«Как вы, наверное, знаете, – продолжил голос, – вчера в центре Москвы был жестоко разогнан еще один антивоенный митинг. Сообщается о большом количестве пострадавших. Два манифестанта сегодня ночью скончались в больнице от побоев путинских головорезов.

Как вы знаете, три дня назад, четырнадцатого ноября, случился большой пожар на одном из складов воинской части, расположенной рядом с российско-украинской границей. Пожар был с трудом локализован только через пятнадцать часов. Однако разлетевшиеся от взрывов снарядов и бомб осколки нанесли огромный урон близлежащим населенным пунктам. Естественно, как это было и прежде, средства массовой информации держат до сих пор цифры потерь среди мирного населения в тайне от всех и показывают только двух-трех раненых военнослужащих, охранявших склад.

Возмущенные ложью путинских теле– и радиоканалов, упрямо не желающих признавать очевидное, жители столицы спонтанно вышли на митинг.

В ответ власть применила неспровоцированное и несоразмерное насилие, что стало нормой в годы правления этого преступного режима.

Наш корреспондент сообщает подробности.

По его словам, после жестокого разгона мирного протеста к окровавленным людям, которым требовалась срочная медицинская помощь, не смогли добраться врачи, потому что на дорогах образовались огромные пробки из-за большого количества аварий. По синхронности происшествий и по тому, как действовали сотрудники дорожной полиции, можно смело предположить, что такое количество аварий было не случайным. Вероятнее всего, их создавали сознательно для осложнения бедственного положения пострадавших во время митинга протеста.

Также нам сообщают, что в Москве участились перебои с электроэнергией, водоснабжением, резко увеличилось количество отключений сотовой сети, аварий на общественном транспорте.

Не говоря уже о разгуле уличной преступности. Полиция, а также хваленая путинская Национальная гвардия не в состоянии адекватно реагировать на участившиеся грабежи, потому что она полностью занята разгоном мирных протестов.

Вместе с этим, на фоне сообщений о массовых увольнениях среди служащих и интеллигенции, поступает информация о намеченных на ближайшие дни нескольких массовых мирных мероприятий в центре Москвы. Власти, конечно же, отказывают в их проведении.

В связи с этим градус волнений растет с каждым днем. Люди, похоже, не желают больше терпеть этот прогнивший режим.

Будем ждать новых сообщений с мест событий. Храни вас бог!

С вами был Михаил Луцкер».

«Я так и думал», – произнес вслух Денис.

Передача закончилась. Началась реклама какого-то средства для борьбы с ожирением. Денис переключил на музыкальный канал и задумался.

Ощущение мерзости наступающего вечера не проходило, а лишь усиливалось. Угнетенное состояние от пробки на дороге и от погоды только усугубилось воспоминаниями и недавними новостями.

«Что же дальше? – вдруг подумал Денис, и эта мысль неприятно кольнула его где-то в районе печени. Он понимал, что этот неожиданный вопрос относился ко всей непростой ситуации, складывающейся сейчас.

И не только сейчас. И не только вокруг него лично.

Он нервно затянулся и стал вглядываться вперед, где сквозь мглу начало, вырисовываться окончание этого ужаса на дороге.

Да, так оно и есть! Пробка очень скоро, похоже, должна была закончиться. Все дело, как оказалось, было в большой аварии впереди, на съезде с трассы к мосту.

Денис вновь вспомнил только что услышанную новость о большом количестве ДТП в Москве как раз во время митинга.

«Ну, журналюги! Надо ж такое сочинить, – покачал головой Денис, – Спровоцированные аварии. Только бы языком молоть» …

Как-то неожиданно резко раздался телефонный звонок. Денис даже вздрогнул. Он нажал кнопку на руле, и в салоне раздался мягкий и в чем-то даже нежный голос Натальи.

– Привет, дорогой! Как дела?

– Хорошо, – машинально ответил Денис, – Как ты?

– Хорошо. Спасибо.

Этот обмен вопросами всегда раздражал Дениса.

«Какого черта? Почему обязательно нужно сообщать всем спрашивающим, что у тебя все в порядке?»

При этом, ты, согласно неписанным правилам, не мог ответить, что у тебя не все хорошо, что у тебя все не очень хорошо или, к примеру, что у тебя вообще все нехорошо. Другими словами, ты должен был часто врать. Но таковы были обычаи этой страны…

– Ты чего такой недовольный?

«Ну вот, а теперь недовольный. Я же сказал «хорошо». Нет, видимо, этого мало. Надо еще и интонацией отрабатывать, что ты просто счастлив от всего, что сейчас вокруг тебя происходит».

– Да, так, все нормально. Наверное, просто немного устал.

– Ты где сейчас?

– Еду. Нет, вернее, стою на хайвэе. Правда, уже где-то уже в районе Вашингтон Бридж. Пробка большая. Часа два с половиной уже стою. Но, кажется, скоро кончится.

– А я еду к тебе. Буду, наверное, через полчаса – минут сорок. Ты, надеюсь, помнишь, что мы сегодня едем в гости?

– В гости? Честно говоря, забыл. Может не поедем? Знаешь, чего-то мне никуда уже ехать не хочется. Никак нельзя отказаться?

– Дорогой, но это неудобно.

– Ай, оставь, Наталь. Как говорили, неудобно спать на потолке и еще кое-что делать в почтовый ящик.

– Не поняла.

– Ладно, не бери в голову, – сказал Денис и почти рассмеялся в голос от внезапно пришедшего на ум скабрезного окончания этой фразы.

Изнуряющее стояние в пробке давало обратный эффект, и вместо уныния стали вспоминаться фольклорные изречения и восклицания из далеко ушедших лет юности и молодости.

– Так, ты скажи, мы поедем или нет? – допытывалась Наталья, никак не понимая настроения Дениса.

– Ну, поедем, поедем, – сдался Денис, – Я только домой заскочу, возьму какую-нибудь бутылку.

– А, хочешь, я заеду в магазин и сама чего-нибудь куплю, – предложила она, – А потом я могу сама тебя отвезти, если ты устал.

– Это, конечно, трогательно. Но нет, ничего не покупай, все есть. Встретимся дома, поставим твою машину и спокойно поедем.

– Ну, окей. Еду. До встречи.

– Давай.

Денис отключил телефон и снова задумался.

С женщинами у Дениса уже давно сложились весьма поверхностные отношения. Он не претендовал на что-либо серьезное и даже не задумывался о том, чтобы с кем-нибудь завести роман с далеко идущими намерениями. Вообще, с самого своего появления в Америке Денис вел крайне уединенный образ жизни. Бизнес-партнеры, контрагенты и ставший со временем старым приятелем адвокат – вот и весь его круг общения, который он сохранял с тех самых пор. Если же и попадались в том ограниченном контингенте какие-либо субъекты женского пола, то они либо оказывались теми, с кем он вел дела, либо теми, с кем он вел не одни лишь дела. Как правило, общение с женской частью бизнес-сообщества, если оно, в таком случае, и переходило во что-то более плотское, то, обыкновенно, не более одного-двух раз. И то – редко.

Однако Денис до сих пор не готов был пропустить взглядом какую-нибудь молодую обольстительную женскую фигуру. И такие его взгляды вполне однозначно могли быть интерпретированы окружающими как совершенно определенные.

Наталья тоже замечала, что Денис нет-нет, да и засматривался на других женщин, и даже в ее присутствии, но почему-то сильно на этом не сосредотачивалась. Должно быть, ей было достаточно их легких, ни к чему не обязывающих взаимоотношений.

Так, кем же она в этом случае ему была?

Спутницей?

Вот. Наверное.

Такое слово пришло на ум как-то, само собой. И вдруг резко стукнуло в висок. Спутницей? Да, а как иначе?

С момента их знакомства прошло несколько месяцев. Денис даже не задумывался, сколько. Они познакомились как-то случайно.

Он заметил ее на аукционе недвижимости. Даже не так. Он заметил не ее сначала, а то, что всеобщее внимание участников аукциона, а это были, в основном, мужчины, было обращено в одну сторону. И в этой самой стороне оказалась она.

По рядам тогда прокатилось явно заметное колыхание. И, откровенно говоря, там было, от чего заколыхаться!