— Она сразу решила не возвращать ребенка матери с бабкой? — удивился Виталик.
— Сразу, — кивнула Тамара Павловна. — И, собрав пожитки, больше ни на секунду не задержалась в доме, который снимала. Соседка подумала, что та испугалась, поэтому сбежала. Кто бы ее не понял. А вдруг с ее дочерью что-нибудь случилось во время родов? Или с младенцем? Но на самом деле госпожа Печкина ничего не испугалась, скорее наоборот, она страшно обрадовалась, что вот так неожиданно сама может стать матерью, обзавестись ребенком, можно сказать, на старости лет.
— И откуда вы все это взяли? — покачал головой Виталик, усмехнувшись.
— Из писем и из личных бесед с подругой госпожи Печкиной, бабушкой-матерью Лизы Фроловой и ее сестрой-матерью, — ответила Тамара Павловна. — Причем, ни одна, ни вторая, ни третья не знали, что у Лизы есть сестра-близнец. И так бы и не узнали, если бы Лиза не приехала со спектаклем на гастроли, и именно на этот спектакль угораздило пойти Танечку. Но это совсем другая история. Давай я тебе скину на ноут или на флешку фотки писем и записи бесед с диктофона…
Тамара Павловна ушла, а Виталик, переваривая услышанное, пытался понять, где тот переломный момент, когда девушки поняли, что они не просто похожи, а на самом деле сестры-близнецы. И каким будет их следующий шаг — свой у каждой.
========== Глава 19 ==========
Виталик бегло просмотрел письма матери Татьяны, написанные к своей подруге и отправленные в Энск. И что ему делать с этой информацией? О том, что Танечка Печкина и Оленька Фролова, точнее Лизонька, сестры он знал и без письменных признаний старшей Печкиной. Пока бывшая оперша бегала по городам и весям, он спокойно заказал в местной лаборатории ДНК-экспертизу. Результат его нисколько не удивил: девушки — однояйцевые близнецы. По крайней мере, таков был вердикт лаборатории: представленные образцы на анализ полностью идентичны. Сомнений в их родственной связи не возникало.
И что дальше? Он игрок, а не психолог, чтобы понимать истинные мотивы поступков сестер Печкиных-Фроловых.
— Стоп-стоп, — остановил себя Виталик. — Кажется, я начинаю кой о чем догадываться.
Он тут же набрал Тамару Павловну, с которой расстался совсем недавно.
— Дело есть на сто баксов, — сказал Виталик ей без предисловий.
— А я уж думала, что не позвонишь, — услышал он в ответ облегченный вздох. — Сейчас приеду…
Тамара Павловна прошла в квартиру, сев за стол, сгребла сотку, которую Виталик выложил перед ней.
— Слушаю, — улыбнулась она.
— А Танечка с Ольгой до своей встречи знали, что у каждой из них где-то есть сестра? — навис он над бывшим оперативным работником.
— Ну, а ты как думаешь? — продолжила она улыбаться.
Виталик неопределенно пожал плечами. Откуда ему это может быть известно? Предполагать он может все что угодно, но не факт, что это окажется истиной последней инстанции.
— Не знали, пока не встретились, — добавила женщина торжественно. — Именно за этим я и ездила в Ейск. Не поверила словам подруги матери Танечки, решила удостовериться лично.
— А подруга не могла сообщить настоящей матери, что у нее где-то живет еще одна дочь? — напрягся Виталик.
— Нет, — покачала головой Тамара Павловна. — Она просто не могла этого сделать. Ей не было известно, откуда нагрянула ее подруга с ребенком, а та не стремилась сообщать ей об этом в письмах. Она рассказала ей историю полностью, но где произошла она, ни разу не упомянула.
— Откуда тогда вам стало известно, что Оленька из Ейска? — удивлению Виталика не было предела. — Почему вы помчались туда?
— Ну, — протянула Тамара Павловна, — я все же прожила у Тенечки месяц. Мы просматривали с ней старые альбомы, а ее матушка любила фотографироваться — красивая была женщина, ничего не скажешь. Танечка явно не в нее, но тоже интересная. В разговорах о родителях несколько раз прозвучало «Ейск». Правда, это не повод, чтобы зацепиться за название города. Все дело случая. Однажды из альбома выпала фотография матери Татьяны, а на обороте было написано «Ейск, июль 1986 год». Я подняла снимок и положила на место. Но когда поехала в Энск, вспомнила о той старой фотографии — на ней Танечкина матушка была изображена в полный рост. И как ты можешь догадываться, никакого живота у нее не наблюдалось.
— А Танечка родилась в… — Виталик недоговорил.
— В августе… — покачала головой Тамара Павловна. — Понимаешь ли, за месяц живот не появится. Осталось найти место, где любила отдыхать госпожа Печкина. А вот в этом мне сильно помогли ее письма и беседы с подругой из Энска. Удалось довольно быстро отыскать улицу, дом, где останавливалась в тот год Танечкина матушка. Но…
Виталик внимательно слушал свою домработницу, стараясь не перебирать и не задавать лишних вопросов, чтобы самому не сбиваться с мысли.
— Хозяйка в то время была слишком стара, чтобы выдавать себя за мать новорожденного. Да и несовершеннолетней дочери у нее не было, у нее вообще не было детей. И дом, комнату в котором я сняла на самом берегу моря, перешел по наследству к племяннику хозяйки. Он не стал ничего менять, продолжая сдавать или дом целиком, или комнаты в нем отдыхающим.
Виталик продолжал молчать, хотя несколько вопросов настойчиво вертелись на языке, — пусть Тамара Павловна дорасскажет историю, а он потом обязательно ее спросит, если не услышит ответов в ее повествовании.
— Я уже придумывала слова, как буду каяться перед вами за поездку на море и потраченные деньги, как в дверях без стука…
«Как мне это знакомо», — вздохнул Виталик.
— Появилась словоохотливая соседка с крынкой молока. Молоко, ну конечно же… Я чуть не завопила от радости — госпожа Печкина упоминала не раз в своих письмах козье молоко, которое любила выпить перед сном. Мне тоже пришлось стать любительницей молока и коз. Пошла к соседке взглянуть на них и разговорила ее. А дальше — больше. Соседка показала фото своих детей и все сомнения отпали — это она. Ну, я поинтересовалась, где могла видеть ее младшенькую? Нет ли у нее случайно сестры-близнеца? Молочница рассмеялась и сказала, что сестер у нее хватает, четверо, но близнеца нет — та актриса, закончила театральное, и могла сниматься в сериале или приезжать на гастроли с театром в наш город. Я умышленно неверно назвала место, откуда приехала, якобы на отдых. Удалось также поговорить со старшей дочерью соседки, предположительно матерью Лизоньки и Танечки. Она после развода с мужем вернулась под крышу к матери. Меня так и подмывало спросить, есть у нее дети или нет, но она сама рассказала. Ничего интересного, — отмахнулась Тамара Павловна от не заданного Виталиком вопроса. — К нашей истории это не имеет никакого отношения. И про свою сестру-дочь она тоже ничего не говорила, даже не заикнулась о родах в ранней юности, словно их и не было. Может, и вправду, девочка пережила сильный шок и постаралась забыть, что с ней произошло кучу лет назад. Другого я предположить не могу. О Лизе она говорит только как о сестре. Но это их семейные дела. Меня интересовало, знали они, мать и дочь, что последняя родила не одну, а двух девочек. И я это выяснила — нет, не знали. И встреча Танечки и Лизоньки была, действительно, случайной. Причем инициатором их общения стала Танечка Печкина, а не наоборот, как можно было подумать. Лизонька со сцены никак не могла заметить своего двойника в зале.
— Одну минуту, — остановил рассказчицу Виталик. — Почему Лизонька стала выдавать себя за Оленьку?
— Ну, это совсем просто, — рассмеялась Тамара Павловна. — Ольга Фролова — сценический псевдоним девушки.
— А Елизавета Фролова разве плохо звучит? — Виталик недоверчиво посмотрел на женщину.
Или он чего-то не понимает?
— Человека с таким именем и фамилией не существует, — хмыкнув, заметила Тамара Павловна. — У Лизоньки весьма неблагозвучная фамилия, поэтому она и взяла себе простой псевдоним.
— Дуракова, что ли? — фыркнул Виталик.
Ему тоже нынешняя фамилия не очень-то нравилась. Прежняя была гораздо интереснее. У него тоже теперь сценический псевдоним? Нет, картежный. Хотя теперь это его настоящие имя и фамилия согласно паспорту. Женится на Танечке, станет Печкиным. Вряд ли она захочет взять его фамилию. А при разводе не станет снова менять на «девичью». Вот зачем, спрашивается, ему эта женитьба? Денег у него куры не клюют — Танечку вместе с потрохами и фабрикой вкупе купить легко смог бы. А не может… И мамочка, и Танечка ему нужны для прикрытия. Как герой одного известного фильма, Виталик готов был закричать его словами. Но тот был прохвост, спекулянт, мошенник. А он? Авантюрист, картежник. Он всю свою жизнь играл в карты, так как нужно жить, а жил так, словно играл в карты.
