— Вижу, — как зачарованный выдохнул Рома. — Это…

— Ты еще не на планаре. Но ты оракул и вероятность — это твоя специализация. Сейчас твой блок истончается, ослабевает, и тонкий мир проступает сквозь реальность. Видеть только его и с открытыми глазами — высший пилотаж, и мало кому это доступно на первом курсе. Закрой глаза. Не бойся, это никуда не исчезнет, просто ты должен перейти на другой уровень восприятия, увидеть тонкий мир не глазами. Как во сне. Или когда о чем-то мечтаешь перед сном.

— Сложно, — Рома снова засопел, поерзал и затих, когда Фрей стиснул его руками.

— Тихо. Это не страшно, если с первого раза не получилось. Давай так… Ты же смотрел «Матрицу»? Там Нео оказывался в виртуальном мире, когда его подключали. Если тебе проще так — представь, что тебя подключают через интерфейс в виртуальную реальность. Только это не больно.

Рома напрягся на мгновение, а потом ощутимо вздрогнул, охнул, распахнул невидящие глаза, слепо оглядываясь. Фрей усмехнулся и оказался на планаре рядом с ним.

— Поздравляю.

Тот только заторможено кивнул, выглядя оглушенным.

— Это… планар?

— Что ты видишь?

— Это как оказаться в космосе. Только вместо звезд — светящиеся нити. Вероятности?

— Да. Каждый из технологов видит только свое и каждый по-своему. На самом деле здесь нет верха и низа, да и разделение на планары условно. Это одно большое пространство, действительно космос. Просто оракулы видят в нем только вероятности, хроники — временные линии, узлы, петли, понятия не имею, что еще они там видят. Для материалистов планар как космос не существует, они видят слои материи, как при работе в Фотошопе. Кристаллические решетки, атомы, молекулы и могут воздействовать на них. Ну, это если совсем упрощенно. Именно поэтому можно оказаться в одном месте всем вместе.

— А операторы?

— А операторы… Они видят вероятности, но для них это как сплошной поток. Они не способны выделить или найти какую-то одну. Это делаете вы, оракулы. Находите ее и помечаете. И тогда оператор сможет воздействовать на нее. Кто-то работает исключительно силой мысли, кто-то использует виртуальные руки.

— Я вижу только вероятности. Как я могу понять чьи они и что… в них?

— Коснуться. Ну или просто захотеть. Здесь законы физики действуют ровно настолько, насколько ты сам хочешь. Если ты веришь в то, что можешь все, то ты можешь все. Оказаться в любой точке, увидеть не только вероятность, но и то, что она содержит. Вот, смотри… — Фрей указал на несколько тонких нитей, идущих рядом. — Попробуй увидеть хоть одну. Просто не думай о том, как это сделать, важен только результат. Способ его достижения пусть остается на уровне бессознательного.

Ромка дернул уголком губ и вдруг рассмеялся.

— Это Сима. Утром он уведет у тебя шампунь, и ты… эй! — Вероятность исчезла, и Рома растеряно остановился.

— Это нормально. Просто теперь это будет другая вероятность. Ведь я предупрежден, и шампунь свой спрячу подальше, — Фрей оказался рядом, невесомо коснулся Ромы и тот поднял на него любопытный взгляд.

— Ты похож на себя.

— Я корректор. А ты у нас мальчик, воображения в некоторых моментах начисто лишенный. Вот если бы ты в реальности представлял меня большой ягодой, то и видел бы сейчас именно ее. Мозг подстраивает под нас окружающее. Именно поэтому некоторые кажутся на планаре совсем другими. Но старшие, например, кажутся именно такими, какими сами хотят, чтобы их видели. Ну или если метатренинг прошел тяжело, то как «видит» технолога планар плюс собственное мнение технолога о себе самом.

Рома потряс головой.

— Сложно. Но я все еще не понимаю. Я тебя слышу.

— А я разговариваю. При чем там, в реальности, я просто молча валяюсь рядом с тобой. Это особенность нашего восприятия. И возможность преобразования электромагнитных волн мозга. Ты слишком много хочешь знать сразу. Может, вернемся?

— Подожди. Получается, что для того, чтобы попасть сюда, надо будет все это проделывать заново? Ну, расслабление и так далее.

— Уже нет. Самый сложный — первый шаг. Дальше — просто представляй тоже, что сделал, чтобы оказаться здесь, пока это не войдет в привычку и инстинкт.

— Подключение к «матрице»? — Рома улыбнулся.

— Что-то вроде. Тренируйся. Это сложно только в самом начале, потом гораздо проще. Кстати, выражение «спуститься на планар» — полная хрень. Здесь нет верха или низа, просто у большинства момент входа связан с ощущением прыжка или погружения. Поэтому и на сам планар кто-то «падает» сверху, и ты можешь это даже увидеть, а кто-то просто уже оказывается здесь. Но вторых очень мало, и они скорее исключение из правил.

— А метатренинг? И якоря? Я так и не понял, что это такое и зачем все это нужно.

— Метатренинг — это, говоря другим языком, процесс создания твоей учетной записи в Сообществе и в тонком мире в целом. Пока ты учишься — ты всего лишь стажер, малыш, который учится плавать в «лягушатнике». Но когда твой уровень общения с планарами достигает необходимой отметки — начинается метатренинг. Тебя прописывает во всех слоях тонкого мира именно как технолога. Идет проверка твоих возможностей, и по итогам ты либо каких-то лишаешься, либо прокачиваешь какие-то скиллы. Но в этот период очень часто сознание и восприятие сбоят, и тогда начинается рассинхрон. Тонкий мир сливается с реальным, вероятности путаются, и технологи начинают видеть то, чего на самом деле нет. Ну, как с зеленым человечком общаться, которого видишь только ты. Только ты при этом не псих, а всего лишь кто-то из материалистов пошутил, а ты на эту вероятность напоролся. А Якорь — это константа. То, что никогда не меняется. Метатренинг — это еще и поиск твоего места в мире, как при дефрагментации. Все вокруг может казаться калейдоскопом, но якорь — это то, за что сознание цепляется, чтобы не свихнуться. Это если упрощенно, в реале же это еще и связь, которой вас связывает.

Рома поморщился. Помолчал, оглядываясь и вдруг замер:

— А это… что?

Фрей повернулся туда же и хмыкнул.

— Это и есть Узел. Событие, которое невозможно избежать. Я вижу его кристаллом. А ты?

Рома прищурился.

— Огромный сияющий клубок вероятностей.

— Ну, в этом есть смысл. Узел — это общая точка всех вероятностей, которые имеют к нему отношение. Например, твой Узел — это ИСТ. Разница только в том, как ты его достигнешь, по какой вероятности доберешься.

— Но его можно распутать, если это просто клубок?

— Теоретически — да. Проблема в том, что операторы не различают вероятности, а оракулов, которые могут пометить такое количество — нет. К тому же никто не знает, какие могут быть последствия в таком случае.

— Но ведь можно?

— Считается, что нет. Но уверен, что пытались не раз. Ты не устал?

— А чего мне сделается, я же торчу тут просто и все. А как же Тяжелый планар и все, что нам Грек объяснял? Если ты говоришь, что разделение на уровни и планары на самом деле условно.

— С точки зрения оракулов, Тяжелый планар — это статичные Узлы вероятности в которых застыли. Но увидеть его так просто не хроникам практически невозможно. А хроники… Я не хроник, мне объяснить трудно, как они туда вообще попадают, но, думаю, также, как и на остальные уровни. Просто хотят там оказаться и оказываются. Никто не проезжает на лифте чужие планары, чтобы добраться до своего. Это разделение существует только виртуально.

— А вот теперь мои мозги готовы закипеть, — Рома вздохнул. — А как теперь вернуться?

— Отключиться? — Фрей улыбнулся, постучал себя по затылку и исчез.

Открыл глаза и рассмеялся, услышав тихий мат Силиверстова.

— Добро пожаловать домой, малыш.

— Это всегда так резко?

— Нет, просто один маленький мальчик испугался, что его бросили на планаре одного и ломанулся следом. Тоже неплохо.

— Да иди ты… — буркнул Рома, немного полежал, сопя, а потом вывернулся из рук и сел. — Спасибо. Не представляешь, как ты помог.

— Еще как представляю. И очень надеюсь, что в качестве награды ты теперь будешь лежать тихо и дашь мне поспать.