Наталья действительно была хороша! И в свои сорок с небольшим, как потом неожиданно выяснилось, непосредственно при личном знакомстве, она, пожалуй, дала бы приличную фору многим двадцатипятилетним. Русским двадцатипятилетним. Не говоря уже о бесформенных или нарочито подтянутых американках.

А во всем остальном за эти пролетевшие, как один день, месяцы она так и не стала для него никем иным, как просто спутницей. Откровенно сказать, у них не было ни общих интересов, ни настоящей привязанности, которая могла бы перерасти во что-то большее. Собственно, все и ограничивалось встречами в ресторанах или у него дома, интимной связью, да денежными расходами.

Его расходами, естественно.

«Спутница. Еще это называется «любовница». Есть еще более простое и приземленное понятие, – подумал вдруг Денис и как-то криво улыбнулся пришедшему вдруг на ум старинному определению.

Ревновал ли он ее? Вряд ли.

Он, конечно, знал, что многие в его окружении неровно к ней дышат. Пожалуй, только крепкая фигура Дениса сдерживала многих, ой, многих, от попыток откровенного флирта с Натальей.

Но беда была в том, что Денис сам уже не испытывал к своей, как он только что определил, спутнице, почти никаких чувств.

При всей ее яркости, привлекательности и блеске, при всей ее активной сексуальности и неподдельной страстности в постели Наталья была, увы, совсем холодна.

«Холодна душой», – вдруг как будто кто-то сторонний сказал это в машине. Денис даже вздрогнул.

Из чувства глубокой задумчивости его неожиданно вывел настойчивый гудок стоящего за ним автомобиля. Денис вздернулся и увидел, что машина, идущая впереди него, уже отъехала метров на пятьдесят. А задние уже сигналили в нетерпении.

Он нажал на педаль газа и начал догонять впереди идущего. Оказалось, что за размышлениями он незаметно доехал до места аварии.

Сама авария, вероятно, была очень серьезной. Несмотря на то, что сами разбитые машины уже растащили, на дороге оставались лужи вытекшего топлива и обильные следы крови на поверхности дороги, уже присыпанные песком, чтобы не раздражать особенно чувствительных проезжающих мимо. У обочины дороги виднелась груда искореженного сгоревшего металла, которое когда-то было автомобилем. Вокруг было не меньше дюжины машин «скорой», пожарных и полиции. При этом несколько машин уже, видимо, отвезли пострадавших. Еще слышны были удаляющиеся истошные звуки сирен. В небе удалялся вертолет со значком «скорой» на борту.

Трое или четверо полицейских организовывали движение, активно размахивая руками. Пробка постепенно рассасывалась, движение ускорялось.

Денис встряхнулся и продолжил свой путь.

2

Алена уже досматривала очередную, вторую за сегодня, серию любимого сериала, когда она услышала из прихожей шум открывающегося замка. Она проворно выскочила из-под пледа и впрыгнула в огромные меховые тапки, изображающие зайцев с большими ушами. Грациозно скользя по паркету, она поспешила в ту сторону, откуда раздавался этот звук.

Когда она вышла в прихожую, Вадим уже снимал пальто.

– Привет, – поприветствовал он подскочившую Алену и дежурно чмокнул ее в район губ.

Алена, казалось, ожидала большего. Она немного разочарованно склонила голову набок и спросила, пытаясь придать своему голосу равнодушие:

– А ты чего так поздно.

– Нормально, – вальяжно ответил Вадим и направился к стоявшему неподалеку креслу.

– Я бы так не сказала, – протянула Алена и тут же быстро спросила, – Будешь чего-нибудь есть?

– Нет, – он причмокнул губами, – Иди сюда!

Вадим плюхнулся в кресло и показал рукой, приглашая девушку к себе на колени.

Она подошла и присела. Он приобнял ее за талию и устало откинул голову на спинку кресла.

– Все хорошо, – многозначительно проговорил он и улыбнулся.

– Что хорошо? – не поняла Алена, – Ты где был-то? Я беспокоилась.

– Все будет хорошо. Очень хорошо, – словно не слыша ее, повторял Вадим, покачивая головой в каком-то своем, одному ему понятном, ритме.

Алена посмотрела на Вадима подозрительно и с некоторой долей скепсиса:

– С тобой все нормально?

– Более, чем! Более, чем!

– Да что с тобой? Ты так и не сказал мне, где ты так поздно задержался? Я ведь волнуюсь.

– А? – Вадим потихоньку начал возвращаться к реальности из каких-то своих грез.

– Где ты был? – очередной раз спросила Алена, – И, кажется, ты не совсем трезв.

– Ну, вот, – протянул он с укоризной, – Хоть в такой вечер ты могла бы без этих своих упреков?

– В какой это «такой» вечер, – язвительно парировала Алена и попыталась подняться, – Да и не вечер уже, а ночь.

– Ну, ночь, но какая! – миролюбиво сказал Вадим и удержал Алену на колене

– Ну, тогда расскажи мне, какая.

– Да не парься ты! Все отлично! Все просто отлично!

– Ты знаешь, мне не нравятся эти слова! И что ты заладил. «Отлично, хорошо!» Ты можешь толком объяснить?

– Да чего тут объяснять? Я был в ресторане со своим Главным. Между прочим, я тебя предупреждал, что буду позже обычного, – Вадим уже совершенно избавился от своего романтического настроя и произнес это спокойным уверенным тоном, – А в ресторане иногда немного выпивают. Вот. Так случается, понимаешь?

– Ну, не парься, – добавил он и, увидев в то же мгновенье сердитую искру в глазах своей девушки, быстро сообразил, – Хорошо, больше не буду. Извини.

– И что ты такой счастливый сегодня?

– Есть от чего! – Вадим вновь на секунду мечтательно зажмурился, как кот на весеннем солнце.

– Даже так?

– Да. Мне обещали кое-что.

– Что же это?

– Кое-что.

– Это секрет?

– Ну, если ты не хочешь ждать, изволь, скажу. Мне обещали повышение. И уже очень скоро. Вот так-то.

– Это за какие такие заслуги?

– А что? Не за что, что ли? Да я вон пашу, как папа Карло изо дня в день!

– И по ночам?

– И по ночам.

– Ой, не нравятся мне твои встречи. И Главный твой мне подозрителен. Чем ты ему так прямо приглянулся? Ты один там пашешь?

Вадим дернулся, как будто Алена задела какую-то глубокую рану, и поднялся с кресла, согнав ее со своего колена.

– Ладно, пойду умываться. День был тяжелый.

Его такая резкая перемена настроения не могла укрыться от взгляда девушки.

– Ты обиделся? На что? Ведь я просто поинтересовалась.

– Да, нет. Ничего, – спокойно возразил он и добавил, – Думал, ты обрадуешься. А ты…

– Ну, прости, Вадик, – она потянулась к нему, чтобы обнять.

Он не отстранился, но и не отвечал.

– Просто я, наверное, переволновалась. Столько ждала. И вообще везде так неспокойно.

– Неспокойно? Ты, о чем?

– У второго корпуса опять сожгли две машины. И потом, этот митинг сегодня. Я смотрела по телевизору. Ужас!

– Какой митинг?

– Сегодня днем, на Сахарова.

– Я так и думал. И что, интересно, про это вещают?

– Говорят, были стычки. Разгонять пришлось…

– Пришлось? Пришлось. Мерзавцы! На безоружных людей с дубинками, собаками и водометами! В ноябре!

– А ты… Ты откуда знаешь?

– Я был там сегодня. Все сам видел.

– Ты!?

– Да, был. По заданию редакции.

– Но ведь, сам говоришь…

– Да, было жестко. Но не беспокойся. Я журналист. Журналистов не трогают.

– Не трогают? А если тронут?

– Вот как раз поэтому я и общаюсь с Главным, – с каким-то вызовом резко ответил Вадим, – На этот счет мы с ним и говорили. И, как я сказал, все будет хорошо.

– Ой, хочется верить. Ты думаешь, это повышение тебе даст больше спокойствия?

– Не спокойствия, конечно. Работы будет побольше. Но и денег – тоже. Да и выезжать на такие митинги буду реже. Если вообще буду. Так что и тебе, видишь, будет поспокойнее.

– Хорошо бы, – заключила Алена, – А у твоего этого Главного нет особенности шутить?

– Какие шутки? Главный – человек деловой и очень, очень непростой. Я тебе рассказывал. Он такими вещами шутить не станет. Уверен.