирая со щёк высохшие слезы.

Но чувство тревоги так и не покинуло меня.

Несколько минут спустя, я всё же поднялось с пола. Я так устала. Устала от практики и тренировок. Я просто хочу сейчас принять долгую расслабляющую ванну и съесть что-нибудь горячего.

Но, к сожалению, такой возможности у меня нет. В моей квартире нет ванной и я ужасный повар.

Так что весь мой ужин будет исключительно из бутерброда с сыром.

Вздохнув, я достала из холодильника немного сыра чеддер и намазала маленький кусочек хлеба маслом. Я была настолько голодна, что стала поджаривать хлеб на сковороде, не потрудившись снять балетную одежду.

Приготовив бутерброд, я села за столик, держа в руке треснувшую старую тарелку и, включила маленький телевизор в углу. По нему транслировались новости, и я оставила его включённым только потому, что мне понравился голос ведущих. С их голосами я чувствовала себя не совсем одинокой.

Хотя печальная правда была в том, что я действительно была одна.

Со мной рядом не осталось никого, кто бы позаботился обо мне. Мадам было чихать на меня, и она возилась со мной только лишь потому, что я была её лучшей ученицей на данный момент. Мама ушла, отец бог знает где. Скорее всего, он уже допился до могилы. Я ушла от него три года назад и никогда не оглядывалась назад.

Сначала я жила в одной квартире с несколькими другими танцорами, но Мадам доверяла мне достаточно, поэтому помогла арендовать другую квартиру. Квартирка была дешёвой и грязной, но мне всё равно понравилась. Мне понравилось наконец-то стать независимой, и я не хочу менять это ни за что в целом мире.