Скоро. Совсем скоро он получит все то, о чем мечтал с детства, и даже больше. Дариус ослабил объятия и спрятался за его спину, уткнувшись губами в серебро позвоночника. Маркус скрутил бушующее желание в туго сжатую пружину. Подождать. Совсем чуть-чуть!

— Тебе недостаточно того, что я тут только что наговорил?

— Недостаточно, — повел ягодицами Маркус, чем вызывал судорожный вздох за спиной и заработал синяк на бедре. — Давай пропустим ту часть, в которой меряемся интеллектом, а? Я доведу тебя до полной невменяемости, но не позволю кончить до тех пор, пока ты не скажешь то, что я хочу услышать. То, что ты сам хочешь сказать мне уже давным-давно. И на этот раз я не буду тебе подсказывать.

— Ты слишком умен. Это ужасно! — простонал Дариус. — И упрям, как осел. И просчитываешь все еще дальше, чем я.

— Скажи мне.

— Я обожаю тебя. Ты заводишь меня одним своим видом в любой ипостаси, состоянии и настроении. Ты нужен мне, как воздух, каждую секунду. Я не могу жить без тебя. Я сойду с ума и уничтожу весь этот мир, если ты покинешь меня.

— Скажи мне.

— Ты засунул любопытный нос в мои дела, а член в мою задницу. Ты запутал меня в тепле и уюте, приручил и сделал верным домашним псом. Привязал к себе намертво блестящим умом и непостижимой душой. Ты контролируешь каждый мой вздох, и я этому безумно рад.

— Я ждал тебя больше тысячи лет, Дариус. Скажи мне, — поднял их сжатый кулак к губам Маркус. Перецеловал костяшки его пальцев.

— Для меня и для всех вокруг ты всегда будешь моим мужем. Я прикажу разрушить стену в покои моих любовников и сделаю их частью наших общих. Я хочу, чтобы ты жил и работал рядом, помогал мне и делил со мной все радости жизни. Все, что есть у меня, твое.

— Просто скажи мне! — оторвал от подушки и повернул к нему лицо Маркус. — Пожалуйста, родной…

Великий Ничто обвел пальцем прекрасные черты лица, острое ухо с серьгой, серебряную полоску, легко поцеловал в губы и улыбнулся:

— Я люблю тебя больше всего на свете, Маркус. Больше жизни. И гораздо больше Ветра. Ты украл мою душу, хитрый демон, и отобрал у него большую часть моего сердца. Отныне и навсегда ты будешь первым. Я. Люблю. Тебя.

— Моя мечта сбылась, — выдохнул Маркус и умер от счастья в прямом смысле слова.

— Чертов самоубийца! — зарычал Дариус, погружаясь в своего мужа с головой, заставляя работать свою кровь, восстанавливая разорвавшееся сердце и возвращая его к жизни. — Безбожный романтик! Ну сколько можно умирать?!

— Больше никогда, — пообещал Маркус.

Вывернулся из него, опрокинул на спину, оседлал, свел с ума и впервые занялся любовью с непостижимой душой любимого сам. Растворил его в себе, прогулялся по тайным закуткам и закоулкам и убедился в том, что все сказанное Великим Императором Демонов Дариусом — правда. Спустился к его бессмертному Я в большую, неглубокую, светлую и сверкающую чистотой пещеру. Жестоко наказал Великое Ничто за упрямство, заласкал до полной потери разума за любовь, вытащил на вершину горы и намертво привязал ко второй половинке, пообещав, что когда до них снова доберется Солнце, они превратятся в одно навеки.

Великий Ничто пошептался с Дариусом и не стал ждать. Зачем? У него уже был тот, кто может сделать с ним все, что угодно, если ему это позволить. Маркус проникся моментом и зажег обоих так, что едва не спалил дотла, за что и был чуть позже отправлен в рай несколько раз подряд одним-единственным Великим Ничто, для простых смертных навсегда ставшим Великим Императором Демонов Дариусом. Они вернулись в тела только под утро, но сил заняться еще и ими не осталось, так что Дариус привычно прижал к себе Маркуса спиной, обнял и уснул так крепко, что напрочь проспал ежедневную утреннюю зарядку.

…

Горячий солнечный луч прогулялся по демоническому телу Маркуса, лежащего на груди Дариуса: неторопливо, ласково и очень тщательно. От пяток до самой макушки.

— Прайм? Обалдел? Ты что себе позволяешь!

Теплый ветер смахнул луч с обнаженного тела демона, не забыв напоследок пройтись по нему и Дариусу шаловливыми завитками.

— Я хотел увидеть Маркуса обнаженным. Так и знал, что он прекрасен. Этот удивительный серебряный позвоночник так и просится на язык.

— Мы не будем с ним спать, солнышко.

— Не хочешь спать, давай займемся любовью.

— Нет.

— Почему? Он же нравится тебе, Франсуа, я чувствую это.

— Потому что любить моего мужа и заниматься с ним любовью до скончания времен буду только я. А также спать, трахаться и заниматься сексом. Вы можете придумывать любые слова, но от этого ничего не изменится, — мрачно сказал Дариус и услышал звонкий смех Энджи. — А ну вон отсюда, похабники! Вам здесь ничего не светит.

Маркус поднял голову и впился в его губы чудовищным поцелуем, зажигая тело мгновенно. Обнял изо всех сил и зашептал сквозь ком в горле:

— Я люблю тебя! Обожаю, боготворю, жажду, схожу с ума и ревную ко всем подряд.

— Я сделаю все, чтобы так оно и оставалось целую вечность, любимый, — улыбнулся Дариус. Увидел, как засиял Маркус, поспешил воспользоваться ситуацией и свел обоих с ума.

Полчаса спустя Маркус натянул на Дариуса короткие шорты и футболку, сам надел стильные бриджи, был остановлен при попытке накинуть рубашку, и потянул его за собой на террасу. Золотоволосый король, черноволосый принц и прекрасная фея с удобством расположились в плетеных креслах и смотрели на озеро. Яркое бело-желто-оранжевое солнце висело в чистом голубом небе, а теплый ветерок играл с флагом на корме яхты. Вот оно — счастье. Великий Ничто успокоил свою душу, собрав все четыре части вместе, пусть и не совсем так, как планировал. Все они принадлежали Ветру, но он был слишком беспечен, чтобы хоть на минуту задуматься об этом, так что главным всё равно оставался Дариус. Так было и так будет целую вечность, но теперь это устраивало всех четверых. И Маркуса, что было важнее всего остального вместе взятого.

Великий Ничто прикрыл глаза и развеял на своей орбите погасший шар искусственного солнца. Зачем оно ему? Теперь у него было целых два настоящих, и неважно, что одно из них было демоном, который только под утро осознал тот факт, что влюбил в себя целую Вселенную.

— Явились проверить, как у нас дела? — спросил Маркус, целуя Энджи и Франсуа в щеку, а сияющего Прайма в губы.

— Как у тебя дела, — поправил его Франсуа и чуть нахмурился. — Солнышко проникся к тебе горячей симпатией.

Маркус уселся на поставленный Дариусом диванчик, как обычно заворачиваясь в сильные руки и теплое тело любимого спиной и бедрами. Обвел взглядом всех троих, наткнулся на лукавые глаза Прайма и рассмеялся, переведя взгляд на недовольного Франсуа:

— Как и я к нему. Немного конкуренции вам с отцом не помешает.

— Да ну вас, — поморщился Франсуа, посмотрел на нездорово прищурившего глаза Императора и расхохотался: — Ладно, вы правы. Знаешь, отец, с такими любимыми нам с тобой никогда не будет скучно.

— С Маркусом, даже если захочешь, не соскучишься.

— Я смотрю, кольцо заняло полагающееся ему место?

— Да, — улыбнулся Дариус, сжимая руки на шее своего мужа крепче, тот в ответ провел ладонью по его ноге и подставил губы для поцелуя, который и получил тут же. — Маркус тоже занял полагающееся ему место, так что можете за него не переживать.

— Уф! Отличная новость, — демонстративно стер воображаемый пот со лба Прайм, — а я уж было начал волноваться.

— Ты как-то слишком сильно переживаешь, — проворчал Франсуа и метнулся к нему, но не успел поймать и догнал только в конце веранды. Прижал к стене, впился в губы жестоким поцелуем, сдернул вниз брюки, закинул ноги Прайма на свою талию и влетел в него средневековым колом до самого конца. — Я вам обоим голову оторву, если увижу в твоей душе хоть каплю любви к Маркусу. Понял?

— Да, конечно, мой ревнивый повелитель, — рассмеялся в острое ухо Прайм.

Прикусил кончик и быстро добрался до финиша, забирая Франсуа с собой. Ненадолго окунаясь в его душу, открывая ему все свои желания и чувства, заставляя смеяться от того, что его опять провели, и любить свое единственное Солнышко еще больше.