— Ты что творишь, глупый! Сумасшедший!

Прайм повел бедрами из последних сил, услышал стон, следом за которым пришла огромная волна. Прокатилась у него внутри, смыла боль, страх и опасения, оставляя только вскипающее в жилах желание и средневековый кол, вовсе не такой ужасный, как показалось в самом начале.

— Никогда так больше не делай, Прайм, — странным голосом сказал Аластер.

Вышел из него, положил на спину и вошел снова человеком: любимым, желанным и подходящим по всем статьям. Прайм дернул его голову к себе и поцеловал так, что демон забыл обо всем и подарил обоим незабываемое наслаждение. Несколько часов спустя они, обнявшись, молча лежали на шкуре не в силах шевелиться. Многочисленные оргазмы вымотали их почище часовой тренировки с двуручным мечом. Прайм поднял голову к часам над каминной полкой. Половина шестого утра. Их время кончилось.

— Послушай меня, мой дорогой демон, — сказал оборотень, останавливая ласковую руку на своих ягодицах. Она чертовски отвлекала, а разговор предстоял серьезный. — Ты остаешься здесь. Это твой дом, понятно? Мы, все трое, будем твоими столько, сколько ты пожелаешь.

— Все трое? — улыбнулся Аластер командирскому тону и положил ладонь на щеку Прайма, проводя большим пальцем по безупречным губам. — Ты поделишься мной с ними? А если меня на всех не хватит?

— К сожалению, это не смешно, — серьезно сказал Прайм, делая героические попытки не отвлекаться на палец, гуляющий по своим губам. Демон помрачнел и убрал руку на его плечо. — Мы трое не только братья. Мы любовники, любимые, друзья и черти кто еще. Раньше они любили только меня, теперь влюбились в тебя. Я не хочу, чтобы Тит или Ромул из ревности натворили глупостей.

— А ты?

— Что я? — сделал вид, что не понял Прайм. Аластер нахмурился. Оборотень тут же поцеловал морщинку и недовольные черные глаза. — Не сердись. И не думай, что я переспал с тобой только для того, чтобы ты остался у нас. Ты нравишься мне. Я хочу тебя. Но я живу в странной семейке, которая отныне полностью принадлежит тебе.

— Шутишь? — улыбнулся Аластер и крепко поцеловал его в губы.

Подумал немного, поерзал, с удовольствием чувствуя нарастающее в обоих желание. Заставил Прайма облизать свой палец и добрался им до его шикарной во всех смыслах слова задницы.

— А мои желания учитываются? Если я хочу заниматься сексом только с тобой, это не считается?

— Ты невозможен, — простонал Прайм, не в силах остановиться и целуя его в ответ все неприличнее. Аластер поднял колено между его ног, продолжая все глубже орудовать в нем пальцем и заставляя желать большего. — Я не могу позволить тебе нарушить равновесие.

— Ладно, упрямец, но ты не ответил на вопрос, — прошептал демон, запуская в него второй палец и доводя поцелуями до точки кипения. — Ты будешь ревновать меня к ним? Ко всем?

— Нет, — заупрямился Прайм. Если он сдастся быстро, демон уйдет еще быстрее. И никогда не вернется.

Аластер выскользнул из-под него, сел на колени и устроил Прайма на своих бедрах, глубоко проникая в узкую задницу членом и сгибая длинные мускулистые ноги вдоль своих. Прижался к лопаткам лицом, заставил Прайма прогибаться в талии, тем самым продолжая движение, и принялся ласкать рукой его пах, начиная с волшебного мешочка в паху и заканчивая редкими золотыми волосками.

— Будешь?

— Н-нет.

— Праймм. Мальчик мой, — промурлыкал ему в шею демон, заставляя двигаться быстрее. Лаская беззащитные позвонки языком и сжимая умелыми шаловливыми пальцами его неистово пульсирующее достоинство. — Будешь?

— Да! — не выдержал Прайм. — Черт бы тебя побрал! Да!!! Я буду ревновать тебя к каждому кусту и оторву голову любому, кто задержится в твоей постели дольше, чем на три года.

— Я остаюсь, сладкий мой приз. Я добивался тебя целых полгода и теперь буду наслаждаться. Пусть и на тех дурацких условиях, что ты мне предложил, — улыбнулся Прайму в ухо демон.

Повернул его голову к себе и одним ласковым и почти целомудренным поцелуем в губы довел до оргазма.

— Я сделаю все, чтобы ты остался в моем доме надолго, но ты должен знать, что в отличие от братьев, я хочу тебя, а не люблю, — пришел в себя оборотень.

Аластер легко прикусил его шею и содрогнулся от накрывшего освобождения, прошептав напоследок в золотые растрепанные волосы:

— Я тебе не верю.

Они с трудом оторвались друг от друга, и больше ни разу за все двести пятьдесят лет Прайм не видел демона таким, каким он был с ним тогда. Временами это доводило его до самой настоящей истерики, которую никто так никогда и не увидел. В следующий раз они встретились днем в столовой. Все трое братьев чинно сидели за столом, и Прайм выслушивал красочные описания ночной разборки, когда к ним присоединился Аластер. Прогулялся вокруг стола, послушал недолго, а потом остановился за стулом Прайма, обхватил его подбородок и задрал его высоко вверх, заставляя смотреть на себя. Братья замолчали на полуслове.

— Мне все это надоело. Мне осточертело бегать за тобой, золотой мой, — сказал демон. — Ты будешь моим. Прямо сейчас.

— Да пошел ты! — вскипел Прайм, вырывая подбородок. Видеть демона таким, как всегда, оказалось невыносимо больно. — Займись моими братьями.

— Чуть позже, — ухмыльнулся Аластер, опуская вниз руки и разрывая на растерявшемся от такого напора оборотне рубашку в клочья. Тот вскочил опрокинув стул и сжал кулаки. — Не смотри на меня так, я знаю, что ты хочешь меня. Может, не так сильно, как твои братья, но тем не менее.

— Еще чего, — возмутился Прайм, но всем четверым стало понятно, что демон угадал.

Аластер метнулся к нему, теряя человеческое обличие, и разорвал когтями бриджи, обнажая его полностью. Поймал занесенную для удара руку, заломил за спину, нагибая оборотня над столом, и широко раздвинул его ноги своими. Зарычал от удовольствия при виде шикарной задницы Прайма и поднял огненные глаза на возбужденных братьев.

— Вам что, особое приглашение нужно?

Через минуту одежды не осталось ни на ком. Ромул принялся целовать шипевшего грязные ругательства лицом в стол старшего брата, а Тит довольного Аластера. Прайм закрыл рот сразу же, как только почувствовал в себе осторожные, влажные, человеческие пальцы демона, не желающего причинять ему боль. Понял, зачем нужен был весь этот фарс, притушил вспыхнувшие облегчение и радость в сердце и перестал сопротивляться. Аластер тут же перевернул его на спину и вошел в тесную прохладную глубину, заставляя обхватить себя ногами. Схватил за волосы Ромула, к которому сзади тут же пристроился нетерпеливый Тит, заставил взять член Прайма в рот как можно глубже и не отпускал до тех пор, пока тот не довел старшего брата до оргазма.

Аластер насладился видом выгнувшегося в экстазе оборотня, удерживая его за бедра и продолжая двигаться в нем плавно, настойчиво и никуда не торопясь. Дождался, пока тот придет в себя, а Тит стащит со стола Ромула. Провел рукой по мокрому члену Прайма, облизал пальцы и улыбнулся:

— Теперь ты тоже мой, как и твои братья. Меня такое положение дел устраивает как нельзя больше.

Услышал довольный смех Тита и Ромула, последний раз толкнулся и кончил, наслаждаясь благодарным взглядом серых глаз Прайма больше, чем его шикарной узкой задницей.

С этого все и началось. Демон быстро расставил всех и вся на свои места и первым делом промыл мозги им троим, что серьезно способствовало тому, чтобы они стали королями. Могущественными, вечными и недосягаемыми. Аластер не вмешивался в их дела, не участвовал в разборках, жил своей жизнью и имел всех троих в хвост и в гриву в любое время и в любом месте, невзирая на их настроение и желание. Двести пятьдесят лет — долгий срок по любым меркам, но демон есть демон, и скучно им не было никогда. Его настроение было непредсказуемо, желания фееричны, а возможности безграничны. Серый кардинал, управляющий миром оборотней, не говоря ни слова. Невидимый, умный и жестокий, он не заботился о завтрашнем дне и мог уйти в любую минуту, бросив всех и вся, что делало его для братьев еще более желанным и любимым.