-- Нет, но...

-- Придется обойтись "хлопушками" -- на пользование из­лучателем требуется специальное разрешение "спокойных".

20

Они шли по раскисшей от дождя тропе, и каждый думал о своем.

Ила: "Вчера ляпаки подкопались под центральный холм и сгубили четыре куста абааля, Краль обещал поставить самост­релы. Абааль он любит до фанатизма, готов на коленях ползать вокруг самого хилого стебелечка, до небес превозносить пло­дородие Капариды, дань службе эксперта продукции отдает с болью в сердце, а безобиднейшая тварь для него враг смер­тельный. Отчего? Что такое четыре куста по сравнению с целой плантацией? Ляпак не может вредить сознательно, его так при­рода запрограммировала, зачем же рвать его на куски? Пото­му что абааль лучше всего остального? К чему тогда речи о любви к природе вообще? Племяшкам все уши прожужжал о счас­тье жить на Капариде. Мальчишек уже корежит при одном упо­минании о любви к природе.

Опять этот пилот спотыкается. Что им от него надо? Краль порхает вокруг него, пылинки сдувает. Неужели "спокойные" и в самом деле решили уговорить его остаться на Капари­де? Зачем? Впрочем, он быстро акклиматизируется. Юккаго ска­зал: чуть не подстрелил кого-то из племени, спасибо, что стреляет, как я на мобиле езжу. Да, для полного счастья нам только этого чужака и не доставало. "Спокойные" и так вокруг плантации крутились, а теперь вообще покоя не будет. Лучше бы Юккаго перенес селение подальше от болот."

Ватиш: "Идиотское положение. Зачем я согласился на этот рейс? Не будет из меня человека, не будет! Разве таких берут в косморазведку? Там нужны бравые ребята, такие, как Федри: раз, раз и все в порядке.

Илка волчонком глядит, а за что? Разве только..."

Впереди возник силуэт зверя! Короткая черная шерсть, маленькая голова на толстой шее, пара огромных серых глаз. Ватиш сорвал с плеча "хлопушку", но внушительный толчок в плечо заставил его повременить. Ила торопливо произнесла несколько слов (если можно назвать словами каскад свистящих звуков), и черная туша бесшумно нырнула в заросли.

-- Пойдем.

-- Что ты ему сказала?

Ила вскинула удивленные глаза:

-- Это же уль.

-- Ну и что?

-- О чем можно разговаривать с улями?

-- Откуда мне знать, о чем принято беседовать с улями, ты ведь что-то ему сказала?

-- Велела убраться.

Ватиш недоверчиво хмыкнул:

-- И ты уверена в его добропорядочности?

-- Не более, чем в твоей. Если боишься нападения, лучше вернуться.

Ватиш молча проглотил обиду, хотя язык у него и чесал­ся, но обострять ситуацию не хотелось. Илка снова пошла вперед, предоставляя ему уворачиваться от задетых ею ветвей, и мокнуть под каплями сбиваемой ею росы. Еще один раз они остановились, когда тропинку пересекал жирный розовый чер­вяк, и Дар вынужден был дожидаться, пока скользкая тварь не укроется в пещерке меж корней многоглавого дерева.

Скоро добрались до плантации абааля. Желтые стрело­видные листья чуть привяли, хотя в оросительных канавках не­прерывно струилась вода.

Ватиш: "Белый цвет, черный цвет... Здесь нет ни белого, ни черного, только мягко-зеленый. Весь мир в зеленом..."

Илка: "Ули подстерегли четверых, возвращавшихся на Объект охранников и растерзали тут же у тропы. Не будут бро­дить по ночам! Краль сказал: скоро облава на улей. Тогда проще выжечь весь лес в округе -- все равно ули вернуться..."

21

Само собой, на болоте мы ничего не нашли: "стрекоза" лежала где-то тихо-тихо и голос подавать не торопилась.

-- Через болото есть прямая дорога? -- поинтересовался я, когда, сидя на кочке, мы дожевывали припасенный обед.

-- Прямая дорога куда?

-- Ну, можно его пересечь, а не обходить кругом?

-- Конечно, -- с недоумением отозвалась Илка. -- Только зачем?

-- Вдруг бы мне вздумалось возвращаться таким путем...

-- Космодром в другой стороне, да ты и не дойдешь.

-- Почему?

-- Ули съедят.

Вместе с вежливым обращением дочь Капариды явно утра­тила последние остатки дружелюбия, того и гляди, опять сунет под нос "хлопушку" и потребует визу службы спокойствия.

-- Ила, скажи честно, за что ты меня недолюбливаешь?

В ее глазах вспыхнули и погасли искорки:

-- Терпеть не могу начинающих охотников!

Я твердо решил сохранять хладнокровие.

-- Болото в сторону юго-востока далеко тянется?

Ила неохотно оторвалась от фляги с компотом:

-- Нет, сейчас мы почти в центре.

-- Проведешь меня кратчайшим путем?

-- Что тебе до юго-востока, если твоя машина утонула здесь?

Я не видел необходимости скрывать правду от нее:

-- До прибытия мобиля я хотел бы еще встретиться с на­блюдателем.

Илка опустила флягу, мгновенно насторожилась:

-- С кем?

-- На Капариде только один наблюдатель Содружества, его база неподалеку от вас. Норин...

Илка вздрогнула и упустила флягу:

-- Норин?

-- Норин только вернулся из экспедиции, я хочу застать его на базе и переговорить насчет "дээса"... Ты что?

Девчонка шарахнулась от меня, как от внезапно явившего­ся страшилища.

-- Ты что, Илка?

-- Не ходи туда! Не ходи.

Положительно, Капариду трудно было обвинить в однообразии.

-- Да почему, ты объяснить можешь?

Вместо ответа она ударилась в слезы, но я решил проя­вить настойчивость:

-- Если я не пойду сейчас, Норин возьмет, да опять мах­нет в экспедицию, потом ищи-свищи его!

Илка посмотрела на меня взглядом затравленного зверь­ка, но я держался твердо:

-- Докажи, что ходить не надо, или я отправлюсь прямо сейчас!

Я поднялся и сделал вид, будто хочу взять "хлопушку". Ила вцепилась в оружие мертвой хваткой.

-- Не ходи, Норина там нет! -- выдохнула она наконец. Я сел.

22

В этот момент глаза доблестного транспортного пилота стали почти такими же испуганными, как Илкины.

-- Почему нет? -- спросил он, невольно понижая голос.

-- Василь умер.

Наступила тишина, только терлись друг о друга, сухо щелкая под ветром, стебли гигантского камыша.

Даруа Ватиш машинально вытер несуществующий пот и от­пустил "хлопушку":

-- Говори все.

Ила отвернулась, молча глотая слезы.

-- Говори!

Илка отрицательно покачала головой.

-- Тогда я пойду на базу и все узнаю сам.

-- Не ходи! -- вскрикнула Илка.

23

Вот тут я призадумался:

"Официально Капарида вступила в Содружество пару лет тому назад, хотя сотрудничество начала давно. Каждая плане­та вольна в выборе своего пути, капары могли строить свое будущее самостоятельно, однако предпочли, как все, направить представителей в секторальный совет с просьбой о присоедине­нии. Капариду занесли в разряд планет перспективных, активно развивающих экономику. Как все это сочеталось с теорией натурализма по-капарски? Специально я мировоззрением Капари­ды не занимался, но что-то там было насчет нетехнического развития с упором на биологические возможности человека.

В Патруль меня вызвали перед самым отлетом: не понрави­лась им, видете ли, просьба наблюдателя. Капарида не первая и не последняя планета, вступающая в Содружество, человечес­тво разлетелось по вселенной достаточно широко, чтобы периодически кто-то требовал признания автономии. Вышлют на пла­нету наблюдателя, доложит тот обстановку, занесут планету в реестр Содружества, и дело с концом. Обычно к тому време­ни жители уже достаточно осваиваются, чтобы предоставить в распоряжение наблюдателя максимум сведений о своем месте жи­тельства, но права уточнять, перепроверять, требовать до­полнительных исследований, привлекать себе в помощь специа­листов из Содружества никто не оспаривает. Наблюдатель вре­мя от времени отчитывается перед секторальным или, в случае необходимости перед Общим советом безопасности, и если он не может явить­ся в совет лично (чаще всего), ему разрешается использовать планетарную связь.