Поднявшись к алтарю, жених и невеста предстали перед главным духовным представителем Центральной империи, который будет вести церемонию бракосочетания. Началась официальная приветственная речь о важном шаге, историческом союзе, знаменательном моменте, о прочных взаимоотношениях и прочей официальной атрибутике, которая в голове Юки звучала пустыми словами, утратившими хоть какой-то смысл. Ему казалось, что все происходит словно в тумане. Некогда отдаленное неверие перерастало в отстраненность. Императору начало казаться, что его разум отключился, и сам он уже находится не здесь, а смотрит на ситуацию откуда-то сверху, словно на нелепый спектакль.

Духовный представитель начал зачитывались права и обязанности будущих супругов. Юки попытался сосредоточиться, насколько бы нелепо и притворно для него не звучали столь торжественно произнесенные слова. Каждая фраза набрасывалась на императора словно огромная змея, стягивая его все туже и туже в своих тесках. «В болезни и в здравии» перетянули ему запястья так, что пальцы побелели от недостатка крови. «В радости и в печали» сковали ему лодыжки, так что со следующим шагом он бы просто упал, не удержавшись на ногах. «При ярком свете и в кромешной тьме», «Восходящее солнце и ночная луна» и завершающее «Пока смерть не разлучит вас» сдавили ему грудь, так что стало тяжело дышать.

Ведущий закончил свою речь. Последние слова повисли в воздухе, вызывая поддельные и неподдельные вздохи толпы. Пришло время личных клятв.

Император и императрица развернулись лицом друг к другу.

Юкихито аккуратно коснулся рук своей невесты. Тонкие изящные пальцы Эмбер были теплыми и мягкими. На какое-то мгновение император почувствовал, как ее руки волнительно задрожали, но императрица тут же уверенно сомкнула свои пальцы. Юноша так и не успел понять: то ли его невеста действительно так волновалась, но все-таки взяла себя в руки, то ли это была его собственная дрожь, так предательски проскользнувшая наружу.

Волнение начало отступать, и на его место пришла прострация, лишь отдаленно приближающаяся к состоянию смирения. Юкихито, смотря в совершенно бесстрастное лицо своей невесты, произнес свадебные клятвы. Элегантное кольцо из белого золота с аккуратными драгоценными камнями, уверенно ведомое рукой императора, плавно скользнуло на тонкий палец императрицы. Выслушав столь идеально заученные слова клятвы своей будущей жены — а значили ли они вообще хоть что-то? — Юки покорно подал руку, подставляя свои онемевшие пальцы под золотые оковы.

И лишь на словах «Объявляю вас мужем и женой» император словно сорвался с высокого утеса и неминуемо начал падать вниз — в свое собственное земное тело лишь для того, чтобы услышать: «Можете поцеловать невесту». Юкихито поднял взгляд на Эмбер: она была как всегда невероятно прекрасна, невообразимо прекрасна, словно нарисованная картинка, сошедшая с обложки глянцевого журнала про идеал женской красоты. Именно это и вызывало у Юки чувство нереальности происходящего, будто в насмешливой постановке. Так что он лишь подыграл спектаклю: юный император наклонился к своей императрице и поцеловал влажные алые губы идеально официальным, прилично недолгим поцелуем, словно для обложки того самого семейного глянцевого журнала.

Оторвавшись от теплых губ жены, император выпрямился, дабы продолжить официальную церемонию. Мимолетно скользнув взглядом по лицу своей императрицы, Юки заметил как в ее ярких глазах сверкнула маленькая искорка, такая живая и настоящая, совсем не похожая на всю эту официально-показательную церемонию. Словно незаметная иголочка кольнула сердце юноши, но оглушающие возгласы прервали его замешательство, вынуждая взять свою жену за руку и повернуться к ликующей толпе.

Весь зал, весь дворец, вся Миранда гремела оглушительными возгласами, приветствуя императорскую чету объединенной Великой Центральной Империи.

Император Юкихито плотно задернул шторы в своей новой спальне. Это нелепое и обязательное требования императрицы Эмбер — никакого света: плотно закрытые шторы, выключенное освещение и раздельные спальни — она даже до утра не планирует оставаться. Очевидно, что это касалось ее чар — Эмбер не хотела, чтобы император ненароком увидел ее настоящую.

Юки чувствовал себя вещью, которую используют, чтобы получить желаемый результат, и оставят позади как отработанный материал. Но, в конце-концов, он ведь тоже не любил императрицу. Их брак был политической необходимостью, как и рождение легендарного наследника.

В двери отчетливо постучали. Юки едва успел перевести дыхание, как в спальню вошла императрица — его жена. Их спальни были соединены общим рабочим кабинетом, чтобы супружеская пара могла, в том числе, свободно перемещаться, не афишируя данный факт.

Эмбер спокойно подошла к Юки и остановилась вплотную напротив своего императора. На ней был ночной халат из нежного тонкого шелка в стиле Восточных земель — дань ее мужу. Император посмотрел в глаза своей жены: в них не было обычного стального официоза, скорее она смотрела на него волнительно. Юки знал, что именно ему необходимо сделать, но не знал, как это сделать так, чтобы получилось менее… несуразно. Императрица была как всегда прекрасна: ее нежная идеальная кожа, мягкие ароматные волосы, яркие глубокие глаза и влажные губы: казалось бы, все располагало, но Юки все равно чувствовал неловкость с оттенками прострации. Нет, он не боялся эту женщину, скорее она вызывала у него замешательство. Император провел рукой по своим распущенным волосам, зачесывая назад выбившиеся пряди, и глубоко вздохнул. Его ресницы слегка вздрогнули, когда юноша вновь встретился взглядом с императрицей. Казалось, она почувствовала его замешательство.

— Если это необходимо, юный император, Вы можете обратиться к придворному медику за соответствующими препаратами, — произнесла императрица, но в ее тоне не было и намека на издевку, скорее расчетливая практичность.

— Благодарю Вас, Ваше Величество, — максимально спокойно ответил Юки, — но не стоит беспокоиться.

Император голосом выключил свет. Наступивший мрак, как оказалось, нужен ему еще больше, чем самой императрице.

Юки скользнул пальцами по телу Эмбер, и шелковый халат невесомой струей упал с ее плеч. Император притянул к себе свою жену и поцеловал ее влажные губы точно также как на свадебной церемонии: аккуратно и совершенно безэмоционально.

Была глубокая ночь, Юки приоткрыл глаза в полудреме. Легкий ветерок коснулся его спины. Окно было распахнуто, и шторы на окне плясали под нежными касаниями воздуха. Сквозь небольшую щель в комнату пробивался тусклый свет. Юки устало моргнул и посмотрел на силуэт рядом с ним. Серебряный лунный свет словно сиял на ее тонкой мраморной коже, лицо было безмятежным и невероятно юным. Спящая рядом с императором девушка была невообразимо молода и соблазнительно прелестна своим естественным абсолютно природным очарованием. Девушка автоматически притянула к себе одеяло и перевернулась на другой бок. Юки устало прикрыл глаза, приняв увиденное за наваждение: последние сутки были крайне напряженными, и у юного императора не осталось сил практически ни на что. Под легким дуновением ночного ветра император провалился в глубокий сон.

Было позднее утро. Юки открыл глаза и, обводя еще сонным взглядом свою новую спальню, восстановил в памяти все события минувших суток: теперь он был женат на императрице Эмбер Морриган. Перед глазами пронеслись бракосочетание, торжество, политические договоры, затем нахлынули воспоминания о первой брачной ночи, и в довершение промелькнул мимолетный образ ночного видения. Юки поднялся, зачесывая пальцами растрепанные волосы. Вставая с кровати, он откинул одеяло. Императрицы, конечно же, уже не было — ее половина кровати была пуста. Или почти пуста. Взгляд императора скользнул по пятнам крови на шелковых простынях. Зрачки Юки сузились: он вспомнил прошлую ночь и свои собственные ощущения, четкие и ясные: невинность императрицы. Это было самым нелепым, что только могло прийти в голову. Эта женщина даже на вид была почти раза в два старше него, не говоря уже о неподдельной реальности: едва ли кому придет в голову прибавлять себе возраст, тем более самой императрице, скорее он поверил бы, что она скинула себе пару лет, хорошо, если не десятков. Юки был абсолютно уверен, что его ощущения были обмануты чарами Заклинательницы разума. С ее способностью к ментальному контролю это не составило бы никакого труда, но вот только зачем? В тот самый момент император не стал поднимать эту тему — скандал посреди столь пикантного действа был совершенно ни к чему, и он поступил как настоящий джентльмен: сделал вид, что не заметил издевки со стороны дамы.