— Але?

— Костик? Это Антон.

— Ух ты, его величество Тотошка Первый сам позвонил. Чего изволите?

— Изволю Федора твоего трахнуть, — сказал Антон, глядя любимому мужчине в глаза. — Ты как, не против?

— Ты? Федора? Трахнуть?! Ха-ха-ха! Валяй! Только учти, я тебя после этого в больницу с оторванными конечностями не повезу.

— А если я все-таки его нагну? Тебе что, все равно, что твой любимый сексом с другим занимается?

— Тотошка, ты — это не другие. Ты ж его бывший любовничек. Знаешь, даже если Федя тебя трахнет, я ревновать не буду. Может, после этого вы оба согласитесь на тройничок?

— Костик, ты реальный кусок идиота, — обнял обмякшего Федора Антон. — Для тебя слово любовь хоть что-то значит?

— Значит, — неожиданно грустно и очень по-взрослому сказал Костик. — Я вижу, как Федор по тебе скучает. Я знаю, что меня одного для счастья ему недостаточно.

— Не понял? Это ты что, типа герой, что ли? На все готов ради любимого?!

— Да. Даже заняться сексом с его бывшим любовником.

— Костик, ну ты силен, — опомнился Антон. — Ты ведь на дипломата учишься? Поздравляю. С таким талантом выворачивать правду в кривду ты горы свернешь.

— Это правда.

— Это НЕ правда, ты, похотливый, избалованный сукин сын! Твое желание трахаться с другими не имеет к любви никакого отношения!

— Думай, как хочешь, — сказал Костик и отключился.

Антон посмотрел на едва различимого в свете уличного фонаря потерянного Федора, откинул телефон в сторону и уронил любимого на ковер спиной. Сел сверху, прижал его руки над головой и склонился к самому лицу:

— Ты все слышал, солнце. Ты веришь в то, что он любит тебя так сильно, что отдает в мои руки, лишь бы тебе было хорошо?

— Не верю.

— И правильно делаешь. А еще этот идиота кусок думает, что я не смогу тебя нагнуть.

Федор вдохнул вкусняшный аромат Антона полной грудью, грязно лизнул его в щеку и прошептал в ухо, зная, что произойдет дальше:

— Это он зря.

Гроза налетела на Москву с новой силой, ломая деревья, срывая ветхие крыши и разбивая машины вдребезги, но Федору было на все это плевать, потому что ворс под его лбом, локтями и коленями был мягким, руки на теле знающими, а член в заднице неумолимым.

— Федя, чччерт! Не смей прогибаться. Я ж кончу!

— Тоша, тебе что, шестнадцать? Соберись! Мне нужно время, чтобы словить кайф.

— Я сделаю что угодно, только позволь мне кончить. В тебя. Прямо сейчас!

Федор ответить не успел. Рассмеялся от долгого стона кончившего Антона, поддрочил, кончил сам и распростерся на ковре без сил.

— Придется тебе повторить сие мероприятие еще разок.

— Незачет? — беззвучно рассмеялся Федору в затылок Антон. — Пересдача?

— Ага. Будешь трахать меня, пока я не кончу, понял? Без рук!

— Ты так сильно соскучился по члену в заднице?

— По твоему члену в заднице, — перевернулся на спину Федор. Уложил Антона на себя. Обнял. — Другой член мне там нафиг не нужен.

…

Утром Антон не дал Федору все испортить. Заткнул поцелуем, затрахал до умопомрачения, заболтал до полного отупения и едва не испортил все сам.

— Тоша, замолчи! — взмолился ближе к обеду Федор, ковыряясь ложкой в тарелке с супом. — Что с тобой такое? Ты болтаешь, как сорока.

— Прости, — спохватился Антон. — Меня, когда нервничаю, не заткнуть. Профессиональная привычка, знаешь. В суде надо быть красноречивым, особенно, если дело швах.

— Сейчас дело НЕ швах, — поцеловал его Федор.

— Правда?

— Да.

— Ты не вернешься к Костику?

— Вернусь.

— А говорил, что не швах, — отвернулся Антон.

— Я вернусь к нему вместе с тобой, — сказал Федор.

— Не понял?!

— Мы займемся сексом на троих и посмотрим, что из этого получится.

— Ты опять идешь на поводу у своего кусочного идиота и тащишь меня за собой. Это неправильно!

Федор поднялся со стула, подошел к Антону и заставил его встать.

— Помнишь тот день, когда Костик насыпал в твой портфель муравьев? Ты поставил мне ультиматум, а когда я на него не повелся, предпочел открытому бою закулисные интриги.

— Помню. И очень об этом жалею.

— Что мы получили в итоге? Страдающий от неразделенной любви мужчина — одна штука, зарвавшийся в край мальчишка — одна штука, потерявшийся по жизни идиот — одна штука. Я прошу тебя, помоги мне сейчас. Я устал все время с Костиком соглашаться. Я должен хоть раз в жизни сказать ему НЕТ!

— В моей семье никто и никогда не вступал в открытый бой. Тем более на территории и условиях противника, — повесил голову Антон. — Может, потому что слишком боялись проиграть?

— Тоша, посмотри на меня, — попросил Федор. — Если ты действительно любишь меня, то приедешь ко мне домой и займешься с нами сексом на троих.

— Я задушу Костика в порыве неконтролируемой ревности, — беспомощно посмотрел на него Антон. — Ты этого хочешь?

— Я хочу тебя, — улыбнулся Федор. — И не только в постели, понимаешь? Спаси меня, мой ужасный дракон. Сам я от своей капризной принцессы освободиться не в состоянии.

— Мне надо серьезно к этому поединку подготовиться, мой сияющий помятыми доспехами рыцарь.

— Тебе выдать меч?

— У меня есть. Лучше коня моего почини. Он мне в ближайшее время понадобится.

…

С духом и силами Антон собирался целых два дня, а вечером в пятницу позвонил Федору, вызвал такси, сел в него с бутылкой Джонни Уокера и…

— Федь, а Федь? Тотошка такое часто исполняет?

— Первый раз его таким вижу, и это ты его довел. Доволен?

Антон попытался открыть глаза, но веки разлепились лишь на тонкую щелку, в которую ему стал виден качающийся в такт шагам Федора потолок. Кажется, он ехал куда-то на его руках. Странно.

— Не очень. Я ж хотел сексом с ним заняться, а в итоге ты несешь его, пьяного в калошу, в нашу спальню вовсе не для того, чтобы трахаться.

— Костик, отъебись от нас со своим тройником хоть сегодня, а? Реально, достал уже! Не у всех же нормы морали и приличий отсутствуют как класс.

— Это наезд?

— Да! Если бы не я, ты бы половину Москвы насмерть затрахал, невзирая на пол, возраст и состояние.

— Вот! Видишь? Есть у меня моральные нормы. Я тебе не изменяю и на богатство моего партнера по сексу мне плевать.

— Изыди.

— Федь, а мы сегодня втроем спать будем?

— Нет! Ты будешь спать в своей комнате, а я с Тошей в своей.

— Мне ревновать?

— Да!

— Да ну тебя, Федь. Ты ж не некрофил, чтобы с пьяными полутрупами вроде Тотошки сексом заниматься.

— Костик, пошел нахуй. Еще слово, и я назло тебе с ним сексом один на один займусь.

— А…

— Клянусь!

— Ладно, ладно. Ушел.

…

Антон открыл глаза, когда за окном зачирикали утренние пташки. Точнее, заорали благим матом гребаные вороны.

— Пристрелите меня, — простонал он и накрылся подушкой с головой.

— Тоша, выгляни на минутку. Я тебе отвар принес специальный. От похмелья, — потряс его за плечо Федор.

 — Думаешь, поможет?

— Уверен.

Антон вытащил голову из-под подушки, приподнялся на локтях, взял чашку и присосался к ней, как пиявка.

— Фууу, какая дрянь! Костик, поди, делал? Там что, крысиный яд?

— Да ты ж мой несчастный зайка, — рассмеялся ему в висок Федор.

Провел рукой по обнаженной спине. Ягодицам. Вернулся обратно на плечи. Помедлил и забрался в волосы пальцами.

— Оооо, хорошо-то как! — уронил голову на постель Антон. — Ты меня раздел?

— Да. Костик при этом не присутствовал, не переживай.

Федор убрал чашку, уселся на кровати удобнее и принялся за массаж с удвоенным энтузиазмом, ловя кайф от довольных стонов и непроизвольно сокращающихся мышц на спине и ягодицах распростертого на белых простынях мужчины практически под собой.

— Я не переживаю, а жалею, что упустил момент тебя соблазнить.

— Зачем ты так напился?

— Для храбрости, — довольно простонал Антон. Умелые руки Федора спустились с головы на шею и плечи. — Костик — берсерк, ему в нос кому-нибудь дать — не велика проблема, а я словоблуд и за всю жизнь ни в одной драке не поучаствовал. Надо было уравнять шансы. Вдруг я по пьяни Джек Потрошитель?