Франсуа очнулся от того, что в его душе запел ветер. Он рассмеялся, закрутил себя в вихре и выбросил из своей души боль, страх и ненависть, наполняя себя любовью и радостью. Метнулся прочь, туда, где темнело звездное небо, светила луна и где его ждала свобода. Свобода и бесконечный простор, в котором можно было потеряться навеки. Но огонь остановил порыв, укоризненно взрываясь языками пламени в сердце. Зачем нужна пустота, когда есть то, что можно согреть, раскрасить оранжево-красными всполохами страсти и жаркими чувствами? Огонь и ветер вцепились друг в друга и сплелись в одно, закручиваясь в теплый искрящийся вихрь в центре зала.

Франсуа снова рассмеялся и открыл глаза, привыкая к новому телу. Расправил плечи… и волна похоти, страсти, чудовищного желания обладать, выпив до дна немедленно, снесла его с ног и уронила на колени. Толпа древних демонов смотрела на него огненными глазами и не оставляла ни малейшего шанса выжить. Он метнулся к окну в надежде спастись, по дороге отвешивая жестокую затрещину Наследнику. Как ни странно, это помогло. Жажда власти в нем оказалась сильнее похоти. Генрихус развернулся к демонам, Франсуа воспользовался заминкой и вскочил на подоконник, но огонь и ветер еще не договорились в нем до конца, сковывая мышцы и не давая сконцентрироваться. Он услышал рычание Императора прямо за своей спиной, получил когтистой рукой по голове и потерял сознание.

Окончательно Франсуа очнулся у себя в покоях, лежа на диване. Покачиваясь, встал на ноги, добрел до большого зеркала и оперся о него рукой, рассматривая свое истинное тело. Неземная красота. Он даже представить себе не мог, что такое создание может существовать в реальности. И это создание – он сам. Темные волосы до плеч, изысканные черты лица, острые уши, гармония в каждой клеточке мощного изящного тела, огонь в черных миндалевидных глазах и огромный член, гордо торчащий между идеальных даже в мелочах ног. Никаких шипов, рогов, и чешуи. Ничего. Только уши, когти, красота и кол.

— Я с самого начала знал, что ты будешь совершенством, — сказал Дариус, сидящий в кресле напротив в своем человеческом обличии абсолютно голым. Франсуа его даже не заметил.

— С какого начала? — спросил он, лихорадочно обдумывая варианты побега. Раз Дариус здесь, значит, Генрихус мертв.

— Не притворяйся, — усмехнулся тот. Поднялся с кресла и подошел к нему. Провел рукой по мощной спине и оставил ее сжимать и поглаживать стальную ягодицу. — Ты уже обо всем догадался. Я был не слишком честен с тобой все эти годы, и поэтому прощу тебе твою выходку с Генрихусом. Ты имел на это право.

— Он мертв?

— Конечно, — рассмеялся Император, прижимаясь к Франсуа всем телом, начиная гулять руками по его груди, животу, паху. Поцеловал в светлое, идеально вылепленное плечо. — От тебя захватывает дух, мой мальчик. Хорошо, что твоя мать не сумела выбраться из этого мира и умерла, родив тебя здесь. К сожалению, я нашел ее уже мертвой и не смог помучить напоследок за то, что она подвергла твою жизнь опасности. — Дариус провел языком по его шее и оставил цепочку засосов. — Ты невероятно красив. Знаешь, как мучительно больно мне было смотреть на тебя и не прикасаться? Столько лет! Я сходил с ума по тебе с того самого дня, когда увидел твою драку с теми идиотами из приюта.

— Серьезно? — спросил Франсуа просто для того, чтобы что-то сказать.

Ненависть вспыхнула в нем, приводя в яростное бешенство. Ненависть не из-за себя, на это он оказался не способен, а из-за матери, которая попалась в сети древнего монстра еще раньше, чем он. Дариус спал с его матерью специально, чтобы она родила ему вечного любовника!!! Безумие! Ненависть душила Франсуа и вполне сходила за любовь внешне. Средневековый кол вырос вместе с желанием рвать и метать. Император увидел это и судорожно втянул в себя воздух, пристраиваясь своим огромным тараном между его стальных ягодиц.

— Да. Я кончил, когда они нагнули тебя, связали и потащили к столу. Если бы не Закон, я бы взял тебя прямо там в своем настоящем обличии.

— Я бы умер на месте, и ты бы не тратил столько времени на мое воспитание. Все эти годы я считал тебя своим отцом. Любил тебя. Верил тебе, — сказал Франсуа. — Мне трудно за пару часов перевести тебя в любовники.

— Во-первых, не в любовники, а в любимые, — нахмурился Дариус и развернул его к себе лицом. Впился в губы долгим глубоким поцелуем и отпустил, только получив ответ. — Я не потерплю от тебя другого, и ты это знаешь. Ты все понял и без моих подсказок, и за это я люблю тебя еще больше.

— Любишь? — охрип от ужаса Франсуа.

Даже в самых страшных кошмарах он не представлял, что услышит от Императора эти слова. Дариус, проживший на свете 50 тысяч лет, сказал о своей любви вслух! Демоны никогда не говорили друг другу такое. Страсть, похоть, желание, вожделение, да все, что угодно, кроме любви, потому что Любовь — это для Ангелов. Господи, за что? Ад – это Рай, по сравнению с тем, что устроит ему Император, добравшись до его души и узнав правду.

— Я не думал, что способен на такое, — возбужденно рассмеялся Дариус, прижал его к зеркалу бедрами, закинул одну ногу на свою талию, провел рукой по ягодице. Прикрыл глаза от удовольствия. — Но тогда, в бассейне, когда я кончил от одного твоего вида, ты упал рядом со мной на колени и так искренне переживал за меня, что мое сердце ожило впервые за многие тысячи лет моего существования.

— А во-вторых? — вернул его в прежнее русло Франсуа.

Слушать подобные признания от Императора было равносильно смерти, которой ему не дождаться никогда. За что ему это? Он же не делал ничего, чтобы пробудить к жизни сердце этого древнего мертвеца!

— Я помогу тебе сменить мой статус с отца на любимого прямо сейчас, — рассмеялся Дариус. Закинул его вторую ногу на свое плечо и уперся готовой к бою торпедой в то самое место, которое все эти годы так берег Франсуа. — Ты сохранил для меня свою сказочную задницу, за это первый раз я порву тебя в своем человеческом обличии.

— Порвешь? — прошептал Франсуа и запрокинул лицо вверх, скрывая боль от двух беспардонных пальцев вонзившихся в его узкий зад.

— Да. Я еще не остыл от твоей ребяческой выходки с Генрихусом и хочу видеть страдание на твоем лице, слышать крики боли из твоего горла. Через пару дней я слезу с тебя и дам отдохнуть. Может, день, а может, несколько часов. А потом сделаю своим и покажу, что такое – удовольствие. За это ты будешь любить меня вечно.

— А мы можем пропустить первые две части и начать с последней? — преданно посмотрел в горящие глаза Дариуса Франсуа.

Доверчиво улыбнулся, провел носом по его щеке, откинул голову на зеркало и поднял руки вверх, цепляясь за верхний край рамы, делая себя беззащитным и открывая во всей красе. Император судорожно вдохнул, сжал его ягодицы до синяков и жадно оглядел предоставленное в его распоряжение тело.

— Ты просто сказка, мой эльфийский принц. Ты всегда лучше меня самого знал, чего я хочу, — прохрипел Дариус. Провел по запрокинутому вверх лицу рукой, заставляя смотреть себе в глаза. — Я не могу тебе отказать, любимый. Я хочу, чтобы ты стал моим. Только моим! Навсегда.

— Тогда чего ты ждешь? — спросил Франсуа.

Провел языком по своим губам и чуть на захлебнулся от ворвавшегося в рот языка. Попытался ответить, но Императору было не до того. Он прекрасно развлекался один, чем Франсуа и воспользовался: скосил глаза наверх и дернул вниз ловушку. Убить не убьет, а вот задержать сможет. Пытаться убить Императора может только такой идиот, как Генрихус, а Франсуа идиотом не был.

…

— Ты понимаешь, что я найду тебя, где бы ты ни был? — ласковым и от этого еще более страшным голосом спросил Император, неподвижно замерший возле зеркала. Его взгляд ласкал Франсуа не хуже рук, вызывая нестерпимое желание сбежать сию же секунду.

— Да, — ответил он, натягивая одежду и одновременно вытаскивая из тайников вещи.

— Ты понимаешь, что будешь жить вечно? Моя кровь оставит тебя, таким, как сейчас, навсегда, но радости в твоей жизни будет очень мало. Особенно после того, как я верну тебя и сделаю своим.