В первый же день сразу после обеда Иланира в сопровождении фрейлин и охраны прошла по знакомым с детства аллеям, удивляясь тому, какими узкими и короткими они выглядели сейчас. Раньше дворцовый парк казался ей необъятным и бесконечным, а теперь он превратился в огороженное высокой каменной стеной большое, но всё-таки ограниченное и замкнутое пространство.

Иланира без труда нашла своё любимое место в глубине зарослей, где впервые встретила Неса. Ручеёк всё так же журчал под деревьями, кусты, из которых вышел единорог, оставались такими же густыми. Посмотрев под ноги, принцесса увидела цветы, возможно, выросшие из семян того самого растения, которое она хотела нарисовать в памятный день. На глазах девушки выступили слёзы, а сердце застучало быстрее, прогоняя через остывшее сердце холодную кровь. Иланира промокнула платком уголки глаз и вновь вышла на аллею.

Королева и юные принцы находились рядом с королём возле тренировочных площадок. Иланира присоединилась к семье и уселась рядом с матерью и Ристогаром на поданном ей складном кресле. Четырёхлетний Раскадир, облачённый в детские доспехи из жёсткой лакированной кожи и плотной ткани, пытался подражать тренировкам воинов. Кроме нянек, рядом с ним теперь находился пожилой опытный ветеран-офицер, учивший принца правильно держать рукоятку деревянного игрушечного меча.

Король Ранатол в окружении небольшой свиты из высших офицеров пешком обходил тренировочные площадки, останавливался, смотрел на упражнения воинов, общался с ними, потом шёл дальше. Посидев на кресле, Иланира немного передохнула после прогулки по парку, обменялась с матерью несколькими ничего не значащими фразами, после чего встала и направилась во дворец.

Внимание принцессы привлекли громкие крики и хохот возле конюшен. Немного изменив направление движения, она приблизилась и увидела, что всадники после занятий поят, чистят и моют своих коней. Для этого многие воины разделись по пояс, оставшись только в кожаных штанах длиной до колен. Мужчины не только ухаживали за скакунами, но и плескали водой друг на друга, дурачились, гонялись с вёдрами за товарищами, чтобы окатить с головы до ног. Они вели себя, словно расшалившиеся мальчишки, и Иланира разглядела, что многие из них, действительно, очень молоды. Обнажённые торсы воинов бугрились мускулами, тела были сильными, крепкими, подтянутыми. Принцесса невольно замедлила движение и сделала несколько шагов в сторону мужчин.

Кто-то из веселящихся воинов заметил приближение принцессы и сопровождавших её трёх фрейлин и шестерых охранников. Смех и шутки сменились громким шёпотом: «Её Высочество! Её Высочество!» Мужчины побросали вёдра и начали торопливо натягивать рубахи на мокрые тела, что было непросто и выглядело весьма комично.

Иланира звонко прокричала:

– Я хотел поблагодарить вас за верную службу Брандизии и пожелать стойкости и храбрости. Продолжайте свои дела, я проследую дальше!

Воины нестройно ответили:

– Да здравствует Её Высочество!

– Благодарим за добрые слова!

– Слава принцессе Брандизии!

Иланира быстро зашагала прочь, так что фрейлинам пришлось семенить за ней, приподняв передние края платьев. «Сто сорок три жизни, сто сорок три жизни…» – мысленно повторяла принцесса. Вполне возможно, что кто-то из всадников постарше четырнадцать лет назад сопровождал короля Ранатола и находился на борту «Гордого альбатроса».

Оказавшись в своих покоях, Иланира отпустила фрейлин и охрану, сообщив, что желает воспользоваться свободным днём, потому что учителя ещё не приехали, отдохнуть от прогулки и спокойно порисовать в тишине и одиночестве. Свита оставила принцессу, дежурные фрейлины расположились в креслах возле дверей. К приезду Иланиры её прежние комнаты были заранее оборудованы не снимаемыми и не открываемыми решётками на окнах. Хотя ни одно из существ Волшебного Мира не тревожило девушку почти год, король Ранатол не забывал об опасности.

Иланира некоторое время постояла возле окна, глядя на открывающийся из него вид, памятный с детства. Теперь всё выглядело немного иначе. Зелень деревьев, кустов и травы казалась не такой сочной, цветы не такими яркими, статуи не такими белоснежными, небо не таким голубым, солнце не таким ласковым. Принцесса подошла к мольберту и, немного поколебавшись, вместо листка бумаги прикрепила к нему холст. Она уже несколько раз пыталась рисовать картины масляными красками без предварительных эскизов и набросков. Все предыдущие работы ей не нравились. Сегодня Иланира хотела запечатлеть не нынешний загородный дворец, каким он предстал перед её повзрослевшим и остывшим взором, а свои детские впечатления и воспоминания о счастливой, беззаботной и беспечной жизни на природе. Принцесса надела фартук, медленно и тщательно подготовила кисти, краски и палитру, после чего приступила к рисованию.

Когда пришло время ужина, Иланира критически осмотрела результат своих трудов. Она нарисовала едва ли десятую часть того, что хотела, много внимания уделяя деталям и мелочам. Скол на постаменте статуи древнего героя получился хорошо, а клумбой цветов принцесса осталась недовольна. Растения получились какими-то странными… Некоторые из них были похожи на плотоядный цветок, подаренный Несом…

Иланира присмотрелась к собственной картине повнимательнее и почувствовала, что краснеет. Цветы с гладкими толстыми стеблями и расширяющимися округлыми бутонами более походили на изображения частей мужских тел из учебника анатомии. Статуя героя на постаменте в реальном мире изображала рыцаря, облачённого в старинные доспехи, а на картине получилась обнажённой.

– Как это у меня так вышло? – с испугом и стыдом пробормотала принцесса. – Что со мной произошло?

Иланира схватила самую широкую кисть, обмакнула в белую краску и начала лихорадочно замазывать всё, что нарисовала.

– Я же вспоминала, а не фантазировала! – принцесса нервно посмотрела на дверь, опасаясь, что сейчас появятся фрейлины, – Это какое-то безумие!

Убедившись, что компрометирующие изображения не проступают из-под белого покрытия, Иланира немного успокоилась. Она мягкой тканью стерла с пальцев пятна краски, сбросила фартук, вышла в коридор, закрылась в туалетной комнате и тщательно вымыла руки до и после удовлетворения естественных потребностей организма. Фрейлины терпеливо подождали принцессу, а потом проводили на ужин в пиршественный зал.

Во время традиционной семейной трапезы король нарочито беззаботным тоном поинтересовался у дочки:

– Наверно, ты тут всё сразу вспомнила, Иланира? Ты же в детстве облазила все закутки и закоулки дворца.

– Да, я хорошо помню место, где прошло моё детство, – девушка задумчиво улыбнулась, с опаской прислушиваясь к своим чувствам и беспокоясь, чтобы родители о них не узнали. – Но теперь всё выглядит иначе. Дворец как будто уменьшился в размерах.

– Это просто ты выросла, родная! – сказала королева.

– Да, конечно, так и есть, – Иланира кивнула головой, с помощью ложки намотала на вилку длинные макароны и обмакнула их в соус.

Раскадир пытался есть сам, отчего перепачкался в соусе и измазал старавшихся ему помочь нянек. Ристогара, недавно отнятого от груди, кормили протёртой кашей-пюре с кусочками фруктов.

– Если хочешь побывать везде, куда забиралась в детстве, то поторопись! – сказал Ранатол Иланире. – Мы тут не задержимся более месяца. Первые отряды пехоты начнут уходить на восток уже через неделю. Я дождусь твоего дня рождения и потом вместе с кавалерией присоединюсь к армии Содружества Королевств. А вы вернётесь в Ландиум.

– Мы могли бы подождать тебя здесь, – робко предложила принцесса.

– В городе вам будет лучше. Безопаснее. И мне так будет спокойнее.

– Кто может быть нам опасен? – удивилась Иланира.

Король помрачнел:

– Война – это плохое время…

Раскадир взмахнул ложкой, словно мечом, обрызгав скатерть и окружающих каплями соуса, и задорно прокричал:

– Уррра! Война! Я тоже хочу на войну!

Родители переключили своё внимание на четырёхлетнего принца, а Иланира замерла со столовыми приборами в руках. Её пронзила мысль о том, что победу могут одержать дикие кочевники. Под стенами Ландиума она увидит восточных всадников в одеждах из лохматых шкур верхом на маленьких крепких лошадках. Тогда Договор с Владыкой Воды покажется не таким уж и ужасным…