Завтра, сегодня уже слишком поздно, чтобы звонить малознакомой девушке. Хотя какая она ему малознакомая — ночевала у него в квартире на том самом диване, на котором он сидит сейчас с бутылкой коньяка в обнимку.

Виталик набирал и сбрасывал номер Ольги — нужные слова все никак не шли на язык.

Все же утро вечера мудренее, решил он, убирая телефон от соблазна подальше…

Но и утром ничего путного в голову не пришло.

— Честность — наше все, — громко произнес Виталик, словно морально поддерживая себя этими словами.

Он решительно набрал Оленькин номер.

— Ты псих, — вместо приветствия раздался в трубке сонный голос девушки. — Ты на часы смотрел?

— Смотрел, — бодро отозвался Виталик, — только поэтому позвонил.

— Я же принадлежу к богеме, — недовольно ответила Оленька. — В это время у меня крепкий здоровый сон. А ты меня будишь.

— Ах, богема, — протянул Виталик и улыбнулся — отличное начало разговора. — Моя прима, — обратился к ней он шутливо, — не поможешь мне?

— Ну раз ты меня разбудил в такую рань, говори, что надо сделать, — милостиво разрешила Оленька и громко зевнула в трубку.

— Все исключительно по специальности, — радостно ответил Виталик. — Всего-навсего надо изобразить девушку твоего возраста. Загримироваться под нее и изобразить желательно достоверно.

— Что-то с ней не так? — осторожно поинтересовалась Оленька. — Она жива?

— С ней все в порядке, — сразу постарался успокоить ее Виталик. — Никакого криминала. Моя хорошая знакомая порвала связки и сейчас ее нога находится в гипсе, а некоторые люди не верят в это. Думают, что я лгу.

— А нельзя тех неверующих привести к девушке в гости? — спросила Оленька.

Она никак не могла взять в толк, зачем изображать человека, если на него просто можно взять и посмотреть, навестив его дома. Чего проще? У нее был некоторый опыт в изображении неверных жен, когда те нанимали ее за солидные деньги, оплачивали шопинг по модным бутикам, пока сами в это же самое время кувыркались с любовниками в дорогих номерах отелей где-то за городом. Она хихикнула, припомнив, как те показывали ей фотографии знакомых: кому стоило кивнуть, с кем вежливо поздороваться, а кого проигнорировать, с продавцами же в бутиках следовало вообще не разговаривать — они не достойны их внимания. Интересно, Виталий ей тоже фотки будет под нос совать? На этого не смотри, с этим не говори.

— Нельзя, — вздохнул Виталик. — Танечка не знакома с мамочкой и привести ее к ней я не могу. А вот показать, якобы она меня, хромоногенькая, провожает на деловую встречу, можно.

— Ах, мамочка, — рассмеялась Оленька. Судя по голосу, она на него больше не сердилась за ранний подъем. — Придется помочь. Свекровь — это серьезно, особенно будущая.

Виталик мысленно похвалил себя за находчивость. Какой же он молодец! Не назвал Людмилу Ивановну по имени ни разу.

— Уж не откажи, — попросил он Оленьку. — Вечером встретимся с тобой, поедем в салон красоты, чтобы тебе сделали прическу, как у Танечки. А потом купим платье, как у нее.

— Она стильно одевалась? — поинтересовалась Оленька, прикидывая, как ей себя вести.

— Не скажу, — ответил Виталик. — Но вещи покупала в дорогих бутиках. И обувь. А вот прическа у нее была дрянь…

Он чуть не сказал, как у тебя. Оленьку тоже не мешало бы к классному стилисту определить. Только по растрепанной прическе и практически отсутствии косметики на лице заметил ее в клубе. Так бы мимо нее прошел.

Конечно, вечером туфельку, каблучок которой застрял в ливневке, он ей обязательно покажет. И примерит. Его «Золушка».

========== Глава 12 ==========

Виталик едва успел нажать на «отбой», как позвонила Людмила Ивановна.

«Быстро она сработала, — усмехнулся он. — Похоже, всю ночь обзванивала и наводила справки. Поди и старушку Тамару Павловну побеспокоила».

И приготовился выслушать вердикт, какой бы он ни был. Он был готов к любому требованию Людмилы Ивановны, так как за прошедшую ночь все продумал и придумал, а до ее звонка и с Оленькой успел договориться. Все предусмотрел, от всего подстраховался.

— Привет!

На этот раз она поздоровалась, можно сказать, даже вежливо.

— Здравствуй, — отозвался Виталик. — Я весь во внимании.

— До тебя не дозвониться, как в Смольный. Короче, — произнесла Людмила Ивановна. Виталик настолько ее изучил, что даже представил, как женщина презрительно скривила губы. — На корабль свою хромоножку можешь не тащить. Но сам обязательно приходи. Я буду тебя ждать.

У него радостно забилось сердце, что все обошлось. Он чуть не брякнул, не подумав, а нельзя ли пригласить другую девушку, раз приглашение на двоих, но вовремя спохватился — другой девушки, кроме Оленьки, точной копии Танечки, у него все равно никого не было. Не брать же с собой Нюрку-паучиху? До таких баб он еще не опустился, но если и дальше у него с Танечкой ничего не получится, то и Нюрка пойдет за первый сорт.

Настроение тут же ухудшилось. Вспомнились вчерашние преследователи. Как же ему выяснить, кто ходил за ним по пятам?

— Что-то не так? — поинтересовалась Оленька, когда он перезвонил ей. — У тебя такой тоскливый голос.

— Нет, — помотал головой Виталик, он даже не подумал, что в этот момент его Оленька не видела.

И хорошо, что не видела — у него скорее всего был не только тоскливый голос, но и грустный вид.

— Наша с тобой авантюра отменяется, — произнес он и грустно улыбнулся.

— Что? Мама? — переспросили Оленька.

— Мамочка сказала, что она мне верит, и свою больную подружку я могу ей не предъявлять, — усмехнулся он.

— Так это же неплохо, — ответила Оленька. — У нас с тобой сохраняется шанс блеснуть перед твоей мамочкой в случае чего умом и сообразительностью, главное, хорошо подготовиться к встрече.

«Хорошо подготовиться», — мысль засела у Виталика в мозгу…

— У кого бы спросить про те жуткие хари? — спросил он сам у себя, когда остановил машину на парковке у фабрики и смог немного собраться с мыслями. — И ведь поинтересоваться не у кого.

Ну не Нюрка же паучиха таким изощренным способом решила его затащить в постель. Вряд ли. Так она могла его только запугать, но не влюбить в себя. Хотя это тоже способ, причем довольно изощренный.

— Нет, нет, нет, — замахал руками Виталик. — Этого не может быть. У Зины спрошу, пусть это и очень стыдно — настоящий мужик убегает с девушкой от преследователей…

Жалко, что он не заснял их мерзкие рожи. Может, Оленька?

Он тут же набрал номер девушки.

— Я смотрю, ты скучаешь без меня, — рассмеялась она в трубку. — Третий звонок за утро.

— Есть немного, — согласился Виталик. — Но сейчас я позвонил исключительно, чтобы задать конкретный вопрос. Ты случайно не сфотографировала тех мужиков, которые нас с тобой преследовали? Вы женщины такие непредсказуемые.

— Сфотографировала, — не стала кокетничать Оленька. — Я же актриса, меня интересуют типажи.

— И мужские? — перебил ее Виталик.

— А мужские в первую очередь, — снова рассмеялась Оленька. — Я же должна представлять, как вести с тем или иным мужчиной. А тут такие интересные лица.

— Лица? — расхохотался Виталий. — Рожи, я бы сказал.

— Ну, ты преувеличиваешь, — возмутилась Оленька. — Лица, поверь мне, лица. Похоже, настоящих рож ты не видел. Ладно, пришлю сейчас тебе их портреты. Любуйся…

Как только к нему в кабинет вошла Зинаида Макаровна, Виталик нажал на кнопку, а телефон с фотографией положил на стол, чтобы женщина их обязательно увидела. Хотелось взглянуть на ее реакцию.

Никакой…

Несмотря на то, что смотрительница за цехом долго и внимательно рассматривала лица на телефоне. Но ни один мускул не дрогнул на ее немолодом лице.

Спрашивать о них бесполезно, решил Виталик. Зато у него были другие вопросы.

— Наладчик пришел? — задал он первый.

— Пришла, — пожала плечами Зинаида Макаровна.

Виталик тихо заскулил. Кто бы мог подумать, что обладатель низкого голоса и фамилии Ковтун окажется женщиной. А он уже размечтался, как с еще одним мужчиной, работающим на фабрике, будет ходить на обед, а в конце рабочего дня обсуждать планы на завтра. Не суждено сбыться его мечтам. Так и помрет он единственным и неповторимым на Танечкиной швейной фабрике.