– Если они любят, то поймут, – ответила красавица, перегнулась через борт и опустила пальцы в прохладу озера, – твоё место здесь, ты нам нужна.

– А им?

– А сама как думаешь?

Картины из прошлого были мутными, но я точно помнила, что никогда не ощущала себя нужной. Родителям всего лишь было необходимо знать, что я есть. Дочке нужно было, чтобы кто-то о ней заботился и развлекал, мужу – чтобы я готовила ужин, гладила рубашки и согревала ночами. Но никогда не было уверенности, что им нужна именно я. Никто не интересовался, что происходит у меня в душе, а страх смерти не воспринимался близкими всерьёз.

– Во всех книгах воспевается любовь и преданность семье, – ответила я.

Сестра выпрямилась, смеясь, брызнула в меня холодными каплями и, изящно потянувшись, спросила:

– Так ты их любишь? Скучаешь?

Вопрос застал меня врасплох. Вспомнилось, как мы с мужем были влюблены друг в друга, только и думали, как бы не разжимать объятий. Казалось, что у нас одно сердце на двоих и потому каждый чувствует все переживания любимого, предугадывает любую мысль. Зато потом было много боли, обид и разочарований. То наивное обожание ушло безвозвратно. И что же осталось теперь?

– Не знаю, – честно ответила я.

– А меня ты любишь? Нашу семью? – девушка игриво прищурилась, совсем так же, как это делал Хранитель.

– Да, конечно, да! – я подалась вперёд, заключив её ладони в свои.

Но в душе я знала, что это неправда. Все чувства выровнялись в озёрном краю, и вечную спокойную радость нельзя было назвать Любовью.

– То-то же! – подхватила красавица, моргая своими наивными кукольными глазами. – И ещё ты любишь чай с корицей и мороженое с манго. Как раз сегодня вечером мы будем ими лакомиться. И, возможно, в полной темноте. Вот я и выдала тебе секрет!

Мы стали весело болтать о предстоящем маленьком празднике, но я ещё некоторое время думала о сделанном открытии. Почему в столь прекрасном месте, избавившем меня от страданий, я перестала испытывать сильные эмоции? Неужели им не было здесь места? Стоит поговорить с Хранителем. Спрошу, в чём дело, прямо сегодня. Или, может быть, завтра.

Бесконечная лента дней вилась дорожкой из осенних листьев, убаюкивала и расслабляла. Тёплыми солнечными днями мы веселились и пели, вечерами танцевали и хохотали, а в ночной тиши наблюдали за полётом светлячков. Все мои новые сестры были милы и изящны, а братья умны и добры. Глядя в воды вечного озера, я заметила, что стала моложе: лицо разгладилось, а глаза наполнились юной безмятежностью. Я словно родилась заново, без искривлений, без тени смерти за спиной. Чистой и жизнерадостной, такой, какой всегда хотела быть, такой, какой должна была быть.

Все сомнения забылись, воспоминания о прошлой жизни почти стёрлись. Мне начало казаться, что ничего никогда и не было, кроме края вечной осени.

Как-то утром мы большой компанией купались в рябиновом лесу. В осеннем краю никогда не бывало холодно, и вода оставалась тёплой круглые сутки. Братья устроили соревнование: кто дальше прыгнет в воду с макушки дерева. Их весёлые крики и бурные всплески эхом разносились во все концы. Мы с сёстрами подплыли к самым раскидистым рябинам, взобрались на надёжные нижние ветви и стали уплетать ягоды, сладкие, но всё же чуть кислые.

Мне доставляло удовольствие смотреть, как самая юная сестра сидела на соседней ветке и по-детски болтала ногами. Она повесила на оба уха гроздья рябины, и они замечательно сочетались с её ярко-красным купальником. Девушка мурлыкала какую-то песенку, задорно поглядывая на меня.

С её мокрого тела и волос падали капли, булькая и рисуя круги на тёмном зеркале озера.

– Ты делаешь дождь! – обрадовалась я.

Та только рассмеялась и начала объедать свои импровизированные серёжки.

А ведь в осеннем краю не бывает дождей, подумала я. И моё сердце сжалось от этой мысли. А ведь я и забыла, что они существуют.

– Придумала! Надо сбегать за бумагой, и будем запускать кораблики! – вдруг выкрикнула красавица и бултыхнулась в воду. – Кто со мной?

Я не заставила себя ждать и последовала за подругой, пытаясь поскорее избавиться от неприятных чувств. Уже через несколько минут лодка мчала нас, закутанных в мягкие махровые полотенца, к терему.

– Одна нога тут, другая там! – бросила девушка на бегу, когда мы ступили на берег у её дома.

Я осталась поджидать снаружи, топчась босыми ногами по оранжевой траве и старательно обтираясь полотенцем. Конечно, тепло, но от лёгкого ветерка всё же бегали мурашки по телу.

Я устремила свой взгляд дальше, в кленовый лес. А ведь после своего прибытия я ни разу не плавала в той стороне, где жил старик. И мне вдруг ужасно захотелось побывать там снова. Что-то спрятанное глубоко в душе требовало отправиться незамедлительно, прямо сейчас.

– Ты идёшь? – окликнула сестра, проскальзывая у меня за спиной в сторону лодки.

– Даже не знаю, – не двигаясь с места, ответила я, – ты когда-нибудь плавала к домику Хранителя?

– Зачем? Он всегда сам приходит.

– Думаю его навестить.

– Как хочешь, – отозвалась девушка, усаживаясь в лодку и устраивая рядышком пачку бумаги. – Это тебе!

Сестра протянула сделанный на скорую руку белоснежный кораблик.

Мы помахали друг другу на прощание, и я в нетерпении устремилась к ещё одному судёнышку, которое покоилось у пристани. Оно сразу направилось в нужном направлении, угадывая мои мысли. Я ощутила волнение, так давно не посещавшее меня. Чего именно я хочу? Может быть, стоит поговорить с Хранителем, и он меня успокоит?

Пёстрые занавеси раздвинулись: вот и остров. На его макушке осенним грибком торчит все тот же деревянный домик. Только причалив к пологому берегу, я подумала, что выгляжу нелепо: мокрые волосы, купальник, полотенце почти до пят и бумажный кораблик, зажатый в руке. Я опустилась на колени у кромки воды отпустить подарок сестры. Он, словно подслушав меня, сразу же поплыл обратно к своей создательнице. Интересно, найдут ли его?

Не дожидаясь, пока кораблик скроется из виду, я поднялась и постучала в дубовую дверь. Потом громко позвала Хранителя – только сухая трава зашуршала в ответ. Что я здесь ищу? Подождав несколько секунд, я без колебаний вошла в дом. В осеннем краю не было запретных мест, мы все были одной семьёй и могли свободно перемещаться где вздумается, посещая друг друга без предварительных соглашений.

Передо мной оказалась небольшая круглая зала с распахнутыми настежь окнами. Косые лучи солнца пробегали по стенам, золотистыми коврами ложась на дощатый пол.

Кроме широкого круглого стола посредине в глаза сразу бросился книжный шкаф. Он чёрным гигантом возвышался напротив входа, контрастируя со всеми окружающими предметами.

Подойдя ближе, я поняла, что никаких книг здесь не найду, вместо них за стеклом жили искусно сработанные вазы из цельных кусков дерева. В них стояли букеты осенних листьев всевозможных форм и оттенков. Чего здесь только не было: и раскинувшиеся красно-фиолетовыми веерами экзотические растения, и бордовые пачки угловатых листьев, похожих на маленьких ёжиков. Особенно выделялись своими шикарными коронами букеты из ярко-жёлтой, почти золотой листвы.

Один небольшой букет в самом углу показался отдалённо знакомым. Я открыла дверцу шкафа и взяла листья в руки. От них не пахло ни пылью, ни старостью. Все они были разной формы и цвета: апельсиново-оранжевые, сочно-красные и даже песочно-жёлтые в серебристую крапинку. Неожиданно из букета выпал маленький цветок астры. Шероховатый зелёный стебель зацепился за палец и повис.

Откуда здесь цветы? В бессмертном мире озёрных деревьев я никогда не видела ничего зелёного!

Внезапная догадка вспыхнула искрой в голове: это же мой букет! Как я могла забыть? Именно его я когда-то подарила Хранителю. При первой встрече, после дождя. Видимо, он не заметил маленькую фиолетовую астру, когда выбрасывал остальные цветы. Но что же я в тот день делала на улице? Куда шла?

Как непривычно было думать о прошлом, напрягаясь, чтобы воспроизвести погасшую картинку. В висках пульсировало, дыхание участилось, во мне стала проступать далёкая забытая жизнь…