— Я в полном шоке, серьезно! С чего такая честь, отец? Я же Бастард!

— В тебе моя кровь, сын мой, и ты станешь невероятно сильным демоном. Поверь мне, на своих детей я насмотрелся за эти годы достаточно. Ты знаешь, почему Герцогов всего двадцать?

— Полагаю, официальная версия врет и без тебя тут не обошлось?

— Да, — улыбнулся Император. — Почти все дети Великих Герцогов обладают исключительными способностями, но открыть их самостоятельно невозможно. Во время церемонии вступления во владение титулом я позволяю пользоваться ими новому Великому Герцогу, вот и все.

— Ты контролируешь их всех, а они даже не знают об этом! Ну ты и паук, — восхищенно покачал головой Франсуа.

— Много тысяч лет назад мне надоела постоянная резня, дробление земель между детьми и прочая подобная красота, и я это прекратил, — пожал плечами Дариус. — 20 Великих Герцогов и Наследник. Вполне достаточно для того, чтобы и им было не скучно, всю жизнь очень тщательно охраняя свои задницы, и мне весело, наблюдая за всем этим и не пропуская грязные подробности дворцовых интриг.

— А причем здесь я?

— Ты — сын Императора, хоть и незаконный. Сильный, умный и прекрасный. Слишком добрый и благородный для демона, но за последнее время научился так хорошо скрывать это, что никто ничего и не заметит, — улыбнулся Дариус и приложил ладонь к его щеке.

Франсуа вскинул на него горящие огнем глаза. Они стали такими не так давно и позволяли скрывать все чувства напрочь.

— Мои законные отпрыски и в подметки тебе не годятся. Я не хочу терять такой ценный кадр. Обычные демоны живут чуть больше двух тысяч лет, а Великие Герцоги могут протянуть и до шести тысяч. Правда, претенденты на титул не позволяют им жить так долго, выматывая нервы и делая развалинами уже к пяти тысячам, но тем не менее. Мне нужен сильный и умный помощник, Франсуа. Раньше им всегда был Наследник, но сейчас лучше тебя кандидатов нет. Ты займешь свое место в Большом Совете и по сути заменишь там его.

— Вечно ты все делаешь с умыслом, — улыбнулся Бастард и решился на провокацию. Он должен был знать наверняка. — Но в данном случае я этому почти рад. Я обещаю сделать все, чтобы мои детишки радовали тебя своими способностями и развлекали интригами и попытками меня убить как можно дольше.

— Ну уж нет, — скривился Дариус. — Никаких детишек, Великий Герцог Барбадос. Я запрещаю тебе спать с демоницами. Во избежание. Я не для того устроил такой переполох, чтобы потерять тебя из-за случайно удавшегося покушения!

— Но, отец!

— Не спорь, — нахмурился Император. — Это совершенно незначительная цена за такой серьезный подарок.

— Вообще-то, подарки делаются бесплатно и от всей души, — не удержался Франсуа.

Вот и все. Как сказал Дариус почти год назад? «Мой. Только мой!» Сегодня Император одним выстрелом убил аж целый выводок зайцев: повесил на него ответственность за земли и демонов, живущих на них, привязывая к конкретному месту и делая богатым. Дал место в Совете и громкий титул, наделив реальной властью. Продлил жизнь на немыслимое количество лет и под благовидным предлогом убрал из его постели половину любовников. Власть, деньги, а после совершеннолетия он сам в качестве единственного удовольствия. Франсуа отчаянно захотелось умереть.

— Я демон, и это реальная жизнь, а не твои голубые мечты, — рассмеялся Дариус, обхватил его могучими руками, прижался к нему всем телом, поцеловал в ухо. Франсуа обнял его за талию и уткнулся лбом ему в шею. — Я не понимаю, как ты умудряешься творить это со мной?

— Что именно?

— Я делаю все, чтобы тебе было хорошо. Провожу с тобой время, учу тебя, дарю подарки и при этом чувствую себя виноватым. Я дал тебе титул Великого Герцога, не дожидаясь твоего совершеннолетия, а ты перевернул все с ног на голову, обозвав деньги, власть и долголетие, что я подарил тебе, злым умыслом.

— Прости, прости, прости, — зашептал Франсуа в отчаянной надежде спастись и вернуть свою жизнь себе. — Я просто хочу быть твоим сыном. Ни больше и ни меньше. Мне этого вполне достаточно.

— Зато мне — нет, — тихо ответил Дариус, разбивая его сердце в пыль. — И ты с удовольствием с этим смиришься, мой сказочный принц.

— Как скажешь, Император, — сдался Франсуа.

Меньше всего на свете ему хотелось разозлить своего будущего хозяина. Провел рукой по широкой спине, чувствуя, как покидает напряжение большое сильное тело вслед за его ладонью.

— Совсем другое дело! — улыбнулся Дариус, обнял его еще крепче и снова поцеловал в висок, но губы не убрал.

Так они и стояли минут, наверное, десять.

Первым отмер, как и полагалось, Франсуа. Заерзал, как бы незаметно поднося к глазам руку с кольцом. Но Дариус заметил. Расхохотался, поцеловал в лоб и отпустил. Великий Герцог Барбадос вцепился в него, как клещ, задавая тысячи вопросов и даже во время импровизированного ужина не давая ему ни минуты покоя. В ту ночь он сделал все, чтобы вернуть на лицо Императора добродушно-снисходительное выражение, и отпустил от себя только под утро — замученного вопросами, успокоенного грандиозными планами, уставшего от смеха и совершенно счастливого. Дариус ушел, а Франсуа лег на пол и уставился в потолок, собираясь сделать тот самый выбор, который и привел его после бесконечных и по большей части бессмысленных метаний по Вселенной в любящие руки Прайма.

Франсуа лежал на полу, отматывая пленку своей жизни назад шаг за шагом. Вплоть до того дня, когда увидел Императора впервые. Как же вовремя Дариус появился, а? Только теперь он нашел объяснения некоторым своим слишком уж удачным проектам и авантюрам. Защите директора приюта в самом детстве. Крайне вежливому отношению к нему хозяев. Их непрекращающемуся количеству и нужному качеству. Ни один из покровителей ни разу не заставил его заняться сексом с кем-то из сокурсников, чтобы просто посмотреть, а ведь это было одним из главных развлечений взрослых демонов в приюте!

Он вспоминал и с ужасом убеждался в своем главном и самом чудовищном предположении: Дариус выбрал его любовником с самого рождения. Поселил в приют и контролировал там всех и вся, позволяя Франсуа играть в свои игры и следя за тем, чтобы ему удавались все его задумки. Наблюдал за ним и знал о нем все. Забрал из приюта, когда понял, что он больше не сможет держать молодых демонов под контролем и не хочет им поддаваться. Дал ни к чему не обязывающий, но почетный титул, развязывая руки и выпуская в вольер гораздо больший, чем был. И все это время лепил из Франсуа идеальную игрушку. Просто масштаб у Дариуса, в отличие от приютских добродетелей, совсем другой, а потому он не пожалел для своей будущей комнатной собачонки всего императорского двора и Столицы.

Поселил так близко, как только смог, и начал приручать к себе, к своим привычкам и желаниям. Позволяя видеть себя настоящим для того, чтобы будущий раб знал, что в этой жизни действительно доставляет ему радость и удовольствие. Делал дикого зверька ручным. Кормил из рук и приучал к виду своего обнаженного тела. Давал возможность порезвиться и опять сажал на поводок, если видел, что Франсуа ведет себя не так, как надо. Добивался своего и снова отпускал в вольер в награду за покорность. Был щедрым, заботливым и ласковым, потихоньку пробираясь в его душу и подчиняя ее себе. Притворяясь отцом, только потому что у сказочного эльфийского принца была гордость. Зачем ее ломать, когда можно зайти через черный ход и получить желаемое без борьбы?

Франсуа смотрел в потолок, не замечая слез, капавших из глаз, а в его груди росла черная дыра. Он считал Дариуса отцом, искренне любил его и думал, что этого достаточно обоим. Столько лет он был уверен, что у него есть семья и демон, который никогда не захочет с ним переспать. И Император знал это. Мало того, сделал все, чтобы убедить в этом Франсуа. Дариус выращивал его, как цветок на клумбе, как щенка в клетке, как тупого барана, довольного жизнью и самим собой, радостно и легко ложащегося под нож. Все свои пятьсот лет Франсуа делал все, чтобы сохранить честь и достоинство, а что в итоге? Его имели с самого детства, а он даже не знал об этом. Единственный демон, которому он верил, предал его. Контролировал все, что он делал, поворачивая события в нужное ему русло. И Франсуа считал себя удачливым интриганом? Дариус наверняка здорово веселился, слушая хвастливые истории и зная, что его заслуги в половине из них не было и в помине.