Джоан кивнула.

– От нее больше неприятностей, чем я предполагала.

Гертруда явно встревожилась.

– Я узнаю этот блеск твоих глаз. Ты же не станешь делать ничего опрометчивого? Сейчас не время связываться с леди Агнес.

– Нет, это подождет, – согласилась Джоан. – Хотя, скажу честно, не знаю, что буду делать, если отец на ней женится.

– Неприятности надо переживать по мере их поступления, а не заранее, – усмехнулась Гертруда. – А пока тебе нужно отдохнуть и набраться сил перед ужином.

Какой может быть отдых, если душа и ум в таком смятении? Но уединение ее комнаты стало искушением, которому Джоан не смогла противиться.

– Еще так много нужно сделать, чтобы все было готово к вечеру!

– Да, – согласилась Гертруда и встала. – Но пусть об этом побеспокоится леди Агнес.

Джоан улыбнулась. Мысль о том, как Агнес в панике мечется по замку, оказалась исключительно приятной.

– Прекрасная идея. Не сомневаюсь, что она все испортит.

Гертруда кивнула.

– К этому у нее талант.

Джоан пошла за служанкой, сейчас она чувствовала себя гораздо увереннее, чем раньше. Однако уснуть ей все равно не удалось. Всякий раз, когда она закрывала глаза, перед ее мысленным взором представал бывший супруг.

Она попыталась собрать всю свою смелость, готовясь к ужину, поскольку знала, что там ей придется посмотреть в лицо Арчибальду. Однако к тому времени, как сборы были закончены, она поняла, что не выдерживает напряжения.

– Ну, вот и все, – удовлетворенно сказала Гертруда, разглаживая складки платья хозяйки. – Вы выглядите как королева, миледи.

Джоан без особого энтузиазма взглянула в зеркало. Она надела свое лучшее платье из темно-красного бархата, украсила его золотой брошью, а волосы – золотым венцом. Но только женщина, смотрящая на нее из зеркала, выглядела встревоженной и дрожащей.

– Где Фрэзеры?

Гертруда мрачно хмыкнула.

– Арчибальд сидит за высоким столом с остальными лэрдами.

Джоан почувствовала, как грудь сжал железный обруч. Напряжение последних часов дало о себе знать. Дыхание участилось. Сердцебиение тоже.

– Не уверена, что смогу встретиться с ним, – прошептала она, позволив верной служанке заметить свою уязвимость.

– Это необходимо, – сурово проговорила Гертруда и погладила хозяйку по плечу. – Если ты будешь его избегать, он подумает, что ты его боишься, и это безмерно его обрадует.

– Но я его действительно боюсь, – вздохнула Джоан. Она в очередной раз попыталась собраться с силами, но не преуспела в этом.

– Он не посмеет тебя и пальцем тронуть в присутствии такого количества людей, – настаивала Гертруда. – К тому же у него больше нет никаких прав. Он не твой супруг.

«Можно подумать, это имеет для него значение».

– Мучить меня – любимое развлечение Арчибальда, – дрожащим голосом проговорила Джоан. Одергивая рукава платья, она заметила, как сильно дрожат у нее руки. Сколько раз ей приходилось прятать под длинными рукавами синяки. – Он ни за что не откажется от такого удовольствия.

Глаза Гертруды наполнились жалостью.

– Голубка моя, ты не должна дать ему ни единого шанса.

Джоан, не в силах стоять на месте, принялась ходить взад-вперед по комнате.

– Мы обе знаем, что единственный способ достичь этого – избегать его.

– Да, и мы обе знаем, что это невозможно. – Гертруда встала перед хозяйкой и взяла ее дрожащие руки в свои. – Ты должна любым способом сохранять спокойствие.

Джоан сильно прикусила губу, стараясь вернуть самоконтроль. Получалось не очень хорошо. Она снова и снова повторяла себе, что Гертруда права. Она сталкивалась с более серьезными препятствиями и успешно преодолевала их. Это понимание немного успокоило нервы и добавило Джоан решимости.

Постепенно дыхание ее успокоилось, да и сердце забилось в нормальном ритме. Зная, что у нее все равно нет выбора, Джоан решительно отбросила все воспоминания о прошлом, приподняла тяжелые юбки и вышла из комнаты. Дойдя до большого зала, она несколько секунд стояла в тени, нервно оглядывая помещение.

Ужин уже начался, и в зале было невообразимо шумно. Но, судя по всему, сидящим за столами это нисколько не мешало. Люди были заняты едой, питьем и разговорами. Джоан заметила, что кланы держались вместе: каждый человек сидел только рядом с членами своего клана. И границы между кланами прослеживались очень четко.

Она невесело улыбнулась. Отец явно не справлялся с обязанностями выбранного кланами переговорщика. Он даже не смог заставить кланы смешаться за столом и разделить общую трапезу. Интересно, как он собирается решать вопросы, ради которых все здесь собрались?

Впрочем, ее это не касается.

Да и отсутствие единства поможет ей держаться подальше от Арчибальда. За столом на возвышении хватило места только для лэрдов, хотя Агнес как-то умудрилась втиснуться справа от лэрда Армстронга. Стул слева от отца всегда по праву принадлежал Джоан, но он был занят.

Это ее нисколько не задело. Сегодня и каждый вечер до того, как разъедутся кланы, Агнес может играть роль хозяйки замка, если это ей доставляет удовольствие. Это избавит Джоан от необходимости сидеть за одним столом с Арчибальдом.

Но ей надо было куда-то сесть, а за столами, занимаемыми Армстронгами, места не было. Макферсонов она не знала, а к Фрэзерам не подошла бы ни за что на свете. Оставались Маккенна. Поскольку они были родственниками – через Давину, вышедшую замуж за Джеймса, это был приемлемый выбор, хотя и он, безусловно, вызовет удивление.

Она быстро оценила обстановку за столами, где сидели Маккенна. Проклятье! Джеймс сидел слишком близко к возвышению, чтобы она могла чувствовать себя спокойно. Зато Малколм выбрал место в стороне, откуда высокого стола вообще не видно. То, что надо!

Она смела подошла.

– Могу я сесть рядом?

На мгновение все сидящие за столом изумленно замолчали. Затем Малколм встал и сделал знак воину, сидевшему справа от него, чтобы тот освободил место. Мужчина неохотно повиновался, прихватив с собой тарелку. Джоан, нахмурившись, уставилась на освободившееся место.

Малколм проследил за ее взглядом и понимающе ухмыльнулся. Наклонившись, он смахнул со скамейки ладонью крошки и кусочки еды.

– Так лучше?

Джоан величаво кивнула, села на скамейку и заняла положение, которое, по ее мнению, не позволяло Арчибальду ее видеть.

– Он смотрит сюда? – спросила она, нервно кроша на мелкие кусочки хлебную краюшку.

– Кто?

– Лэрд Фрэзер, – прошипела она.

Звук ее голоса привлек внимание других ее соседей по столу. Джоан надменно подняла брови и окинула их таким холодным взглядом, что люди поспешили вернуться к еде и больше не смотрели в ее сторону.

– Он взглянул в эту сторону один или два раза, – ответил Малколм, – но теперь он занят. У него на коленях сидит пухлая красотка, и все его внимание приковано к ее груди.

– Вот и хорошо. – Джоан тщетно старалась обрести спокойствие.

– Ты его боишься? – спросил Малколм.

– Нет, – солгала она, – но у меня есть большое желание его избегать. Наш брак был не слишком приятным.

– Тогда его окончание должно было доставить удовольствие вам обоим.

Джоан усмехнулась.

– Чтобы доставить удовольствие Арчибальду Фрэзеру, я могла сделать только одно – броситься вниз с самой высокой башни замка и разбить голову о камни.

Она почувствовала искреннее удивление Малколма и мысленно обругала себя за несдержанность. Ее ужасный брак – это личная боль, которой не стоит делиться ни с кем, тем более с мужчиной. Хорошо, что Малколм больше не задавал вопросов. Вместо этого он откуда-то достал чистый кубок, наполнил его вином из кувшина на столе и поставил перед ней. Он также подвинул ближе к ней свою тарелку, чтобы она могла что-нибудь съесть.

У Джоан напрочь пропал аппетит, но все же она достала из кармана нож для еды и наколола на него крошечный кусочек моркови. Она жевала его долго и методично, после чего проглотила, запив большим глотком вина.