Я мигом перестал показательно истерить и сосредоточился. Неужели мы дожили до того дня, когда Его Величество Тренер соизволит заняться тем, чем должен был с самого начала?

— Ты уверен в том, что я — тот самый человек, который приведет команду к победе?

— Нет, но ты — меньшее из зол, — пожал плечами Костя.

— Нормально ты меня сейчас отмотивировал! Не пойти бы тебе на хрен, уважаемый тренер, вместе с твоей суперской мотивацией! Ты можешь поговорить со мной хоть раз нормально?!

— Могу.

— Так говори!

— У тебя есть плюсы, — тяжело вздохнул он, уступая. — И я не собираюсь их игнорировать.

— Какие такие плюсы? — спросил я, вынуждая его говорить мне комплименты.

Я их заслужил хотя бы тем, что за четыре месяца скинул 27 кило и стал стройнее кипариса без всяких преувеличений! Да и слежку за мной в душе, как и сексуальное домогательство со счетов сбрасывать не стоило. Неважно, что Костя всего лишь наказать меня хотел, стоящий колом член под мокрыми штанами ему скрыть не удалось, и это льстило мне безмерно.

— Ты быстро ориентируешься в ситуации. Еще быстрее принимаешь, что немаловажно, правильные решения. Если постараешься, сможешь принять самый отстойный пас и подать его как полагается. Прыгаешь высоко и далеко. Народ тебя в игре слышит, а главное, слушается.

Жаль, телефон у меня в заднем кармане лежал, а то бы я это записал и слушал, слушал, слушал… Бесконечно!

— Если бы сам не видел, ни за что бы не поверил. И в этом — наше спасение.

— Спасение?

— Из тебя спортсмен, как из меня оперная певица. Ты ж на вид — божий одуванчик, а когда окончательно похудеешь, так вообще на ребенка похожим станешь, — опустил меня с небес на землю физрук. Ну что за человек, а? Сплошной негатив! — Соперники тебя всерьез до последнего воспринимать не будут, а нам того и надо.

Я отложил вилку в сторону и строго посмотрел Косте в лицо:

— Ты опять за свое?

— Извини, привычка, — виновато повертел в руках салфетку он. Посмотрел на меня жалобно. В его понимании жалобно, конечно. Я ему ни на грош не поверил. — Предлагаю заключить перемирие и начать, наконец, играть в одной команде.

— Мне надо подумать.

— О чем? О разговоре с остальными, о твоем новом амплуа или о горах булок с шоколадками?

— Ну… одно другому…

— Тьфу на тебя, сладкоежка! Лучше подумай о нормальной фигуре и умопомрачительном сексе за нее в награду. Тебе до нормы всего ничего осталось.

— Секс — весомый аргумент, — взгрустнул я.

Сколько можно дрочить-то уже? Да ещё Карлсон мой, будь он неладен со своим шикарным телом. Я вчера над новыми его фотками чах больше часа и обкончался вусмерть! Дразнит, скотина такая, соблазняет, а я… Придурок, жрущий шоколадки. Фу на меня.

— Еще какой весомый, — ворвался в мои мысли опасно понизившийся голос Кости. У меня аж булки поджались. Что он опять задумал?! — Могу устроить. В награду. Обещаю, тебе понравится еще больше, чем в прошлый раз, ведь вместо пальца в твоей чумовой жопке побывает мой член.

— Охренел?!

Наверное, у меня был донельзя злой, смущенный и глупый вид, потому что Костя рассмеялся, встал со стула и резко сменил тему:

— Имей в виду, о своем капитанстве ты с народом сам договариваться должен. Тебе нужна их безусловная поддержка, иначе толку не будет. Не тяни с этим. Пора приниматься за дело.

Я нахмурился и замыслил недоброе, а он направился к выходу, раздаривая улыбки направо и налево. Мудак! Да как он вообще посмел мне секс предлагать! После стольких издевательств! Да вот только что: взял и отобрал мои любимые булки. Мда… булки… Я проводил физрука взглядом, заценил его шикарные узкие булки… Вспомнил стальную задницу стоящего вполоборота Карлсона на одной из моих самых любимых фоток… Тяжело вздохнул и искать гонца за шоколадкой передумал.

Костя

— Привет. Ты в последнее время меня в ВК игноришь, так что я решил нагрянуть к тебе без предупреждения.

Вот так запросто. В лоб. В этом весь Кит — приперся во время тренировки и выгнать его, не удовлетворив, не получится — хмурое предупреждение в опасно сузившихся глазах я прочитал первым делом. Не люблю я такие штуки, ох, не люблю! Если бы не Валик, увлеченно скачущий по площадке в компании остальных гоблинов, я бы Кита нахуй послал, даже если бы скандал пришлось устраивать. Но Валик был, а Кит меня кроме как «Карлсон» и не называл никогда. Спалиться сейчас, за месяц до матча, во время хрупкого перемирия, было бы самоубийством, так что я схватил Кита за шкирку и закинул в тренерскую.

— Ты не рад меня видеть? — налился хищной похотью он, упираясь руками в мой стол.

— Не рад, — подтвердил я, отвешивая шлепок по его призывно торчащей заднице.

— Ну и похуй, — глухо простонал он, утыкаясь лбом в столешницу. — Трахни меня в наказание, и я уйду.

— Навсегда уйдешь? — сдернул с него джинсы я.

Шлепнул еще раз, с оттягом, до яркой красноты на молочно-белой ягодице.

— Ты этого хочешь? — схватился рукой за свой член Кит.

— Да, — ответил я, с тоской понимая, что влюбился в Валика по уши, и никто мне кроме него нафиг не нужен.

Кит воспользовался заминкой, вывернулся, рухнул на колени и взял мой член в рот.

— Это наш последний раз, — сказал я, запуская руку в его волосы. — Не пиши мне. Не звони. Не приходи.

— Раз это последний раз, то ты должен мне феерическую еблю, — с пошлым чмоком выпустил член изо рта Кит. Поднялся на ноги. Сжал мое плечо до боли. Поцеловал в губы жадно. — Ты. Мне. Должен! Отрабатывай!

— Не смей мне приказывать! — отвесил ему пощечину я, завалил на кушетку и выебал так, что презерватив порвал.

Киту наверняка хотелось еще жестче, дольше и глубже, но на большее меня не хватило. Я хотел только одного: чтобы он убрался из моего зала и из моей жизни без шума и пыли. У него жена есть, вот пусть с ней и развлекается. С меня хватит.

— Ты размяк, Карлсон, — сказал Кит после всего, обнимая меня так, будто я ему был действительно дорог. — И я размяк. Ты прав, пора нам расставаться.

— Рад слышать.

— Но…

Я поджал булки. Опять «НО»! Да сколько можно-то уже?! Какой ведьме я дорогу перешел?

— Что?

— Я приду к тебе ровно через год, — ответил Кит, целуя меня в губы. — И если ты будешь несчастлив с тем, кого выбрал, я заберу тебя у него.

— Да иди ты в задницу, — выругался я, унимая предательскую немоту в пальцах. — Я буду счастлив!

— Вот и договорились.

Валентин

— Задолбал. Реально! Я тебе что сказал?! Мяч мой!!! И отдать я его собирался Рохле! Ты что, связку не помнишь? Какого хера ты нам под руку полез?! Звезда, блин, полей и огородов!

Я стоял посреди поля и ругался с Красавчиком, в очередной раз просравшим все на свете. Терпение мое иссякло в тот момент, когда он врезался в меня в погоне за не своим мячом с такой силой, что я отлетел в сторону и едва не сбил с ног Рохлю.

— Ты что о себе возомнил, историк-истерик?! — и не думал признавать вину засранец. — Кто тебе командовать право дал?

— Я связующий, придурок! Я решаю, кто, что и как делает на поле во время игры! Сколько можно повторять?!

— В команде все решает капитан.

— У нас нет капитана!

— Значит, будет. Давно пора было взять все в свои руки! Займи свое место на поле, Шарик, и прекрати на меня орать, — выдал Красавчик, отбирая у Рохли мяч. Посмотрел на офигевших от неожиданного поворота событий парней свысока и добавил, чтоб, значит, сомнений ни у кого не осталось: — Отныне я ваш капитан, так что делаем то, что Я вам говорю, а не этот суетливый недомерок.

Если б не вошедший в зал физрук, я бы кинулся на Красавчика с кулаками. Да что он себе позволяет?! Охренел в край!

— Остынь, Валентин. Не время спорить. После тренировки поговорим.

Николай Петрович силой оттащил меня к сетке, где девчонки сквозь сетку щебетанием успокоительным внутреннее умиротворение мне таки вернули. Я остыл, но для себя избавиться от Красавчика решил железобетонно. Чуть больше месяца осталось, а он нам одну за другой тренировку срывает! После сегодняшнего инцидента это понимали абсолютно все. Прав был Костя, пора этот бардак прекращать. В новой расстановке дела у нас пошли куда лучше прежнего, так что я уверовал как в свои силы, так и в то, что с амплуа связного справлюсь. Как и с ролью капитана команды!