====== Часть 1 Костик ======

Десять лет назад, июль 2004г

Гараж дяди Федора стал для Костика сказочным миром с самого первого дня, как он в нем появился. Там можно было бы устроить такое! Битву с драконами, например. Он хотел сделать это лет эдак с семи, но только через год примерного послушания ему удалось усыпить бдительность взрослых и исполнить свою мечту. Однажды летом, когда они с мамой приехали к механику чинить их вторую машину (не какое-то там ведро с болтами, а целый Ford!), она завела с дядей Федором долгую непонятную беседу, сбила с мысли его, расслабилась сама и выпустила не в меру любопытного сына из виду.

Костик воспользовался счастливым шансом с толком: тихой сапой выбрался из каморки дяди Федора и первым делом залез на верстак, заваленный жутко интересным хламом, чтобы сделать меч. А как без меча с драконами, живущими в яме под машиной, сражаться? Никак. Поэтому Костик взял подходящий кусок железки с острым краем, примотал к нему скотчем блестящую крестовину, мышью прошмыгнул мимо склонившихся над открытым капотом машины взрослых вниз и затаился на предпоследней ступеньке крутой узкой лесенки в ожидании. Если сидеть тихо-тихо, то драконы потеряют бдительность и вылезут, вот тут он их и прибьет! А потом пойдет в их логово и заберет сокровища. Еще бы взрослые болтать перестали, и стало бы вообще замечательно.

Увы, они замолкать не собирались.

— Федор, можно нескромный вопрос?

— М?

— Сколько вам лет?

— Татьяна, вы это к чему спросили? Думаете, я слишком молод, чтобы чинить вашу машину?

— Федор, спокойно, вы чего завелись-то?

— Мне 20 лет, я взрослый человек, а с машинами вожусь с детства и знаю о них больше, чем все механики наших автосервисов вместе взятые!

— Я не сомневаюсь в вашей квалификации.

— А что тогда?

— А то, что вы совершеннолетний, и мы вполне можем с вами замутить.

— Ппросттите?!

— Вы же не женаты?

— Нет, и вряд ли когда-нибудь буду.

— Вот и я тоже вряд ли когда-нибудь буду. Отец Костика развеял мои иллюзии насчет мужчин раз и навсегда в 17 лет, когда бросил одну, без денег и постоянного жилья, узнав, что я беременна и аборт делать не собираюсь.

— Эм… Мои соболезнования, но… При чем здесь я?

— Вы знаете меня не первый день, не особо хороши собой и все свое время проводите в мастерской, а значит, поклонниц у вас крайне мало.

— Ну…

— Точнее, их вообще нет. Однако ваше тело великолепно, а уж про руки и говорить нечего. Они вызывают у меня крайне неприличные…

— Татьяна! Вы вгоняете меня в краску!

— Вы скромны, трудолюбивы и порядочны, так что я могу быть уверена в том, что о нашей сексуальной связи мало кто будет знать.

Костик недовольно зашебуршался и едва не слетел со ступеньки в вонючую яму. Опять мама за свое! Сколько раз он подобный диалог слышал? Не счесть. И дядек всяких разных дома после этого видел столько же. Они приходили ночевать, смотрели на него свысока и заставляли нервничать. Хорошо хоть, спали вместе с мамой, в ее спальне. Костик этого не понимал. У них что, дома своего не было? Однажды он маму об этом спросил, а она ответила, что ей для них кровати не жалко, что его это не касается и что все будет так, как она того захочет. С этого дня Костик отгородился от нее стеной и стал ненавидеть приходящих мужиков втихомолку.

Дядю Федора он ненавидеть не хотел, хоть тот и был пахнущим маслом и химией стариком с вечно грязными ногтями. Он с ним почти подружился! Зачем мама его «мутить» зовет? Костик перехватил меч в другую руку. Эх, знать бы еще, что значит «мутить»!

— Потрахались и разбежались? — с горчинкой в голосе спросил дядя Федор.

Костик навострил уши и повторил новое слово шепотом, чтобы лучше запомнить, а потом у друганов спросить, что это значит.

— Да. Без обязательств, подарков, лести и комплиментов.

— Татьяна…

— Таня.

— Танюш, послушай, твое предложение мне льстит, правда. Ты очень красивая женщина.

— Но?

— Но я могу быть только твоим другом.

— Почему?

— Есть причины…

— Федор, ты мужик или кто? Что ты мнешьс…

— Или кто, — перебил Татьяну дядя Федор. — Я гей.

Наверху воцарилась тишина, а Костик задумчиво нахмурился. То, что люди бывают или мужчинами, или женщинами, он знал наверняка и был уверен, что дядя Федор мужик. Как же так? Почему про «гей» ему никто ничего не рассказывал?

— Никогда бы не подумала, — после долгого молчания сказала Татьяна. — Ты уверен?

— Да.

— Может, проверим?

— Ты не отцепишься, пока не убедишься лично, да?

— Да.

— Знаешь, а давай. Я полжизни бы отдал, чтобы нормальным стать. Чем черт не шутит? Когда и где?

— Здесь и сейчас.

— Куй железо, не отходя от кассы? — рассмеялся дядя Федор. — Далеко пойдешь, красотка.

— Ты меня завел.

— Давай я лучше машину твою заведу, лады?

— Упрямый!

— Осмотрительный и ответственный. Кроме того, тут твой сын, я не хочу, чтобы он меня со спущенными штанами застукал.

— Да ладно тебе. Костик уже большой, ему восемь лет, и он много чего у нас дома насмотрелся.

— Знать не желаю! Он ребенок, я не хочу детскую психику калечить.

— Чем ты ее покалечишь? Голой задницей? Тоже мне, страшилка.

— Не задницей, а передницей.

— А что не так с твоей передницей?

— Все не так, я же гей! Вдруг у меня на тебя не встанет? А Костик — мужик. Ну, будущий. Вырастет красивым, сильным и умным, будет трахать девиц направо и налево. Ему нужен правильный пример, понимаешь? Чтобы не стал таким, как я.

Костик заулыбался от теплоты в голосе дяди Федора. Мама так ласково с ним никогда не разговаривала. Вечно живущее в мальчишке любопытство сменило вектор и придумало новую задачу: во что бы то ни стало узнать, чем дядя Федор от других людей отличается.

— Федор, не гноби себя раньше времени. Переспишь со мной, и все у тебя наладится. Ты ж еще пацан совсем. Вся жизнь впереди!

— Дай-то Бог, — тяжело вздохнул дядя Федор, гремя железками в машине. — Я почти закончил, так что зови Костика, и езжайте домой. Поздно уже, ему спать пора.

— Ты о нем больше, чем обо мне, переживаешь, — похолодела Татьяна. — Время детское!

— Танюш, ты возмутительно красивая стерва и прекрасно позаботишься о себе сама, а твой сын — глупый любопытный мальчишка. Я в его возрасте чуть шею себе не сломал, когда меня на пять минут без присмотра оставили.

— В отличие от тебя, Костик — послушный мальчик. Ты ему сказал в кресле сидеть и мультики смотреть, там он и сидит. Не первый раз ведь. Хочешь, сходи, проверь.

И тут Костик понял, что попал, потому что яма с драконами — это вовсе не продавленное кресло и телевизор. Подскочил, забыв, что сидит на узкой лестнице, потерял равновесие, выронил меч и едва не рухнул за ним следом в мазут и грязь. Меч громыхнул железом о бетонный пол, а секундой спустя сильная рука выдернула его из ямы за шкварник.

— Живой? Где поранился? Что болит? — обшарил его руками с ног до головы белый как снег Федор, падая перед ним на колено.

— Да все нормально! Не волнуйся, — положил руки на его плечи Костик. — Это меч упал, я на лестнице стоял, ты же видел.

— Идиота кусок! — обнял невозмутимого мальчишку парень. — Не пугай меня так больше.

— Не буду.

Федор поднялся на ноги, закинул Костика в машину и через пять минут вручил ключи Татьяне.

— Ждем тебя в гости сегодня, — села за руль она.

— Договорились.

Костик притих в предвкушении. Ближе к ночи тайны дяди Федора тайнами быть перестанут.

…

Костик следил за дядей Федором с той самой минуты, как тот переступил порог их двухкомнатной хрущевки, и разве что не подгонял вслух. Мужики, которые приходили к ним раньше, в обязательном порядке шли в ванную мыться. Маму голой Костик видел сто раз, мужиков тоже, так что если с дядей Федором что-то не так, он заметит это немедленно, но, как назло, в этот раз в ванную и в спальню никто не торопился.