Зато вторая была блондинкой с легкомысленными кудряшками, которые при любом ее покачивании головой разлетались в стороны, словно воздушные. И платье на ней было светло-кремовое из легкой шелковой ткани.

День и ночь.

Они под музыку в танце стали делить мужчину, из-за которого ссорились за столом.

Сплетение рук, сплетение ног, прогиб в спине — не он вел их в танце, сменяя одну на другую, а они его. И каждая не хотела уступать. Руки на плечах, руки на талии… Он сбрасывал, пытался солировать. Но ему это никак не удавался. Женщины по очереди вели его, выхватывая из рук соперницы. Ни один волосок по-прежнему не шевелился на голове брюнетки, и наоборот кудряшки блондинки никак не могли лечь на место.

Холод и страсть.

Цепочка переплетенных шагов с брюнеткой закончилась, и блондинка просто вырвала мужчину у той, заставляя его теперь двигаться с ней быстрыми шагами. А потом забросила свою ногу ему на талию. Мужчина, сделав несколько вращений с блондинкой на руках, заставил ее опуститься в шпагат, и так оставив сидящей на полу, ушел к брюнетке. Наконец, ему удалось стать ведущим в танце, а не ведомым. Его губы изогнулись в саркастической ухмылке, и это не осталось незамеченным публикой в зале. Он и брюнетку заставил опуститься в шпагате на пол рядом с блондинкой. А затем легким движением под последние звуки танго запрыгнул на сцену. Несколько простых па, и он покинул сцену вместе певичкой, уводя ту с собой.

Виталик так увлекся зрелищем, что забыл поглядывать за шторку и чуть не пропустил звонок от своего коммунального знакомого.

— Сумочку дамочки извлекли, — сообщил тот радостную новость.

Все, можно попросить счет и сваливать.

— Сколько я тебе должен за беспокойство? — спросил Виталик.

— Свои люди, сочтемся, — хохотнул знакомый на том конце провода. — Завтра встретимся, разговорчик небольшой наклевывается. А сейчас стою у ливневки и жду вас.

Виталик недовольно поморщился. Он, конечно, никогда не отказывался оказать услугу за услугу, одним словом, ты — мне, я — тебе, но предпочитал платить деньгами.

— К дамочке присмотрись, — сказал знакомый и нажал «отбой».

— Пойдем, — Виталик потащил Оленьку на выход.

Но та категорически не желала уходить из бара, она вцепилась в микрофон мертвой хваткой и собиралась спеть не одну песню.

— Хорошо, — кивнул он, — так быть, развлекись, а я на перекур выйду на улицу.

— Отравись, — согласилась Оленька, устремляясь на сцену…

Парня в робе, топтавшегося на тротуаре возле ливневки с дамской сумочкой подмышкой, Виталик заметил сразу. Это был не Николай, его знакомый из коммунальных служб, а кто-то другой. Подходить к нему и требовать сумочку он не решился — надо, чтобы Оленька сама опознала свою вещь.

— Это хорошо, что ты один.

От стены здания отделилась темная тень и подошла к Виталию, якобы попросить прикурить.

— Что-то тут не чисто, — сказал Николай выпуская струю дыма.

Виталик терпеливо ждал, что тот скажет дальше.

— Сумочку не уронили в канализацию, а аккуратно на петле с крючком туда опустили, — сказал он в перерыве между затяжками. — Я не поленился и посмотрел, что лежит внутри. Сама сумочка, скажу, не дешевая, жене такую оплачивал по Интернету, но ей решили пожертвовать, а вот внутри сумки нет ни денег, ни ключей, только дешевая мобила. Завтра можешь со мной не встречаться и не созваниваться. Думал, если выйдешь с дамочкой, то сообщить тебе не удастся. А так с тебя сто баксов, как и говорил. Отдадите тому парню, когда будете сумку забирать. Не заставляйте его ждать. Ночь все же.

И Николай ушел.

Виталий докурил сигарету и пошел назад в бар за Оленькой, надеясь, что она удовлетворила эго.

— У меня еще две оплаченные песни, — снова заартачилась девушка.

— Выйди на улицу, забери у человека в робе свою потеряшку, а потом пой хоть до утра.

Это он, конечно, перестарался, говоря такое — до утра бы не выдержал. К тому же поспать перед работой не мешало бы — день выдался тяжелым.

— Гони назад две мои сотни, — крикнула Оленька ведущей и, опа, поняла, что проговорилась.

«Деньги у нее все-таки были, — Виталик и бровью не повел, словно в покер блефовал. — И ключи от квартиры где-нибудь в заднем кармане. Хотя… Какой карман? Она же в платье парадно-выходном. За корсажем. И ключ там же».

— Такси вызвать или ко мне пойдешь? — спросил он, широко зевнув.

Сумку Оленька забрала, теперь он чуть сам не проговорился, что ему известно о содержимом ее клатча, но покидать гостеприимный бар, работающий до последнего клиента, не торопилась. Виталик не мог понять, какую цель преследовала девушка. Вымотать его? Только зачем?

В конце концов, она согласилась пойти е нему домой.

Виталик откровенно зевал, закрывал глаза, прикидывался, что засыпает на ходу.

— Я бы выпила чего-нибудь. У тебя есть? — спросила Оленька.

Ложиться спать в отличие от Виталия она, похоже, не собиралась.

— По бокалу коньяка и все, — строго сказал Виталик и постучал по кисти руки. — Мне завтра на работу. Не могу опаздывать.

— Начальство не опаздывает, оно задерживается, — многозначительно заметила Оленька.

«Кажется, она проговорилась вторично, — покачал головой Виталик. — О том, что тружусь начальником, не говорил. Или априори все мужчины — руководители?»

— Ладно, — смирилась она, — согласна на коньяк. Обойдусь без бурного секса.

Виталик истерично расхохотался.

— А на просто секс согласна? — спросил он просмеявшись.

— Вообще без секса обойдусь, — надула губы Оленька. — Уже половина четвертого. Спать, действительно, пора.

— Тогда я в душ, — обрадовался Виталик. — А ты стели постель, белье там, — он указал рукой на комод.

Демонстративно зевнув и прихватив по пути свою домашнюю одежду, он отправился в ванную. Включил воду. А потом вышел, стараясь не скрипнуть дверью и на цыпочках прокрался к комнате, где отставил Оленьку. Та, будучи в полной уверенности, что Виталик принимает душ, абсолютно нахально рылась в его шкафу, стоя к двери спиной.

Несколько секунд он, привалившись к косяку, понаблюдал за действиями девушки, а потом также на цыпочках вернулся в ванную.

«Что она искала? — недоуменно пожал плечами Виталик, подставляя лицо под упругие водяные струи. — Фотографии?».

Ей ничего не удастся найти. Все фото со старым лицом он давно уничтожил не только у себя, но и, не поленившись, доехал до родителей, и у них тоже не оставил ни одной своей старой фотографии, словно его никогда и не было.

К Оленьке он присмотрелся, как посоветовал Николай. А что дальше? Ничего не есть и не пить из ее рук. Это надо не просто запомнить, а заучить, как мантру. Даже за стаканом воды самому ходить на кухню. Что ей от него надо? И не спросишь в лоб…

Виталик сделал вид, что пока Оленька следом за ним принимала душ, он просто отрубился, а когда та попыталась добудиться до него, то чмокал губами и мычал нечто нечленораздельное. Оленька не сильно старалась, легла рядом с Виталиком под одеяло и быстренько уснула.

А ему не спалось. Не привыкать — без сна и отдыха за картами порой просиживали сутками. А коньяк, который он предложил выпить, лично его не расслаблял, а бодрил. После принятия на грудь у него словно второе дыхание появлялось.

По порядку, принялся размышлять Виталик — Оленька неспроста появилась на его пути. Он попытался минута по минуте вспомнить до мельчайших деталей весь тот день. И чего его тогда понесло в клуб? Танечка выставила его, указав на дверь. Захотелось напиться.

Виталик заботливо поправил одеяло на Оленьке. Маленькая таблеточка снотворного на бокал коньяка сделала свое дело — девушка мирно спит и никакого секса ей больше не надо. А так была настойчива. Хотела попасть к нему в квартиру — попала. Видимо, порыться в его вещах она планировала еще и в первый раз, но не рассчитала своих сил — перепила малость или так и было запланировано. Кто их, этих женщин, поймет?

Виталик вылез из постели и прошлепал босыми ногами на кухню. Пуская сигаретный дым в раскрытое окно, он пытался понять, что же Оленьке от него надо. Она нагло преследует его, это просто очевидно. Но зачем? Зачем? Виталик постучал рукой об руку. В клатче ее только телефон…