Из всей компании одна только Наталья выделялась своей природной близостью к Америке.

Она родилась, правда, еще до эмиграции родителей, в Ленинграде. Они перебрались через океан чуть позже, но уже довольно давно. Это было в далеком 1979 году. Папа Натальи позже участвовал в первых вооруженных попытках выдавливания исконных жителей Бруклинских трущоб с насиженных мест. И это, надо сказать, имело общеизвестный результат. Правда, сам папа от своего героического бандитизма каких-либо преференций не извлек. И продолжал, как и в самом начале расходовать драгоценные годы в какой-то незначимой бухгалтерской конторке на Брайтоне.

Всю свою сознательную жизнь Наталья прожила и проучилась в Америке, поэтому имела право свысока поглядывать на свое окружение, сплошь состоявшее из эмигрантов более поздних волн.

И сидевшие сейчас здесь, за общим столом, за исключением, может быть, самого Дениса, молчаливо признавали за ней это право и относились к ней с особенным вниманием. Они ее называли Наташей, произнося это имя с неким пиететом. Денис по привычке звал ее не более, как Наталья. И все.

Если смотреть по порядку, то справа от Натальи за общим столом сидела молодая пара врачей. Молодая по возрасту, если сравнивать с Денисом. Им обоим было лет по тридцать пять, но они с самого начала были неотъемлемой частью компании. С этой точки зрения они были просто аборигенами по сравнению с недавно вошедшим в круг новым приятелем Натальи.

А когда-то началось все с того, что что хозяйке этого дома срочным образом понадобилась зубоврачебная помощь. Несмотря на то, что она уже к тому времени прожила в Америке несколько лет, английский язык ей был еще не доступен. Поэтому ее поиск обратился тогда на русскоговорящих врачей в округе. И совершенно случайно выбор пал на Пашу. А уже вслед за ним появилась в поле зрения и его жена, Люда.

Так, решив задачу с двумя простейшими пломбами на резцах, молодая пара врачей, Паша и Люда, оказались невольно частью этой русской тусовки.

Следующая семейная пара за общим столом, на которой остановилось внимание Дениса, наоборот, казались мастодонтами американской русской диаспоры. Они жили здесь, в Нью-Йорке уже больше двадцати лет и были, как и большинство русских, евреями.

Его звали, понятное дело, Борисом. Окружающие называли его просто Борей. Жена носила незатейливое имя Мила.

Очень общительные и обаятельные люди. И тоже из докторов. Вернее, один только Боря был врачом. Но зато гинекологом. При общих застольях таковая щепетильная деталь обсуждалась не столь часто, зато польза от общения с таким незаменимым доктором была очевидной. По крайней мере, для доброй половины компании.

Мила же тоже была близка к медицине. Она в свое время, еще в советские годы, получила диплом кардиолога, и даже красный. Но сразу же началась вакханалия перестройки, и воспользоваться им ей на постсоветской Украине не получилось. Здесь же она была у своего мужа в роли секретаря и регистратора.

И они вполне счастливо дополняли друг друга как в семейной жизни, так и на бизнес поприще.

А еще одна пара сидела прямо напротив Дениса и Натальи. Они также были не соединены брачными обязательствами друг с другом, но, в отличие от последних, уже имели двоих несовершеннолетних детей. Именно их дети, вкупе с парой хозяйских, сейчас и создавали где-то неподалеку шумовой фон для начинающегося мероприятия. Андрей и Ольга, так их звали, были одного возраста, обоим – чуть больше сорока. Они были похожи друг с другом, как две капли воды. Примерно одного роста, одинакового цвета волос, глаз и с одинаковыми чертами лица. Они были настолько похожи, что после некоторой дозы выпитого их иногда путали, при обращении к кому-нибудь из них! И подобное случалось не раз.

Говоря по правде, настоящее имя Андрея было Андрис. Настоящего имени Ольги не помнил никто. Они оба были этническими литовцами и оба приехали в Америку из Литвы. Почти десять лет тому назад. Но по давно сложившейся традиции они тоже назывались здесь русскими.

Русскими, впрочем, не утруждая себя лишними изысканиями, в Америке называли всех тех, кто когда-то сам или посредством родителей имел отношение к павшему Советскому Союзу.

Андрей при всех называл себя финансистом. Чего он делал на самом деле, никому толком ничего не было известно. Но, поскольку они с Ольгой и детьми то и дело приезжали на очередную вечеринку на новой машине, которые, как правило, становились все дороже и дороже, то окружающие особенно не вдавались в подробности, что подразумевалось под словом «финансист».

Ольга же была юристом. Каким и где, тоже мало кого волновало.

Андрей и Ольга были всегда чрезвычайно открыты и общительны, могли увлечь своим разговором любого за общим столом. И при всем при том, как успел понять Денис, они оба несли всегда полную ахинею! И их тоже приходилось слушать.

Ну, и последние, кто находился сегодня здесь, а вернее сказать, первые, были, разумеется, хозяин и хозяйка дома.

Это семейная русская пара, некоторое время назад уехала из Узбекистана и нашла неожиданный приют на бескрайних просторах штата Нью-Джерси.

Татьяна, как звали хозяйку, была, ни много ни мало, профессором музыки. Она заметно отличалась своей непередаваемой статью, глубоким голосом, относящимся по типу к меццо-сопрано, и не менее выдающейся грудью. Работала она в местной библиотеке.

А Дмитрий, или как все его, не сговариваясь, звали, Дима, был обыкновенным бухгалтером. Нет, не совсем обыкновенным. Он занимался расчетом расходов муниципальных властей всего штата. Поэтому казался всегда важным и выдающимся. Особенно самому себе.

Как раз в тот момент, когда Денис, обводя всех взглядом, дошел до Димы, он встретился глазами с его глазами, которые выдавали нескрываемое чувство ожидания. Денис прищурился и понял вдруг, что не ошибся. Раскладывание еды по тарелкам, равно как и разливание алкоголя по стаканам и бокалам закончилось, и все обратили свои взоры на Дениса. И в первую очередь – Дима, давая понять, что вся публика с нетерпением ждет от Дениса тоста.

Так уж повелось, что среди всей этой компании Денис давно слыл самым красноречивым и сообразительным на предмет тостов и вообще застольных речей. Честно говоря, сам Денис не собирался никогда это подчеркивать, то так уж вышло. Выступив поначалу, когда они все в таком составе в самый первый раз встретились вот так за столом, и показав свое умение связать несколько слов в приемлемое поздравление, Денис навсегда прослыл душой стола. Или тамадой. Как кому угодно.

Так непроизвольное желание с первого раза не показаться чужим этой публике стало его крестом на все последующие посиделки. Ну, и раз уж от этого невозможно было отказаться, Денис практически безропотно тащил его на своей широкой спине.

И теперь, встретившись с многозначительным взглядом хозяина дома и поняв, что возникшая немедленно тягучая тишина за столом предназначена для того же, Денис поднялся и взял стакан, стоявший перед ним на столе.

– Ну, что ж, – торжественно начал он, – Давайте выпьем за хозяев этого гостеприимного дома и за этот богатый стол!

– А мы еще не уходим! – весело парировал Андрей.

Остальные присутствующие, и это было хорошо заметно, ждали чего-то большего от тоста, но Денис не склонен был сегодня к более пространным речам. Не обратив внимания на это замечание, а также отсутствие реакции на него со стороны остальных, Денис еще раз повторил:

– За здоровье хозяев! – и, решительно отпив из стакана, сел.

Несмотря на всеобщее ожидание продолжения, Дима был явно польщен. А хозяйка, так просто расплылась в самодовольной улыбке.

Таким образом, вечер начался.

После первой рюмки все сидящие за столом активно заерзали и принялись за трапезу, вполне довольные стартом.

– А меня сегодня впервые остановила полиция, – ни с того ни с сего громко сказал Андрей.

Казалось, он пытался этим снять неловкость, созданную своим предыдущим замечанием, а заодно и начать общую дискуссию.