Адам откидывается назад, любуясь моим телом руками и глазами.

— Я самый счастливый человек в мире. Ты выбрала меня дважды. Я никогда не позволю ничему плохому случиться с тобой, Эми.

— Я знаю, — говорю с абсолютной убежденностью. — Я люблю тебя.

Адам никогда бы не допустил, чтобы со мной случилось что-то плохое. Грязевой оползень был случайностью, а не его виной. Я только надеюсь, что когда-нибудь — и возможно очень скоро — он сможет отпустить вину, которую его преследует.

Наши губы воссоединяются вновь. Я освобождаю Адама от спортивных шорт, и он дарит мне наслаждение, пока вода не остывает, и не привозят пиццу.

Это лучшее воспоминание о нас. За все время.

И я надеюсь, что никогда этого не забуду.

23 глава

Семь месяцев спустя…

— Эй, соня, просыпайся.

Я прячусь в объятьях Адама, игнорируя солнечный свет, проникающий сквозь окно в комнату.

Сейчас в Денвере довольно холодно, и я знаю, что прошлой ночью выпало, по крайней мере, еще шесть дюймов снега. Единственное место, где я хочу быть сегодня — это его руки. Лежать под нашим теплым одеялом, возможно, с кофе и сексом.

Хорошо. Я хочу много секса.

— Я не хочу идти, — я стону и смеюсь, когда оказываюсь на спине.

Улыбающийся Адам в нескольких дюймах от меня. Он опирается на локти, которые находятся рядом с моими плечами. Мои глаза закатываются, и я откидываю назад свою голову, когда он прижимается ко мне своей эрекцией, а мои ноги инстинктивно раздвигаются.

— Сегодня день рождения Тилли, — напоминает он мне.

Как будто я нуждаюсь в напоминании. Можно подумать, что ей исполнилось тринадцать из-за того как мама провела последние несколько месяцев в сумасшедшем ритме, чтобы все организовать.

— Пойдем, там будут пони, чтобы покататься.

Он шутит. Но, возможно, если бы не середина февраля, они бы там были. Настолько все грандиозно.

Я усмехаюсь, обхватываю руками его шею и тяну за волосы к себе. Он позволяет мне, издаёт низкий смех, который заставляет бабочек в моем животе трепыхаться.

— Я приду (прим. пер. Здесь главная героиня говоря это имеет ввиду слово «кончу», т.к. в английском языке слово come имеет значение и придти, и кончить), — говорю ему прямо перед тем, как впиться в его губы поцелуем. — Обещаю.

И Адам начинает двигаться, чтобы немедленно доказать мою правоту.

Через час мы наконец закончили наши дела, оделись и были готовы отправиться в дом моих родителей.

— Ты нервничаешь сегодня? — спрашивает он, смотря на меня странным взглядом.

— Нет, я просто знаю, что будет много разговоров по поводу организации свадьбы.

Потому что моя мама не только сходила с ума по поводу дня рождения Тилли. Я решила попробовать наладить с ней отношения, а потому, в первую очередь разрешила ей организовать нашу свадьбу.

Мы с Адамом предпочли бы сыграть свадьбу прошлой осенью в каком-нибудь парке с нашей семьей и ближайшими друзьями.

Вместо этого мы сыграем свадьбу в июне в годовщину трагедии и нашей первой помолвки. И вместо того, чтобы в этот день к нам присоеденились самые близкие родственники, список гостей — когда я его последний раз видела — состоял из трехсот моих ближайших незнакомцев, родственников и друзей семьи. Я знаю около десяти из них.

Но это сделало мою маму счастливой, и втайне, мне понравилось, когда меня таскали с магазина к магазину, где я примеряла тысячи платьев для принцесс.

— И на каком месте она сейчас? — спрашивает Адам, затягивая галстук. Это была еще один уступок, на который мы с ним решились вместе. Мои родители наконец-то начинают признавать, что я не та дочь что они хотели. Но вместо того, чтобы незрело назло им доказывать постоянно свою точку зрения, мы решили одеваться так, как они хотели бы, чтобы мы выглядели всякий раз, когда мы вместе.

И когда мы были там в последний раз, мои родители действительно улыбались мне.

Моя мама обняла меня, а затем Адама. И когда я попросила их о помощи в предоставлении мне кредита, чтобы я могла открыть свое собственное кафе «Hooka Two», они с радостью предоставили мне его.

Опыт моего папы был полезен, и теперь в первый раз в своей жизни я делаю именно то, что хочу. Я управляю своим бизнесом, и теперь, когда экономика поднимается, работа Адама как архитектора для местного строителя домов тоже растет.

Единственное, чего мы не меняем, это наша квартира. Я решила, что полностью влюблена в крошечное маленькое место и не хочу жить нигде, даже если мы можем себе это позволить.

— На приглашениях, я думаю, — отвечаю Адаму, завершая свой макияж. — Надо еще обсудить цветы, рассадку и торт. Кто бы знал, что планирование свадьбы занимает столько времени?

— Серьезно? — говорит Адам, не в первый раз после того, как моя мама превратила нашу свадьбу в событие Денвера в этом году. — Я думаю, что у Зандера и Келси идея, определенно, была по-лучше.

— Ты тот, кто убедил меня, что моя мама будет счастлива сделать это для меня.

— Я знаю, — говорит он, подходя ко мне и заключает в объятия. — Но, может быть, я просто немного завидую, что у Зандера уже была брачная ночь, и у нас с тобой еще три месяца впереди.

Он целует меня в шею.

Я смеюсь, но также завидую. Мы только две недели назад вернулись с их карибской свадьбы. Там были только Зандер с Келси, ее родители, и мы с Адамом всю неделю. Это была сказка, которую не описать словами. Казалось, что это наш собственный медовый месяц, всего за несколько месяцев до свадьбы.

— Если хочешь, — начинаю я, целуя кожу выше галстука и смеюсь над его недавно выбритой челюстью. Я делаю несколько шагов вперед, подталкивая его обратно в нашу спальню. — Я могу показать тебе что произойдет.

Мы падаем в кровать, и наши улыбки исчезают. Глаза у него такие же затуманенные, как и мои. Я двигаюсь под ним, и он стонет.

— Ты убиваешь меня.

— Ну, мы не хотим этого.

Я спрыгиваю с кровати, прежде чем он сможет остановить меня.

— Задира!

Смеясь, я закрываю дверь в нашу комнату. Я не могу поверить, что это моя жизнь.

* *

— С днем рождения, дорогая Тилли, с днем рождения!

Вся моя семья стоит вокруг высокого стула Тилли, с ее личным тортом перед ней, смеётся, призывая ее задуть свечи.

— Нет! — Энн кричит и хватает одну зажженную свечу прямо перед тем, как это сделала бы Тилли. Мы наблюдаем, как она засовывает свою руку прямо в середину торта и затем размазывает все по лицу, не попадая в рот.

Тилли звонко смеется, когда тянется к еще одному кусочку обеими руками, чтобы попытаться поднять торт. Торт разваливается, но ей удается отправить один большой кусочек в рот. Остальной крем покрывает ее нос и щеки до подбородка. Я уверена, что крем есть даже на ее ресничках.

— Эй, Тилли, — приветствую я, привлекая внимание кругленького розовощекого годовалого ребенка. — Где твоя голова?

— Нет! — моя мама задыхается, а сестра откинув голову громко смеется. Тилли еще две секунды осознает мой вопрос и затем кладет руки прямо на макушку.

Энн смотрит на меня со счастливыми слезами на глазах. Она пытается злиться, но мы обе знаем, что это не так.

— Я отомщу тебе когда-нибудь. Когда у вас будет своя девочка, то лучше берегитесь.

—Ты будешь старой и седой к тому времени, когда у меня будет ребенок, — говорю я ей, насмехаясь над тем, насколько она старше меня. — Подожди. Что я вижу там? — я дотрагиваюсь до её волос.

Она игриво шлепает меня по руке.

Теплая ладонь Адама на моем бедре подталкивает меня ближе к нему.

— Не знаю, но мне кажется, нам в ближайшее время нужно попробовать.

Мои глаза расширяются, и я смотрю на него в шоке. Мы вообще не обсуждали детей.

— Ты сумасшедший, — шепчу я ему на ухо так, чтобы никто нас не слышал. Если бы моя мама знала, что я думаю прямо сейчас о детях, она бы уже начала планировать детскую комнату.

— Посмотри на нее, — говорит он, кивая в сторону Тилли, которая смеется, пока Энн ее очищает. — Они веселые.